Как раз недавно я уговорил Григория приобрести далеко не новый минивэн фольтсваген Б-2, подушатанный автомобиль, но с малым финансовым вложением, а в основном трудом и умением, приведённый в приличное состояние. Занавески и часто появляющийся пропуск за его лобовым стеклом, гласящий о принадлежности к телевидению или разрешение на проезд куда-нибудь, даже неважно куда, лишь бы официальный — всё это делало его не вызывающим вопросы, вне подозрений, а заодно хорошим средством для, в основном, фотографирования или наблюдения, но пока не больше.
В этот раз ему выпал случай стать скрытой точкой для стрельбы по человеку, который, в случае если бы меня не остановили, вряд ли стал бы известен не только каждому гражданину Российской Федерации, но и далеко за рубежом.
Преимущество минивэна в этой ситуации в высоко вмонтированном круглом окошке в задней части, которое мы сделали открывающимся. Стрелять нужно было почти стоя, упираясь коленом в сиденье, но доработки внутри салона сделали крепление оружия и, соответственно, прицеливание достаточно удобными. Дистанция детская — сейчас она кажется не более 150 метров но, возможно, и гораздо меньше, время смывает не только числа, но и сами рамки отсчётов.
СВД чуть-чуть не помещался, но его отпрыск Тигр — огражданенная, на 10 см укороченная версия, позволяла себя чувствовать комфортно. Грохота от выстрела было масса, но не это было важно. Частично он оставался в машине, остатки же отражались от построек в центре Москвы, акустически меняя место выстрела для окружающих, приятно было и то, что открытый прицел употребляем с оптикой, которая при этом не мешала. Патрон мощный — не уйдёт. Магазин я снарядил через один «снайперскими» и «бронебойно-зажигательными» боеприпасами 7,62 на 54. Первый при попадании разваливается на 2 части, нанося тяжелейшие ранения, вторые же на случай, если придётся всё же бить через препятствие.
Сергей Ананьевский, показав это место и развернув всю информацию наведывался иногда сам, постоянно стараясь держать меня в курсе дела. В один из дней он позвонил и предупредил, что: «"кабанчик" обязательно выйдет на "тигра"». С тем я и поехал. Была договорённость о постоянной связи, на тот период у меня был телефон и два пейджера, но обычно оставлял всё это и не брал на точку. Специально для обмена информацией были приобретены iсоповские рации с горловой гарнитурой. «Культик» выдвинулся раньше меня — по всему была видна серьёзность мероприятия. Договорились о полном молчании, допуская лишь фразу-другую в экстренно^ случае, при входе или выходе объекта.
Вход объекта в здание не дал ничего. Я даже не заметил среди людей цель, а потому ждали выхода. Это был уже третий раз, когда я его не то, что бы видел, но смотрел на то, как проносится горстка людей, в которой, вроде бы, есть и Березовский. Весь путь не более 10 метров, после покушения на него, состоявшегося буквально недавно, он, кажется, уменьшился вдвое, и перешёл с шага на бег.
О суетливости и увлечённой быстрой манере излагать, описываемой «Культиком», не было и речи, поскольку не только оценить, но и разглядеть этого возможности не было! Он и «Сильвестр» находились в крупной ссоре, и «Иваныч» денег отдавать не хотел, и потому решил уладить вопрос более привычным для него методом.
Однажды на телеэкране я наблюдал, как Березовский отвечает на вопросы, точнее сказать, он вообще на них не отвечал, а говорил то, что ему нужно и вот, что запало — создалось впечатление, что его быстрая манера речи и многоступенчатая многословность напрямую связаны с боязнью, что его не так поймут. Так показалось и Ананьевскому, присутствовавшему на одной из встреч, кажется проходивших в парижской гостинице, где бизнесмена стращали и, как он выразился, «надавали оплеух». Другой человек рассказывал что видел, как из номера в коридор вылетел, в буквальном смысле, очень похожий на «БАБа» джентльмен, который в результате оказался Березовским.
Всё это сказано к тому, что в пылу доказательств своей правоты или, скажем, в постановке кому-то задач, он может увлечься и забыть о безопасности, так и вышло.
Культик не успел предупредить о выходящем «предпринимателе», об этом мне дала понять та самая, ранее упоминаемая «чуйка», с указанием именно того самого Борис Абрамовича. Сергей был занят разговором с «Сильвестром», тот как раз давал отбой мероприятию, по всей видимости, только что договорившись с оппонентом, выход которого я и ждал с нетерпением. Березовский, видимо, сразу после этих телефонных переговоров, решил куда-то ехать и, возможно, поверил в разрешение проблемы, а значит и в свою безопасность! Правда, это только сведённые воедино факты, но… Как бы то ни было, могло выйти иначе.
В то время, как Ананьевский получал «отбой», я смотрел через оптический прицел винтовки, жёстко закреплённой у потолка и поворачивающейся не более 10 градусов в любую сторону. Дверь главного входа открылась, выбежал человек и через 5 секунд, что-то сказав водителю, убежал. Сразу посыпались люди, должно быть охрана, и через минуту показался сам Березовский с трубкой телефона у уха, одновременно что-то объясняя наполовину склонившемуся перед ним человеку. Тот слушал и кивал. Я успел снять с предохранителя и начал доцеливая сразу выбирать свободный ход спускового крючка, ловя в прицел висок или ухо, но явно не успевал. Вдруг, хлопнув о ладонь крышкой телефона, цель развернулась и, жестикулируя, остановилась. Человек вернулся и внимательно слушал слова Березовского. Я же снова, уже чётко выцелив, плавно тянул крючок, застыв на секунду из-за заслонившего его вернувшегося подчинённого. Но вот сейчас он уйдёт, ему даже достаточно чуть склониться или начать поворачиваться и… Тут я заметил, что в концентрации совершенно отключился слух — рация шипит, и голос Сергея что-то повторяет: «Отбой, всё отработали» — человек ещё загораживал но уже начинал движение, мне же только дожать и… «Не понял, повтори!». Отбой повторился и я, перекрестившись, поставил «Тигр» на предохранитель, уже видя через узкую щель в круглом иллюминаторе расходящихся Березовского и того, кто волею случая, заслонив собой, спас ему жизнь — всего-то несколько секунд!
Почему-то ему подарили жизнь! Не мне судить об этом человеке и о его делах, но можно задаться вопросом: что было бы, если бы «Отарик» остался жив (а он занимал тогда куда более весомое положение), а Березовский, именно о нем речь, канул в Лету? Что было бы с Россией? Вот так, какой-то «винтик» может сделать нечто непоправимое, и… Иногда, если подобная мелкая часть держит ось всего механизма, сделана из хороших материалов и с должным качеством, то может оказать серьёзное воздействие, точно так же, как и негодное его качество может привести в некоторых ситуациях к маленькой аварии или сбою, что повлечет крах или катастрофу. И называется это, как модно теперь, «человеческий фактор». Поэтому хороший руководитель не тот, кто видит вдаль и ведет в правильном направлении, а прежде всего — умеющий подобрать хорошую и надежную команду.
Кстати, почему-то Григорий очень просил никогда не говорить — никогда и никому — о Березовском…
Просидев пару часов в такой задумчивости, в полумраке спокойствия и бездвижности, перебрав разные сценарии, которые может построить Провидение, и, не видя ничего хорошего, я всё возвращался к одному вопросу: «Что я для них — жены, сына и этой девушки? Что я могу сделать и что принести, кроме проблем, несчастий и очень возможной опасности? Разве кто-нибудь из них захотел бы стать близким родственником пресловутых Клайда, Ли Харли Освальда, Лёньки Пантелея, Ильича Рамироса Санчеса? А чем я лучше? И, тем более, я не вправе этого допустить. К тому же, я уже начинал понимать, что невозможность компромисса между сердцем и умом разрывает меня между двумя молодыми и красивыми женщинами.
