Пришлось вспомнить, когда-то полученные навыки. Левая рука нервно пыталась нащупать рычажок откидывания спинки сидения назад, правая, лишенная свободы, ухватилась за ремень Полянских, в который и упиралась…, губы державшие не выпавший мундштук, направили его на покрасневшее ухо и последним воздухом с силой выплюнули сразу четыре иголки! Раздавшийся вопль, и на секунду ослабленная хватка, оказались достаточными, чтобы привести в недоумение Надара и позволить «Сотому» продолжить приведение плана своего спасения в жизнь.
Для начала рванув ручку опускания спинки кресла и надавив, со всей мощью своей спиной на эту опору, он прижал ей находящегося позади душителя, который вынужден был ослабить давление шнурка и искать опору самому… Дальше сразу, еле дотянувшись до ручки открывания двери и чуть распахнув ее, а машина не переставала ехать по достаточно широкой дороге со скоростью около семидесяти километров в час, рванул правой рукой за ремень Марата, что подтолкнуло того, не ожидавшего такого маневра, к образовавшейся щели. Разумеется вытолкнуть не получилось, но тому пришлось упереться руками, что бы в свою очередь не потерять равновесия и оттолкнуться внутрь салона – этого времени хватило, чтобы вытянуть и раскрыть нож, который и вошел в селезенку Полянских без всякого сопротивления.
Раненый издал очередной рев и уже бесконтрольно схватился за рану, в такой позе и вылетев через водительскую дверь, что возможно и спасло ему жизнь.
Освободившись от одного, «Солдат» вновь резко почувствовал железную хватку второго, который с матюгами, опять с силой потянул на себя удавку. Но это было уже проще. Успев впихнуть между толстым шнуром и кадыком развернутую ладонь, Алексей начал перебирать ногами сначала по торпеде, потом по потолку, пока не очутился с помощью такой «ходьбы», на заднем сидении рядом с молодым человеком, но в отличии от соседа не прижатый спинкой сидения.
Только почувствовав опору своей пятой точкой, «Сотый» начал почти хаотично наносить веерными движениями порезы ножом по всему выделяющемуся, причем и вниз, и возвращаясь, вверх, и с права на влево, и наоборот, до тех пор пока Надар не начал ломиться от него, и в результате не вывалился весь порезанный на асфальт. В конвульсиях, весь дрожа и истекая кровью, он скончался через несколько минут от потери последней.
Патологоанатомы насчитали более трех десятков резаных ран, четыре из которых оказались смертельными, так как перерезали крупные артерии, хотя и остальные в сумме «выкачали» достаточно жизни.
«Солдат» тоже чувствовал себя неважно – сил не осталось, кожа на подбородке, шее и руках местами была, где порезана, где содрана, а где просто почернела. Левый глаз начал заплывать, а все тело трясло, как в лихорадке. Мало того, ему казалось, что его до сих пор душат, хотя все хрящи вроде были целы.
Чудо было в том, что по прежнему трасса была пуста, а автомобиль продолжал движение, хотя и сбавил скорость до десяти километров в час. Возможно пустота объяснялась платностью трассы, ведь в это время и обычная была достаточно свободна. Перебравшись за руль и поправив спинку, опираясь на которую он мог, провести свои последние мгновения, выровнял машину и прибавил скорости.
Справившись с волнением, «Солдат» вспомнил последние минуты жизни «Женька», перед тем, как его расстреляли, когда «Сотый», что бы узнать интересующее его, надавил чуть сильнее, чем следовало проволокой на шею и организм водителя почувствовав начало асфиксии освободился от нечистот, чему тот был явно не рад. Потрогав свои штаны и констатировав, что у него самого в похожей ситуации по другому, истерически засмеялся, что продолжалось несколько минут до слез – ибо психика этого человека далеко заступила за пределы среднестатистических возможностей, вобрав из ситуаций последних нескольких дней годовую норму, тоже сверхчеловеческого, к которому «Солдат», если так можно выразиться, привык…
… Бросив машину в более – менее неприметном месте аэропорта и используя купленное в подарок оливковое масло размазал его по всему салону найденной тряпкой, уничтожив все отпечатки – на жирном ни одного снять не получится… Подумав еще чуть и посмотрев на часы, понимая что из-за, и так уже, опоздания на рейс (а ведь надо еще попытаться привести себя в порядок), большего сделать не получится, он взял кейс, пакеты, прихватил букет цветов, почему-то оставшийся не тронутым и поковылял в сторону второстепенного входа в здание самого аэропорта.
Ему повезло, он почти никого не встретил и беспрепятственно добрался до туалета. Сняв с себя все наружные вещи, омыл раны, и из аптечки, с которой никогда не расставался, достал все необходимое. Продезинфицировав раны и наложив повязки, постарался придать им вид, наложенным при оказании помощи в больнице.
Аккуратно одевшись в дорогой костюм, который взял на всякий случай, причесавшись, выбросив грязную одежду в мусорку, а оставшуюся уложив в кейс чуть прихрамывая, вышел через тот же вход, прошел к главному, где сразу же напоролся на чиновника – юную особу, которой чуть ли не на пальцах объяснил, что по пути сюда попал в аварию и пытается успеть на свой рейс. Молодая девушка прониклась сожалением и все устроила. Через две минуты его везли на инвалидном автомобиле, через портал первого класса, прямиком к паспортному контролю и далее к самолету…
…Растроганный пострадавший мужчина, по всему видно, имеющий у себя на Родине и положение и состояние, подарил на память и в знак признательности заботливой барышне букет цветов, который якобы купил для своей мамы…
Перед вылетом, уже сидя в салоне самолета, Алексей набрал номер Саратова, и попросил его о странной, на первой взгляд, услуге. Оригинальность просьбы удивила Андрея, но это был «Сотый» и раз ему так нужно, значит необходимо подойти со всей серьезностью.
Времени оставалось мало, а подготовка требовала именно его, а потому пробегая мимо секретарши полковник попросил найти своего заместителя – у того не отвечал мобильный телефон, бросил фразу, что до завтра не появится – будет отрабатывать какой-то сигнал, и упылил в неизвестном направлении…
Лететь Алексею предстояло чуть больше трех часов и как только самолет оторвался от земли он провалился в крепкий сон, чтобы проснуться уже на Родине с болями во всем теле и еще немного кровоточащими порезами.
За это время «Ося» узнал о происшедшем от проявившегося Марата, позвонившего из госпиталя, где его уже готовили к операции, и поняв в каком положении оказался, пришел к выводу, что единственным выходом для него было встречать «Солдата» в московском аэропорту и валить его прямо там, чего бы это его людям не стоило. Именно это и просчитал «чистильщик», для чего и принял соответствующие меры, позвонив Саратову.
«Ося» догадался, что Андрей Рылев, пока еще ни о чем осведомлен не был. Сергей очень надеялся, что «Малой» так ничего и не узнает, кроме расстрела какими-то отморозками его стрелка, в аэропорту, сразу по прилету.
Он послал в «Шереметьево-2» всех кто был свободен и всех, кто хоть что-то мог, назначив за голову «Солдата» 150 000 $, и стал с надеждой ждать, выпив за эти три часа три бутылки красного…
…То, что ему доложили по телефону о произошедшем после посадки самолета, ввело его в состояние полусумасшествия. Что-то похожее случилось и с Рылевым, когда «Ося» сообщил ему об услышанном и просил проверить по своим каналам…
