Пара, составляемая братом и сестрой, причем обоюдно удивленные взаимным появлением, да и вообще друг другом, так как Алексей уже года четыре скрывался, не только от милиции, но и родственников – ибо они первые, кто привел бы, не желая того, в лапы закона своей любовью, заботой и помощью. Прижав ее к стенке, после быстрой пятиминутной ходьбы братец, пытаясь говорить спокойно, поинтересовался:
– Привет. Разумеется…, ну где еще можно встретить свою сестренку, кроме как не в центре Рима. Разрешите полюбопытствовать… – И тут до него дошло, что все тело близкого ему человека, оставленного им, пусть и из-за сложившихся не лучшим образом ситуаций, что не снимает с него ответственности…, дрожит, а сама она на грани истерики и грандиозного нервного срыва! Да и сам он, между прочем, только что убил ее кавалера, что она скорее всего поняла, и что ей еще придется объяснить. А вот как это все свести воедино – вопрос огромный и не только важности, но и сложности, ведь для нее могут быть какие-то последствия, тем более, если они проживают здесь вместе.
Все это было уже через чур, да и не могло быть в принципе, потому что для этого должно было произойти слишком много совпадений…, но они произошли! Сейчас, глядя в ее полные несчастья и смятения глаза, Алексея вновь охватило, настойчиво возвращающееся в последнее время, угрызение совести – во многих ее сегодняшних несчастьях виноват и он, но зная свою сестренку, которая не из ваты сделана, он понимал, что нужно дать время ей собраться с мыслями, а потом постараться разложить по полочкам то, что Светлане можно знать.
Сейчас же краткий инструктаж, с объяснением тяжести ситуации, и естественно оказанием помощи и поддержки:
– Светик, мы с тобой…, сестренка, попали в ситуацию, в которую никто не попадал… Ты понимаешь что произошло?!
– Ничего не… их…, их…, по…и…нимаю, как ты здесь…, их…, и что там было?… Это ты… там?… – На огромных глазах зависали, ненадолго, крупные слезинки, обрывающиеся большими шариками на вздрагивающую грудь. Всхлипывания слились почти в один большой, но не продолжительный стон, что подтолкнуло комок к горлу брата, который пришлось преодолеть. «Солдат» продолжил:
– Так случилось…, и таммм… – это был я. Мало того, если ты себя не правильно поведешь…
– Тыыы их…, их…, ыыыыы…, пугайешь…, ыыы…, брат то жееее!!!
– Да нет же. Если ты не правильно себя поведешь, ну скажем не поедешь в гостиницу, то можешь попасть под подозрение. Я тебя отвезу и буду рядом.
– За что ты…, ыыы…, ыых…, йеегооо…?!
– Долгая история, он убивал моих друзей и не оставил мне выбора… – После этих слов слезы будто моментально высохли, а какая-то мысль пронзила ее разум:
– Он же…, он же банкир… – Лоб ее наморщился, а глаза блеснули недоверием. Алексей погладил сестру по волосам и повел к такси, по пути стараясь хоть что-то объяснить:
– Витя «Курганский», начал со своими головорезами работать под «Иванычем»… Ну в смысле «Сильвестром», Солоник Саша, слышала наверное такого – его близкий…
– Лллелик! Куда ты меня тащишь?
– В гостиницу, кстати, а в какой вы остановились?
– Твою… – я устроилась у друзей на вилле и спешить нам некуда! А этот бассейн… – Светлана мгновенно умела брать себя в руки и в любое время переходить от «сюси-пуси» к атакующим действиям. Уже улыбаясь, видя прежнюю сестренку, к которой он привык, Алексей поправил:
– Фонтан…
– Да и хрен с ним…, фонтан, да ресторан – единственные места, где мы с ним были, и вообще он маньяк! Если б ни ты его ухлопал, я сама бы это сделала, и… между прочем, несмотря на то, что он мне предложил руку и сердце…
– Фууу…, узнаю брата Колю…, вы мамзель, совсем не поменялись! Вот это кровь, вот это нервы…
– Лелик, может пойдем куда-нибудь, зайдем и чёёёнибудь выпьем за встречу и за твое воскрешение…, между прочем, пропавший без вести братец…, Да и есть че-то захотелось…, да ты не переживай…, я уже привыкла терять вторые половины, а этот и вообще только поначалу симпатии вызывал. Ну накормишь сестренку, знатный упырюга?
– Ннн-да, чем глубже в лес, тем пагубней желанья. Чувствуется жизнь тебя закалила… Огонь-баба! Светик, а где ж такие еще водятся?!.. – И они улыбаясь, взявшись за руки, потопали в ближайшее кафе или ресторан – что подвернется.
В небольшом уютном, как гласила вывеска, «семейном» кафе, отделанном в стиле «шале», что создавало вместе с мягким, рассеивающим светом атмосферу теплого домашнего уюта, спокойствия и гостеприимства, наши герои нашли приют для уединенного разговора, который нам удастся подслушать.
Два, уже пожилых, официанта, скорее похожих, на двух братьев, принимающих гостей, аккуратно и неторопливо приносили заказанные блюда, в основном сладкое, чай и кофе – рестретто, убойная доза которого прогоняла сон у одних и вгоняла в дремоту других.
Мужчина и девушка заказали по порции «карпачо» из сырого мяса с пармезаном и по спагетти с соусом «балоньезе», и то, и другое добротно запивая красным вином, предложенным хозяином ресторанчика, толи замещавшим, толи бывшим по совместительству, сомелье.
По лицам двух гостей – мужчины и женщины, похожих на счастливую итальянскую пару, бродили беззаботность, проглядывалась печать хорошего настроения, а улыбки, чередующиеся с тяжелыми глубокими вздохами, и плавными, длинными выдохами, безошибочно говорили о наслаждении от только что съеденного и выпитого. И вообще, знаете ли… – древний дух этрусского народа, до сих пор витающий над этой землей, дает возможность каждому почувствовать эту свободу, тем более русскому человеку, всегда свободному духом и не опасающемуся идти вперед, без оглядки на возможное ухудшение своего положения. В этом и сила, и национальный дух, и не восприятие другими, и даже их опасливость, в виду непонимания… А на деле все просто – к нам нужно приходить с миром…
Постепенно внимание их в друг друге начали привлекать детали одежды и внешности, конечно, изменившейся за время разлуки, и разумеется, аксессуарах: часах, кольцах, браслете, цепочках. В этом отношении мужчина был скромнее своей попутчицы и носил на левом запястье «Картьей-Паша» в стальном корпусе, но с тремя сапфирами – возможно единственными камнями, которые ему нравились. Часы эти были подарены Андреем и Олегом Рылевыми после, как он считал, спасения их жизни информацией, добытой Алексеем, и вовремя им же предоставленной.
На указательном пальце правой руки красовался небольшой перстенек белого золота оправляющего камень переменчиво – голубого цвета, с обработкой «кабошон» – сия «безделушка» была тоже подарком, толи погибшего, толи пропавшего ныне «Седого». Сам камень просвечивался насквозь и выдавал очертания, по всей видимости, мальтийского креста, надо понимать расположенного под переливающимся, на русский манер, «лазоревым яхонтом», то есть сапфиром.
Ворот рубашки прикрывал шнурок черного цвета, держащий, не видимое под тканью, серебренное распятие на наперсном кресте – это было личное, а потому хорошо скрываемое, как и должно быть для каждого. Появившийся на торсе, после произошедшего у фонтана, вишневый свитерок из тонкой шерсти, с рядом небольших пуговичек, застегнутых с низу до середины, прикрывал среднего размера ременную пряжку из чистого золота, поблескивающую из под материи самым краешком, которую хозяин не любил и носил лишь потому, что она была. Посередине из алмазиков в четверть карата была выложена латинская буква «S», по видимому что означающая. На этом перечень заканчивался и можно лишь уточнить, что наиболее ценные для «Сотого» были перстень и православный «Символ веры», которые он никогда не снимал.
