– Чееего? Не пугай меня!..
– Да твоя шляпка все лицо скрыла, я ведь тебя в самый последний момент рассмотрел, и то когда она слетела… А вот платье выбросить придется…
– Блин, Лелик…, жалко – две с половиной тысячи долларов стоит, хотя я все равно собиралась от него уходить!..
– И чё?…
– Я когда ухожу, всегда все оставляю…
– И бронзулетки тоже?!
– Ну, может одну какую и оставлю, а так всеее…: и шмотки и машины, что я проститутка что ли?! Я себя люблю и уважаю…
– При чем здесь проститутка, ты что Светик, мало того что мужика бросаешь, так еще и унижаешь его! Не жестоко ли?…
– Ну не со всеми же так, не переживай. А потом, ты что думаешь, у меня их много что ли? Во первых больше одного за раз не бывает, а во-вторых все больше одна. Вон, с подружкой деньгу зашибаем на биллиарде в Центре Фирменной Торговли…
– Неужели на деньги играешь?…
– Ну в основном учим, но часто и играем, знаешь как мужиков задевает – тысячами проигрывают. По 50 долларов, по 100 ставят…, ну и набирается…
– И не лупят?!
– Да там же охрана, брат подруги и так далее… Да мы вообще там свои… – Алексей внимательно смотрел на непринужденно говорящую очаровательную женщину. Румянец покрывал ее лицо – это семейное. Глаза блестели…, на черном фоне крупных зрачков подрагивало чуть заметное пламя перевозбуждения сегодняшними событиями. Длинные темные, прямые волосы, спускавшиеся по плечам, повторяя формы тела, которых касались, ниспадали до пояса. Она немного, при возмущении морщила лоб, это придавало ей еще шарма. Светлана говорила увлеченно, будто ничего ужасного сегодня не случилось, и впереди ожидало нечто восторженное, наполненное радостью и, может быть, счастьем.
Он совсем не видел и не знал ее такой, но все было знакомо и совсем родное, только немного оформилось и «возмужало». Это была уже устоявшаяся личность с принципами, мировоззрением, менталитетом, чертами характера и сложившимися привычками. То что раньше было мягким и бесформенным, приняло нужную жесткость. Что было жестким и по детски неотесанным, научилось быть обтекаемым и привлекательным.
«Ннн-да, вырос человечек, превратившись в красавицу и умницу, такая в случае надобности и за меня умирающего или униженного вступится…» – подумав, «Солдат» улыбнулся фразе «униженного вступится»… и продолжил: «…от взлета до падения человека всего то время, нужное для перемены настроения. А бывает…, в нашем деле и одного подозрения хватает. Но это все к смерти…, а вот унижение – это тюрьма! Об этом не хочу думать, но это мерцает вдалеке перспектив, между ветвями событий, которые мне еще предстоит пройти…, конечно, если получится. Ннн-дааа, да и там тоже смерть!.. Какая разница где она встретится и какой она будет? Мертвому безразлично, что думают о его кончине, такими бреднями занимаются еще живые, но желающие умереть, инфанты и лентяи, представляя как их будут жалеть, восторгаться, пускать слезы, сожалея о том, что нельзя вернуть назад… – смешно и глупо – вид трупа скоро затмит всё! Жалеть будут, но это не воскрешает, что бы почувствовать… Живым нужны живые, а трупы растущим растениям, в виде подкормки.
И если стоит думать, то о душе…, неприкаянной, уже обожженной, тлеющей и смердящей…, а может ли смердеееть дуууша?» – в его разум вкрадывалась мелодия рассказываемого сестренкой. Она тоже была оптимистом, и очень его любила… Пропустив часть разговора, но возвращаясь, Алексей попал толи в тему, толи она все понимая, сориентировалась:
– И много таких лошариков?!
– Да почему лошариков то, нормальные мужики…, а мужики…, и не все одинаковые, что-то хотят, на что-то надеются…, воообщем вот так вот…
– Ннн-дааа…, батя то как?
– Батя. Батя женился на порядочной женщине, и уже весь в семейных заботах, о тебе постоянно вспоминает… – переживает жутко…, сказать то можно, что виделись?
– Лучше встречу как-нибудь устрой, а так вообще нужно письмо ему написать! Передашь?… – Разговоры, перемежающиеся с воспоминаниями продолжались до самого утра. Расставшись до полудня, после встречи, через несколько часов, излияния душ продолжались до вечера, пока «Сотый» не покинул стольный итальянский град, улетев в столицу России, обещая больше не пропадать…, и обещание свое сдержал – ибо именно между сестрой и братом сохраняются, чаще всего, настоящие дружеские отношения, ведь скреплены они одной кровью. По крайней мере в отношении этих молодых людей именно так, хоть и бывает по-разному.
Следующее
Москва не была столь приветлива, как ожидалось, правда, могло быть еще хуже. За день до отлета, Алексей разослал на пейджеры своим подчиненным кодированные сообщения о времени и месте встречи. Спустившись с трапа самолета и преодолев границу, в очередной раз, под чьим-то именем, отправился к ресторану, почти в центре города, где не только должны были ждать его парни, но и по прежнему работал один из друзей детства.
Попросив встретившего его приятеля, притормозить за квартал, в видимости заведения, «Солдат» сделал звонок, фраза произнесенная, чуть ли не шёпотом, на его приветствие, заставила понервничать и отбила всякую охоту поужинать предложениями китайской кухни:
– Лех, тут какие-то типы, вроде бы менты, твоих в оборот взяли, сидят тебя ждут. Вот так вот… – Услышанное разорвалось, как фугасный боеприпас под собственной задницей! В самом деле, понимание удачного избегания ареста, с одной стороны радовало, но не долго, потому как все сознание мгновенно занял вопрос: «Откуда дует ветер?». А поскольку направление могло быть любое, то и положение неуверенности в завтрашнем дне, усугубилось неизвестностью, и как следствие, усилением своего, и без того ограниченного и загнанного в угол, инкогнито.
Через час с небольшим сквозь вьюгу хлещущую мелким стеклянным снегом, «чистильщик» наблюдал за выводом «Санчеса», «Чипа», и еще двоих из его людей, препровождение их в местное отделение милиции. Решив не терять время, он вызвал единственного оставшегося на свободе своего подчиненного, поставив ему задачу, находясь около отделения, снимать всех отъезжающих, приезжающих ночью и утром, и сразу доложить о появлении в поле зрения соратников. Сам же договорившись о встрече, отправился к «Лысому».
Заместивший Олега Рылева не только на его рабочем месте, но и буквально пытаясь стать братом Андрею, Сергей добился многого и более всего в поддержании дисциплины. По началу меры не были драконовскими и касались либо финансовой стороны, либо смещением на менее престижное место или положение. Можно было легко слететь на контролерское кресло «собирателя» платы за места на рынке, с какого-нибудь теплого и понтового в фирме, магазине фирменной одежды или ресторане. Но как оказалось это не возымело должного воздействия, хотя скорее, так казалось самому «Лысому», ведь когда-то придя с «подольскими» простым «боевиком», он так и не смог отделаться от понибратовщины и товарищества, не будучи, как Рылевы, сразу «помазан» на это место. А хотелось регалий, реального уважения, а может и преклонения и безапелляционного подчинения, и даже страха в глазах, смотрящих на него.
