Забыв понятия «нормального», я делал необходимое и ожидаемое почти без осечек, правда, не так быстро, как просили и требовали, и как хотелось бы самому.
После смерти «Банщика» и «Усатого», люди «Женька» собрали деньги со всех «точек», где не имели даже «морального» права появляться по прежним договорённостям. Собрали мелочь, потому что более крупные «объекты» были под пристальным присмотром, около 100 тысяч долларов. Но тут дело принципа, плюс незаконченное в бане, и поиски начались с новой силой.
Почему оставшийся в живых «Армен» и Любимов не захотели воспользоваться предоставленными им миром и гарантиями, хотя всем всего хватало-тайна. И эти несколько десятков тысяч для них погоды не сделали. С оставленного же им они собирали около 200 тысяч долларов, что для этой стаи, которая вообще никогда ничего не делала, да и не собиралась, было даже более чем. Однако обдолбанные наркотой мозги хотели сатисфакции и ублажения своей гордыни за счёт менее ценных членов своей группы, но совершенно без расчётов, планов, и даже элементарного сравнения сил, чем и аннулировали все достигнутые ранее договорённости, подписав себе приговор.
Их искали все и, конечно, я. Прослушивая одновременно шесть точек домашних телефонов, постепенно перебирая все связи, подкрадываясь всё ближе и ближе, схватили многострадального «Пельменя», но, как крестника Олега, просто заточили в трёхкомнатную квартиру на втором этаже, откуда он не преминул соскочить, в прямом смысле, на козырёк подъезда, сломав себе обе пяточные кости. Видимо, планов лишать его жизни не было, и «Пельменя» снова посадили под домашний арест, дав ему некоторую свободу, но окружив пристальным вниманием со всех сторон — куда-нибудь да приведёт. Найдя всех маленьких, средних и даже почти всех «близких» к лианозовским «главшпанам», охотились за ними самими, но всегда чуть-чуть не успевали, пока наконец-то в один прекрасный день тёмного цвета Гранд-чероки «Женька» на светофоре не поравнялись с «жигулями», из которых вышли два парня — Саша и Андрюша. Их называли «хулиганами». Это была чуть ли не первая их акция в виде проверки. Два парня в кожаных куртках, джинсах и спортивных шапочках подошли к задней двери багажника джипа, запертого другими автомобилями со всех сторон, и одним нажатием на спусковые крючки ТТ и АКСу, полностью разрядили свои «магазины» в заднее стекло. А затем также плавно и мягко, совсем не спеша, переговариваясь и не обращая ни на кого внимания, вышли на тротуар и направились в сторону от расстрелянного джипа, где их подобрал автомобиль, из которого они вышли.
Разумеется, почти 40 пуль прямиком дырявили пахнущий ванилином салон, пронизывая всё, от стекла до спинок подголовников, но ни одна из них даже не коснулась господина Любимова. Придя в себя и выглянув из-под торпеды ошалевшим и, думаю, озабоченным взглядом, он «рванул» на «полусогнутых» или, скорее, подгибающихся в коленях ногах, не совсем отдавая себе отчёт, почему ещё жив… Пока жив.
Но ещё большее удивление было у тех двоих, когда случайный свидетель из нашей же бригады, стоявший на другой стороне и наблюдающий эту картину, рассказывал о заячьих перемещениях подвергшегося покушению водителя. Цель была не поражена и даже не задета, но вера в стрелков не покачнулась, дерзость исполнения оценили и обозначили как «перспективных», отправив на отдых на Канары, предварительно выдав по 3.000$ в виде премий.
Поиски и акции продолжались, особенно после исчезновения одного из людей Пылёвых — шутки закончились и начались отстрелы, давшие свой результат. На «братьев» вышли среднего уровня «лианозовские братки», и предложили не просто сдать местожительство, но и открыть в подходящий момент дверь квартиры — именно, когда «Женёк» будет под «кайфом», не обладая контролем ситуации. Его так и застрелили, не понимающего, что происходит. «Свои» его бросили и забыли, соседи же нашли его распухшим и почерневшим, распространяющего трупную вонь, сидящим в кресле.
«Армен» исчез, пройдя в течении трёх лет путь от когда-то расстрельного коридора «на Бутырке» до авторитетного человека, «разруливающего» на «стрелах», общавшегося с сильными мира криминального, а исчезнув из мира «дольнего», скончался на какой-то «хате» — притоне с клопами и пивными феями, откуда его братья по игле, поняв, что он не дышит после передоза, выбросили на улицу, предварительно обобрав и раздев — каждому своё.
Получив желаемое, Андрей и Олег сдержали слово и словно забыли о существовании этой «братвы», потратив полгода от начала преследования до ситуации, удовлетворившей их.
Этот период ничем не ознаменовался, кроме продолжения обоюдных мук с женщиной, которую я продолжал периодически видеть, но считал невозможным для себя восстановление наших отношений. Мы периодически сталкивались-то в офисе, где познакомились, то в местах, где она бывала по второй работе, куда меня тянуло как магнитом и куда я не мог запретить себе попасть. Какой-то внутренний запрет не давал сделать все-го-лишь маленький шажок ей навстречу.
Сейчас я не могу себе ни простить, ни объяснить этой упёртости, в тот период, когда всё было закончено и с Гришей, и с «лианозовскими», хотя тогда вроде бы всё казалось логичным. Но в любой выстроенной цепи рассуждений и принятых решений сильное чувство пробьёт брешь, тем более когда человек чувствует своё спасение в нём, и тогда не удержать хлынувший поток, сносящий все преграды, ничего не боящийся и не остерегающийся, сметающий не сметаемое, и если не сразу своей мощью, то терпением.
Подходила осень, и появилась мода на греческое гражданство. И потянулись стройные клинья стай в сторону Эллады, состоявшие из людей от бандитов до газовщиков, нефтяников и чиновников. Когда-то оплот Православия и огромный, ещё до конца не изученный осколок монумента истории, колосс существования цивилизованного человечества, посетить который настал и мой черёд, странным образом произвёл на меня не такое большое, как ожидал, впечатление.
Между тем, велась работа по поиску определённых Ананьевским объектов: представителей в прошлом, во времена «Сильвестра», дружественного профсоюза, в частности, «Аксёна» — именно этот человек интересовал двух Сергеев. Противостояние было серьёзным, и, в этом случае, всё действительно решало — кто первый. И дело не в том, что столкнулись две мощные стороны, а в единоборстве двух сильных и непривыкших отступать людей, пользовавшихся непререкаемым авторитетом как среди своих, так и среди тех, с кем когда-нибудь приходилось выяснять отношения. Личностей, которые раз приняв решение, уже никогда его не меняли.
«Измайловец», а базирование их происходило именно в местах Измайловского и Семёновского полков Русской армии, «перемалывал» одно покушение за другим, но упорно продолжал выбранный путь, пока их соревнование, не на жизнь, а на смерть, не окончилось гибелью Ананьевского от рук предавших его «курганских». До сих пор кажется абсурдным обвинение «Оси» в этом злом умысле. Но кто знает? Сегодня эти вопросы уже не имеют той остроты и того значения, и пусть так и останутся не до конца проявленными. История, в принципе, говорит о том, что двум медведям в одной берлоге не усидеть.
Любопытным визуальным и аудиоочевидцем одной встречи стал я, благодаря просьбе «Культика» проконтролировать её, с возможным устранением человека, который должен был на ней появиться. По всей видимости, это противостояние вошло в стадию, когда устраивало любое убийство, даже на встрече с ним, что требовало бы многочисленных объяснений в серьёзных обществах и точно привело бы к массированным «военным» действиям. Времени для скрупулёзного подбора места не было, да и не на каждое согласились бы обе стороны, а главное — непонятно, кто это, при каких обстоятельствах состоится встреча, и какое оружие понадобится. Неизвестность подходов, никакой конкретики — ничего. В результате всё определилось за 2–2,5 часа до самого предполагаемого события, и стало понятно, что «работать» можно только из машины, благо специальное оборудование стояло «на парах» — только что приобретённый минивэн Ford эконолайн-350. Место не очень людное, и, что удивительно, — в процессе встречи стало понятно, что заранее её безопасностью, как и места, где она проводилась, никто не занимался, и я успел прикатить и выставиться самым первым. В тот день не мешал ни шум, ни ветер, а потому всё, о чем говорили, было слышно неплохо (хорошо, что я все же успел заблаговременно передать «Культику» телефон с аккумулятором, оборудованным микрофоном и передатчиком). Я ждал кодовую, заранее оговорённую фразу, которую, как уже понял, не услышу. АКМС с оптикой, установленной всего месяц назад, просто положил на разложенное заднее сиденье дивана, стволом на подушку с песком, накрутил штатный ПББС и положил рядом два магазина, набитых полностью — один с патронами с уменьшенным пороховым зарядом, другой — с обычными. Удобное место для скрытой перевозки оружия было в специально заказанной люстре — светильнике, длиною около 1,7 метра, с вделанной светомузыкой, под стать «музыкальной шкатулке», которую я сделал из этой машины. Крышка светильника открывалась на лифтах со стопором, и могла принять автомат целиком, в собранном состоянии, за исключением магазина. Прятать было просто, быстро и удобно — очень важный пунктик, а вот быстрое доставание необязательно. Стоящая аппаратура, принимающая аудио сигнал, выдавала через наушники суть происходящего на улице. До сих пор жалею, что не записал, дав честное слово.
