Подъехавший оказался «Аксёном». Прогуливаясь вдвоём по улице и ведя, будто непринуждённо, вялотекущую беседу, эти два Сергея могли показаться приятелями, если бы не услышанные несколько фраз. Ни с того, ни с сего прозвучало: «Это ты в меня стрелял?» И ответ Ананьевского после паузы: «Я». Первый продолжал: «И сейчас кто-то готов?». «Культик», так же спокойно: «Только команды ждёт и на нас смотрит». После небольшой паузы разговор продолжался, будто шло обсуждение очередного бизнес-проекта, и закончился расставанием без пожатия рук и констатацией факта, что мира быть не может. (Никто из них не был тогда «вором в законе», никто не достиг уровня покойного «Иваныча», всё это было в перспективе лишь у одного из них, второго же ждала скорая смерть, а вот кому что — рассудило время.)
Несколько месяцев назад, зимой, удачный выстрел, попавший на полном ходу в машину, в которой на пассажирском сидении ехал Сергей Аксёнов, поразил его в голову, но Провидению было угодно, слабостью инерции патрона, используемого скорее для безопасности идущих в потоке машин, чем для повышения шансов выживаемости, спасти ему жизнь, не допустив всего лишь миллиметра до критической точки. Человеку неспроста даётся такой шанс, но вот использует ли он его? Вопрос, Иа который сможет ответить лишь время, и то, что произойдёт после смерти.
А если точнее, всё же нужно подробней остановиться, то в очередной приватной беседе Григорий, будто только вспомнил, решил ещё раз вернуться к теме «Измайловских» и все обращаясь к уже недавно сказанному, мусолил одно и тоже.
На все точки я уже опоздал, а потому досадовал, что сейчас поглощается время, которое я мог бы потратить на сон. Но Гусятинксий наконец вспомнил, зачем вновь затронул эту тему: «Вот, кстати, Аксён играет с одним „Композитором в каком-то зале в районе Октябрьской в большой теннис. Посмотри, вектор верный.»
Было б сказано, подходящих залов оказалось мало, а точнее, вовсе один — фешенебельный клуб «world class» на Житной улице, а «один композитор» — Игорем Крутым, который, кстати, тоже не выпал из моего поля зрения. Понимая, что отношения их скорее дружеские, псе равно пришлось пользоваться этой возможностью. Отследив квартиру маэстро на улице Фестивальной, в многоподъездном панельном доме, пару месяцев пришлось держать плотно руку на пульсе её жизни, слушая телефон, и разбирая каждого с его связями и знакомствами. Что делать, подобное происходило и с Фрэнком Синатрой, имевшим очень похожие знакомства в разных кругах. Между прочим, ни в чём недостойном или неприличном Игорь замечен не был, в отличии от подавляющего большинства моих «клиентов».
Спортивные мероприятия между двумя джентльменами имели периодический характер что, сами понимаете, упрощало работу. Место, где находился клуб, не блистало специально оборудованными точками для снайпера и пришлось расширить радиус в поисках такового. Оно нашлось.
В тот период вёлся ремонт или реставрация будущего здания банка в конце улицы Полянка и строительное безобразие ограничивал не менее безобразный забор, отходивший от здания всего на полтора метра. Удалось отщепить, в том числе и для незаметности, лишь небольшой кусок доски, проделав щель 5–7 см шириной, через которую можно было обозреть не больше 30–35 метров дороги, по которой машины в это время мчались со скоростью 50–70 км/ч, что при таких условиях делало точный выстрел сложным.
Большее отверстие сделать не представлялось возможным, так как несмотря на слабую освещённость улицы, фонарь бил прямо в этот забор, и была вероятность, пусть и маленькая, попасть в чьё-то любопытное поле зрения, скажем, пешехода. Кончик глушителя, специально обёрнутого в чёрный бархат, поглощающий свет на все 100 %, и часть моего лица в полумаске, всё же могли быть замеченными, а это недопустимая ошибка!
Была ещё одна проблема: всё время невозможно было стоять в полной готовности и такой же концентрации, выглядывая в каждой машине с тёмным салоном знакомое лицо. А потому пришлось привлечь одного из моих людей для контроля выхода Сергея и его отъезда. Он мог сесть на любое место, а это только в фильмах салон автомобиля изнутри подсвечен, в действительности же, почти ничего не видно. Мало того, Аксён мог вообще уехать на другой машине, разумеется, в автомобиль Крутого я стрелять бы не стал, но…
Итак, уже время к 23:00, холод за минус 30, а его всё нет. Озябло всё тело, и никакие ссылки на анекдоты с разговором двух киллеров о задержавшемся клиенте не смешат. Пальцы ног не чувствуются, одну руку согреваю о бензиновую грелку в правом кармане, её пальцы обязаны сгибаться и чувствовать спусковой крючок. Одет я соответственно, но отсутствие движений словно открывает для холода калитку с заднего хода, и постепенно начинают поддрагивать скулы. В этот раз, чтобы скрыть на следах свой размер ноги, а он обязательно останется на снегу, надел сверху прорезиненные бахилы поверх обуви, но вместо тепла они создают неудобство, а поначалу подвспотевшие носки явились сейчас причиной замёрзших ступней.
Десятки раз вскидываю ЧЗ-«Скорпион», калибром 7.65, конечно, тренировки ради — не мощный патрон, но для этого хватить должен, если взять 9 мм, при неудачном выстреле пробьёт оба стекла в машине и с большой вероятностью может ранить или убить кого-то в насыщенном потоке. С меня достаточно случайных жертв. Хотя, сказать по правде, выбирая из двух «Скорпионов» разных калибров, взвешивал достаточно долго. Если подходить с точки зрения более живодёрской, но дающей большие шансы при равных условиях, то конечно, лучше автомат или штурмовая винтовка или, скажем, Эмм УЗИ — с ним вообще из-за его скорострельности, никто не уйдёт: палить с предупреждением метров в 5 по движению машины на уровне голов, и зацепит всех, о том числе и двоих-троих рядом едущих в автомобилях — гарантия! Нет уж, 7.65 и точка, уверен, что попаду, остальное как получится.
Рация прохрипела моим позывным и, получив отзыв, сообщила о марке машины, но вот куда сел Аксён понятно не было — человек мой тоже находился, наблюдая в условиях не из лучших. Я, пытаясь зацепиться хоть за что-то, расспросил приметы одежды — светлый меховой воротник куртки был единственной чёткой приметой, но уже что-то!
«Чероки», тёмные и не очень сменяли друг друга, но нужный не появлялся — может свернул? Застыв в одной позе и потихонечку нервным адреналином и статическим напряжением мышц разбивая застывшее от холода оцепенения, вращаю туловищем и головой, как танк в баше, высматривая объект. Его появление предупреждается снова ненавистным плазменным сгустком энергии в солнечном сплетении, потихонечку опускаясь к паху. Плавно выдувая через нос воздух, потом часто и резко 10 коротких вдохов, и застывая на чуть, опять выдыхаю… И вот он резко, рыская из стороны в сторону — ох уж эта привычка вождения, джип агрессивно идёт на обгон и хорошо, что не с правой а с левой стороны, хотя обе для него открыты. Веду через прицельную планку, переднее пассажирское сиденье, но пока ничего не видно. Это «пока» длится долю секунды, а вопрос остаётся — выжимать спуск или не выжимать?! Времени не остаётся, последняя фаланга указательного пальца инстинктивно прошла уже половину холостого пути спускового крючка, надо дать предупреждение в пару метров и… белым хлестнул именно на переднем пассажирском в свете уличного фонаря, воротник. Ещё бы десятая часть секунды и было бы поздно. Прицельная планка плотно зажатого в руках и сцементированного всем корпусом пистолета-пулемёта «обогнала» на расстояние предупреждение сверкнувший воротник и, выцеливая чуть выше… Провал под пальцем, после чего отсекаются 3–4 выстрела, меньше замерзшие руки не позволяют. Автомобиль спотыкается реакцией водителя и уже ушедший на скорости из поля зрения, на слух взрывает атмосферу рёвом резко прибавляющего оборотами двигателя, сопровождаемого каким-то металлическим треском, возможно, расталкивая другие машины.
