– Ворон он, старый уже, говорят – триста лет ему. Кто постарше меня, видели, как он человеком обращается, выглядит седым стариком.
Для Первуши удивительно. Коляда никогда не рассказывал о подобном. Сам не знал или не успел поведать?
– Чего замолк? Где найти твоего вороньего царя можно?
– Ты человек. Неужели думаешь с птицей справиться? Он улетит, ты не догонишь.
– Хоть ты и ворон, а мозги куриные. С чего ты решил, что я воевать с ним буду? Может, побеседовать хочу, вот как с тобой.
Первуша сдавил ворону шею. Тот задергался, засучил связанными лапами. Юноша хватку ослабил.
– Если в полуночную сторону отсюда, день лета. Там река изгиб делает, посредине остров, деревья растут высокие. Там его обиталище.
– Волшбе обучен?
– Не знаю, не замечал.
– Все живое на земле смертно, и Калим твой тоже.
Первуша свернул ворону шею, отбросил мертвую птицу. Они напали на человека, покалечили, прощать им юноша не собирался. А вот стаю под корень извести хотел. Подобрал оба трупика, вышел во двор. Вороны, сидящие на дереве, уставились на него. Первуша поднял в руке битых птиц.
– Так с каждым будет! – каркнул он. – Убирались бы вы отсюда! Не дам зло творить в деревне!
Вороны в изумлении переглядывались. Чтобы человек с ними разговаривал – невиданное дело! Первуша швырнул наземь птиц, вернулся в избу. Ратша уже не стонал, лежал на лавке тихо.
– Как ты, хозяин?
– Лучше.
– Подкрепиться чем есть ли?
– Горшок со щами в печи стоит, сам распорядись.
Ну, если хозяин позволил, надо хозяйничать. Первуша щей в миску налил, под рушником каравай хлеба обнаружил, отхватил ножом кусок изрядный. Уселся за стол, с аппетитом поел. Щи постные, без мяса, надолго сытости не дадут.
– Там, в чугунке, еще яйца вареные. Утром в курятнике набрал, ты поешь, – разрешил Ратша. – Все сытнее.
Первуша съел пару вареных яиц, запил узваром шиповника. На крыльце каркнул ворон, просил выйти.
Юноша вышел. Ворон сидел на перилах крыльца.
– Пусть люди покинут деревню, мы никого не тронем, – прокаркал ворон.
– Не договоримся. У людей скарб, скотина, избы. Как бросить?
Ворон не ответил, улетел. Вороны на дереве облепили переговорщика. Ну-ну. Пусть подумают. Впереди ночь, а вороны – птицы дневные, ночного зрения не имеют. На это Первуша рассчитывал. Он вернулся в избу, присел. За день прошел много, устал. Сейчас бы вздремнуть, ночью предстоит работа. Видимо, придремал сидя, потому что, когда открыл глаза, в избе была полная темнота. Выбрался в сени на ощупь, опасаясь наткнуться на что-нибудь и грохотом разбудить хозяина. Прочитал заговор, крутанулся на одной ноге и обратился в филина, как Коляда когда-то. Только теперь понял, почему учитель выбрал эту птицу – за способность отлично видеть в темноте, а еще за мощный клюв и сильные когтистые лапы, все же хищник. Взлетел, описал широкий круг, осваиваясь с новым телом. Ощущение полета было необычным, захватывало дух. Попробовал сделать несколько разворотов, осмелился даже на кувырок, как это делают голуби. Получилось, хотя чувствовал – не вполне освоил полет, надо было прежде практиковаться. Только нужды не было. Описал восьмерку, приблизился к дереву, где вороны сидели. Филин беззвучно летает, в метре пролетит, и не услышишь. Но вороны почувствовали что-то, загалдели. А Первуша глазами филина прекрасно видит всех пернатых пришельцев. Почему-то решил, что на верхушке дерева сидит вожак стаи. Подлетел к ворону, схватил его мощными лапами и давай долбить клювом по голове. Ворон забился в лапах и дух испустил. Первуша отпустил тело, на других кинулся. И с этими покончил быстро. А Первуша с непривычки устал, уселся на несколько минут на ветку. Передохнув, принялся за истребление стаи. Так, с перерывами на отдых, извел всю стаю. Сил едва хватило, чтобы плюхнуться посреди двора, отдышавшись, обернуться человеком. В избу вошел, пошатываясь, свалился на лавку, уснул. И снился ему полет над степью, рощами и реками. Проснулся от движения рядом, то хозяин хлопотал.
– Здоров ты спать, гость. Доброе утро!
– И тебе не хворать.
Первуша поднялся, хозяин пригляделся и давай хохотать.
– Ты чего?
– На себя посмотри, весь в пуху. С подушкой ночью воевал?
– А ты выйди во двор, посмотри.
Ратша вышел. Непривычно ему с одним глазом, расстояние определить невозможно. Вернулся быстро, от возбуждения руками размахивает:
– Первуша! Диво дивное! Вороны-то все под деревом мертвые валяются. Чума на них какая-то напала или хорек душу отвел, не знаю. Радость-то какая!
– Да? – делано удивился Первуша. – Пойду, гляну.
Под деревом пух, перья, вороньи туши едва не слоем лежат. Первуша с удовольствием оглядел дело рук своих, вернее – клюва и когтей. Неплохо получилось. Он даже не представлял, как бы еще победить, одолеть злобную стаю. Конечно, если бы все жители объединились, сплели тонкую и прочную сеть, скажем – из конского волоса, да накинули ее сверху. Только в действительности как это сделать? Вороны тоже не будут сидеть на дереве и наблюдать. Снимутся с места и налетят с другой стороны. Еще отравить можно было, но для этого приманку подобрать надо, а главное – собрать ядовитые растения. А вот здесь загвоздка, потому как еще весна и не время для сбора ягод или плодов либо корней, той же мандрагоры.
Однако уселся у сарая на чурбачок. Думы одолевали. Вчера, даже сегодня, поскольку дело уже ночью было, со стаей он справился, не дал деревню в обиду и разорение. Но есть где-то неизвестный вороний царь Калим. Наверняка такая стая у него не одна. Нашлет своих пернатых разбойников на другую деревню, учинит разбой. По разумению – надо Калима убрать, убить, уничтожить. Но он один, а на острове речном ворон наверняка хватает. И, обратись он даже орлом могучим, со множеством воронья не справится. Вороны – птицы сообразительные, живут стаями, в случае опасности нападают на обидчика сообща, водится за ними такая привычка. Долго раздумывал, а на ум ничего толкового не приходит. Как бы сейчас пригодился совет Коляды! Первуша вздохнул. Рано ушел из жизни учитель, не все знания успел передать.
Пока сидел, на запах мертвых птиц стали собираться собаки, устроили пиршество, нажравшись падали. Смотреть на это было противно, Первуша в избу вернулся. А Ратша поджидает:
– Заждался! Снедать пора. Я у соседа несколько яичек на двух карасей выменял, ушицу сварил.
Уха горячая, паром исходит. Правда, жидковата: чечевица и рыба. Зато караси вкусные, каждому по рыбине досталось.
После позднего завтрака Ратша к знахарке ушел. Первуше и смешно, и досадно. Чем знахарка поможет, если глаз вытек? Улегся на лавку, решил попробовать вызвать на помощь духов рода. Он помнил, что из радимичей он. Глаза закрыл, начал:
– Духи навии, духи дивии
Словом Вещего заклинаю!..
После заклинания призрак увидел в темноте – деда старого, с седой бородой по пояс. Длинные волосы тесемкой перехвачены. И голос услышал негромкий, скорее шепот:
