Несмотря на маскировку, правда просочилась наружу. Дьяк Тимофеев и некоторые другие летописцы сообщают, что «Борис Годунов и Богдан Бельский… преждевременно прекратили жизнь царя», что «царю дали отраву ближние люди», что его «смерти предаша». В 1621 г., при патриархе Филарете Романове, Иван Грозный был внесен в святцы с чином великомученика (с таким чином он упоминается в сохранившихся святцах Коряжемского монастыря). Следовательно, факт его убийства признала Церковь. О том, что его убили Годунов и Бельский, рассказал и Горсей, хотя он, по собственным догадкам, писал, будто Ивана IV «удушили» (удушить царя было трудно, он никогда не бывал один, при нем постоянно находились слуги – спальники, постельничие). Голландец Исаак Масса, живший в Москве несколько позже, но имевший какие-то очень хорошие источники информации при дворе, записал, что «один из вельмож, Богдан Бельский, бывший у него в милости, подал ему прописанное доктором Иоганном Эйлофом питье, бросив в него яд». А француз де Лавиль, находившийся в России в начале XVII в., допустил ошибку только в фамилии, он прямо сообщал об участии в заговоре против царя «придворного медика Жана Нилоса».
17 марта Иван Грозный принял горячую ванну, и ему полегчало (ванны способствуют частичному освобождению организма от вредных веществ через поры кожи). В Можайск послали разрешение Сапеге продолжить путь в Москву. В последний день жизни, 18 марта, царь снова принял ванну. Но он, конечно же, не устраивал для приказчика Горсея персональную экскурсию в свою сокровищницу. И в шахматы не играл. Чем занимался царь в этот день, хорошо известно. Он собрал бояр, дьяков и в их присутствии составлял завещание. Объявил наследником Федора. Помогать ему должен был совет из пяти человек: Ивана Шуйского, Ивана Мстиславского, Никиты Романовича Юрьева, Годунова и Бельского. Царице и царевичу Дмитрию выделялся в удел Углич, опекуном ребенка назначался Бельский.
Завещание было очень важно для заговорщиков. Оно утверждало их собственное положение. Вероятно, ради этого государю и помогли немножко поправить здоровье. А как только завещание было подписано, дали еще «лекарства». Наступило резкое ухудшение. Духовник царя Феодосий Вятка только успел исповедовать и причастить государя и, исполняя его последнюю волю, вместе с митрополитом Дионисием совершил пострижение в схиму. Как писал св. патриарх Иов, «благоверный царь и великий князь Иван Васильевич… восприят Великий ангельский образ и наречен бысть во иноцех Иона, и по сем вскоре остави земное царство, ко Господу отъиде».
Роль доктора Эйлофа в этом преступлении подтверждают его дальнейшие действия. Через четыре месяца после смерти царя, в июле, он встречался в Москве с польским послом Сапегой, передал ему ценные сведения. А в августе он сам оказывается в Польше, и не где-нибудь, а в окружении виленского кардинала Е. Радзивилла, представляет ему исчерпывающий доклад о положении в России. Т. Опарина отмечает: «Таким образом, Иоганн Эйлоф продолжил сотрудничество с иезуитами и информировал орден о политических разногласиях в российских верхах». Врач вовсе не бежал из нашей страны, он выехал легально. В России остался его сын Даниэль, он даже «натурализовался», перекрестившись в Православие, стал солидным ярославским купцом и солепромышленником.
А появление в Польше его отца вызвало переписку в очень высоких католических кругах. Папский нунций кардинал Болоньетти, находившийся в Люблине, 24 августа счел нужным послать об этом донесение в Ватикан, причем называл Эйлофа «очень богатым человеком» и сообщал, что он отправился в Ливонию. Но дальнейшие его следы теряются. «Очень богатого» доктора не обнаруживается ни среди известных вра чей, ни среди крупных предпринимателей и купцов. Возможно, он и впрямь превратился в «Нилоса» или кого-то еще…
Какой сценарий действий предполагался после убийства Грозного? Мы можем судить об этом по событиям 1585 г. Баторий начал приготовления к новой войне с Россией, деньги на нее выделил папа – 25 тыс. золотых скуди в месяц. Но одновременно Польша вдруг предложила русским избежать сражений и заключить вечный мир на условиях… объединения двух держав. Если первым умрет Баторий, пусть общим королем будет Федор, а если первым уйдет из жизни Федор – пусть царствует Баторий. Неплохо, правда? Если даже допустить, что Федору после подписания такого договора позволили бы пережить короля, Россия в любом случае погибала. В нее хлынули бы католики, еретики, торгаши, банкиры, «свободы»… А соавтором плана являлся все тот же Поссевино, именно он осуществлял в это время связи между Римом и Польшей. Но зарубежные режиссеры допустили серьезный просчет. Несмотря на то, что заговорщики составляли узкую группу, они не были единомышленниками. Бельскому Годунов требовался позарез – чтобы через его сестру контролировать царя. Однако Годунову Бельский был абсолютно не нужен. Борис не был «идейным» изменником, он был просто беспринципным карьеристом с безграничными амбициями. Его влекла только власть. Союзником Бельского он выступал лишь до определенного момента. Уже в апреле 1584 г. он спровоцировал бунт москвичей и избавился от компаньона, отправил его в ссылку. И иезуиты, поляки, папа, уния Годунову были не нужны. Наоборот, он принялся задабривать и поддерживать Православную Церковь – чтобы, в свою очередь, обрести ее поддержку. Что ж, тогда понадобился Лжедмитрий…
Чудеса Грозного царя
Когда мы читаем в старинных хрониках, сказаниях, житиях святых о совершавшихся чудесах, то обычно склонны относиться к информации скептически. Такая традиция внедрилась еще в «просвещенных» XVIII–XIX вв. Мало ли, что написано в средневековых источниках? Опять же, большинство чудес могут иметь и вполне рациональное объяснение…
Впрочем, они происходят и сейчас, сплошь и рядом. По-прежнему каждый год на Светлую Пасху Христову в храме Гроба Господня возгорается Живой огонь (отметим, на православную Пасху). Отнюдь не редки случаи, когда люди, приложившись к чудотворной иконе или святым мощам, получают исцеление от недугов. Бывает и так, что человека мучит сложная проблема, а после молитвы, после обращения к комуто из святых, его просьба, казалось бы, невероятная, на которую он и сам не особо надеялся, неожиданным образом исполняется. Многим доводилось наблюдать разные необычные явления: допустим, великолепную радугу, вставшую над православным храмом на праздник среди зимы. Иногда человек в храме, возле святыни, после Причастия, испытывает совершенно особое состояние – передать его словами и рассказать о нем невозможно, но иначе как чудом назвать трудно. В общем-то, само существование России в ХХХХI в. – великое чудо. Ее давят, калечат, уродуют, разрушают все кому не лень, от инородных оккупантов и поработителей до собственных правителей, а она все еще живет, дышит, мыслит, ослабевшим полузадушенным голосом славит Господа…
Но в старину люди замечали чудеса, они оказывались в центре общего внимания, а мы проходим мимо и не придаем им значения. Что-то сваливаем на «самовнушение», что-то на случайность, совпадение. В конце концов – почти невероятное, это же не совсем невероятное. Какая-то доля вероятности существует, и мы считаем, что она реализовалась. Говорим – «повезло». Или «не повезло». Вот так «сложилось», и все. Не задумываемся, Кто «повез» наши дела, которые мы сами были не в силах вывезти? Кто сложил, чтобы «сложилось»? Апостол Фома уверовал в Воскресение Господа, когда увидел на руках Его раны от гвоздей, пронзенные ребра, и получил возможность вложить персты в Его раны. Для нас, наверное, этого было бы недостаточно. Мы потребовали бы медицинское освидетельствование с авторитетными подписями и печатями. После чего принялись бы рассуждать: да, конечно, с рациональной точки зрения невозможно. Но ведь произошло. То есть, все-таки возможно. Значит, требуется доработать наши же собственные рациональные теории, чтобы доказать самим себе: почему это возможно и почему это не надо считать чудом…
