Книга Шкура дьявола, страница 45. Автор книги Алексей Шерстобитов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Шкура дьявола»

Cтраница 45

– Какая там иерархия, хорошо что… вон не на месте Саныча с дыркой в башке…, вон твой… герой валяется…, еще дымится – рассказывай теперь про него сколько хошь. Хотя… хоть что-то в жизни сделал…

– Ты дальше слушай…, правда Саша действительно…, да…, как-тооо… не удачно начал…, иии сразу кончил. Ну вот, кто думаешь сейчас в кабинетах штаны протирает? – Либо дети спрятавшихся, либо детки тех, кто руководил… гомофобы хреновы!

– Да полно те, нас не трогают и ладно. Сам то молчал бы уж…, у самого вон… «Мерин», даже красного цвета…, не кощунствуй…, хотя, конечно, во многом ты прав. Некому ни в революции поучаствовать, ни права свои отстоять, да и какие там права…, ни… – да гадьё одно! Ей Богу, этих бы пацанов в нужное русло…, так нет…, друг на друга натравливают! А в выигрыше кто?!

– Да явно не мы, работы только через край…

– Да ладно у тебя-то? Забыл как тебя кличут в отделе то?

– Так то ж от зависти – завистники, ты ж вот ничего…, да ну эти злые языки в их же задницу! Или чего?

– Угу…, ничего, вот именно ни-че-го, вон туфли – одна пара и те до шнурков протер. Если бы не пенсия через два года…

– О… товарищи генералы… будет тебе сейчас и вторая пара туфель, и содомия, и как следствие гонорея. А мафия, кстати, бессмертна, просто в другие места подается… Здравия желаем Семен Петрович, наконец-то, пожаловали в провинцию… своего сына…, так сказать…, да вот – одна печаль, однааа печаль… – Генерал, надо полагать, был родной отец «Петруши» – того самого полковника, бывшего в компании Григория, «Культика» и «Усатого» в бане, внимательно окинул взглядом обеих подчиненных, мельком местность, и нервно бросил, словно в пустоту:

– Майор, ты что разучился по форме докладывать или шкаф Петькин вместе с ним до конца наконец-то опорожнил… Ох, послал Бог сынка пьянчугу и подчиненных… – хитрожопых устриц… Слушаю доклад и почему больше никого, кроме вас нет?!

Пока майор докладывал по форме о произошедшем и уже о снятых, с одного из непосредственных участников событий, показаний, у генерала сложилась вполне понятная версия, и исходя из изложенного, а написанное он посмотрел, бегло конечно, стало ясно, что можно было «зажечь» прямо по горячим следам, и почему бы не воспользоваться прессой…, представ в очень выгодном свете…

* * *

…Григорий седел на своем любимом диване и свесив голову в нервном изнеможении слушал бессвязную речь, все время показывающего на свое разбитое колено «Юрка», вдруг по телевизору, заговорили о том же самом. Кадры были похожи на район боевых действий, толи уже из-за полной темноты, то ли действительно произошедшее там не поддавалось определению «тихий городской двор в спальном районе». Желваки Барятинского заходили, когда он услышал о сразу принятой версии следствием о будто бы уже пойманном организаторе убийства – бывшем спецназовце, будто бы «заказавшем» свою семью, и мало того, жестоким образом во всем этом участвовавшим. Говоривший об этом генерал был ему знаком, правда шапочно.

Эта версия, с одной стороны была не так плоха – больше никого искать возможно не будут, и этому обрадовано хихикал «Усатый», а с другой – с фотографии удостоверения личности офицера, как-то оказавшегося у дававшего интервью, смотрел ОН – тот самый Леха, за происшедшее с которым ему похоже прямо завтрашним ранним утром оторвут голову…

…ОН лежал, хотя явно не ощущал своего места нахождения в пространстве, не ориентировался в нем, ничего не хотел, ничего не мог и, в конце концов, ему все было совершенно безразлично. Мысли его блуждали ни кем не контролируемые, ни сколько не цепляя хозяина, разуму которого принадлежали, ни рассудку, поскольку последний ничего не раскладывал по полочкам и даже не пытался навести хоть маломальский порядок во всем этом бардаке.

Жизнь кончилась или, по крайней мере, на сегодня перестала иметь смысл. Никто не пытался переубедить в обратном, а поддержкой в данной ситуации могла быть только тишина. Неведомой и невидимой капсулой она существовала подвешенной внутри жизни военного госпиталя имени Бурденко в ожоговом отделении, в которое он, тесть и сын Ванечка, попали уже далеко за полночь.

Ильич, с забинтованными, по локоть руками и верхней частью головы, лежал под действием медикаментов, уткнувшись в потолок с полузакрытыми глазами. Оба родственника думали каждый о своем, но в принципе об одном и том же. По идее, тесть должен был спать, но полубред, мучавший его, зашвыривал видениями из прошлого… боевого прошлого, прошедшего не на одном континенте и не в одном боевом столкновении.

Когда-то он был у истоков создания диверсионных групп, в то время, как отец Алексея, еще капитаном, обучал взрывному делу, некоторых, из выбранных лично Виктором Ильичом, военнослужащих для этих подразделений. Они не встречались в жизни – ибо вся подготовка велась на основе взаимоисключения лишней информации не только групп, но и преподавательского состава. Длинная тема, но не об этом…, сейчас они были вместе, рука об руку, объединенные сначала любовью своих детей, теперь общим горем, и проходили это испытание вместе.

Мелькающее, в полудремлющем, сознании меняло времена, ситуации, участников – гибли те, кто оставался в действительности жив, а погибшие товарищи выступали в роли сегодняшних налетчиков, и они с Левой крошили их, но те, вечноживущими наступали, напирая, словно не замечая сопротивления с одной единственной целью: его жена, дочь и внук.

Причины отступления были понятны: не хватало третьего – Лешки, но он, почему-то стоял в отдалении, скрестив руки и опираясь на РПК, стоящем на прикладе и улыбался, покачивая головой… Кончились патроны, да они и не вылетали из стволов, а как-то лениво выползали и застенчиво падали перед самыми ногами наступавших. В ход пошли ножи, проволока, но вместо ран на телах врагов – товарищей, кровавые отметины появлялись на телах женщин и ребенка. Последнее, что оставалось – схватить семью и улететь с крыши, вдруг появившегося под ногами небоскреба, что они с Левой и сделали.

Полет продолжался долго и преследуемый погоней, никак не заканчивался. В каком-то образовавшемся промежутке все впятером успели перекусить в кафе при ленинградском БДТ, в компании актеров и самого Товстоногова, которых он и видел-то всего раз в жизни. Потом погоня продолжалась под водой и бегом, вода сопротивлялась, а преследователи передвигались по суше наверху. Вода закончилась, сопротивление же осталось… Впереди виднелась, казавшаяся спасительной, арка, в ней, в глубине проема, стоял все тот же Леха и махал приветливо рукой. У правой его ноги теперь стоял станковый пулемет «Максим» со снаряженной патронной лентой…, еще чуть…, руки людей или, теперь уже монстров, почти достают, уже рвут одежду, хватают женщин и почти забирают ребенка…, уже над их головами заносят свои кривые мечи…, но неожиданно, почему-то преследователи все бросают и растворяясь в воздухе исчезаю – оказывается свод спасительной арки, оказавшейся куполом Исакиевского собора, уже над головой!..

…Они все: Ильич, Лёвка, Ярославна, Ия и Ванечка, так ловко и быстро передвигающийся в свои годик, стоят у стены со связанными руками, и с грязными тряпками на глазах, смотреть может только он – Ильич. Против них пулемет, из которого Леха целится в них, делает очередь, не попадает, и явно специально…, встает и обращаясь к нему, развязывает руки, говоря голосом «Усатого»:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация