Миллениум
Итак, со всеми перипетиями, мы добрались до празднования 2000 года. Наступила эра Водолея, странным образом «наступившая» на мою судьбу, по знаку гороскопа тоже Водолея. Хотя кажется: всё хорошо, что хорошо заканчивается.
Я принял приглашение Андрея Пылёва, и готовился со своей половиной встречать наступление миллениума на вилле шефа.
Нет смысла описывать Амстердам, через который мы полетели в Марбелью, — за несколько дней город покорил нас своей атмосферой и своей непохожестью на те, что мы видели ранее. Мы постоянно гуляли, посещая всё, куда можно было зайти, и к тому же попали на сезон распродаж. На свои телеса я всегда находил множество вещей, но Ирина с её точёной фигуркой смотрела на меня с весёлой завистью, ради смеха немного выпятив нижнюю губку, изображая растерянного ребёнка. Да и я не увлекался, шутки ради предлагая ей посетить магазин детской одежды.
В одном из многочисленных «кафе-шопов», куда нам непременно советовали заглянуть знакомые, бармен чуть не потерял сознание, узнав, что мы никогда в жизни вообще не употребляли никаких наркотиков, и объявил об этом всей публике, подивившейся на странных русских. Мы выпили чаю с кексами, которые назывались «Спэйс-кекс», так и не поняв, что же заставляет людей менять свою настоящую, насыщенную жизнь на дурманящее Зазеркалье.
Ничем не примечательный праздник прошёл, почти не оставшись в памяти, может быть, кроме примерки нового одеяния моей «музой», «убившей» меня наповал, — платье, которое она сама себе подарила, создавало впечатление обтекания серебряным потоком ее замечательных форм. Оно совершенно не понятно из чего было сделанного и придавало стройному телу образ идеала, высеченного в драгоценном металле.
Вернувшись в столицу, мы вновь окунулись каждый в свои серые будни, правда, со всегда радужными выходными и часто приятными вечерами. Перейдя рубеж, не только временной, но и какой-то внутренний, к тому же предчувствуя разрушение «профсоюза», странным образом совпавшего с восшествием на престол нового «императора» Государства Российского, я чётко начал осознавать, поддержанную старым ноющим желанием, необходимость создания очага для семьи и, конечно, саму семью.
Для этого не хватало спокойствия и уверенности в будущем, но если ждать подобного в моём случае, то можно так и состариться, умерев в ожидании.
Зарплата уменьшилась к тому времени до пяти тысяч, а через год «усохла» вовсе, но накопленная небольшая сумма позволяла рассчитывать на покупку небольшого участка в хорошем, близком к Москве, но не помпезном месте.
Так и вышло, кусочек земли оказался с приличного размера бетонной коробкой на нем, которая стала остовом будущего строения. Разумеется, на себя оформить я этого не мог, как, впрочем, и на любой, имеющийся у меня документ, по которому я когда либо существовал, — к этому времени снова «грек», и вновь в поисках нового паспорта, но уже как базы для создания хороших, надёжных, российских документов, по которым я наконец-то смогу стать «настоящим» мужем и отцом семейства.
Эта дорога была долгой, кропотливой и дорогостоящей, так как тут не было ничего общего с временными, пусть хорошими и настоящими паспортами, но имело всю документальную поддержку и, разумеется, легенду, подтверждённую другими, необходимыми бумагами.
Первый шаг был сделан, после которого ещё долго лицо любимого мною человека сияло счастьем и улыбкой — она увидела наконец-то долгожданный свет, и теперь в его лучах готова была ждать приближения настоящих дней сколько угодно, лишь бы идти.
Чтобы строить дом, пришлось искать новую работу, но, на сей раз, я строго обещал себе, если и пользоваться своими навыками, то только на поприще сбора и анализа информации, что, оказывается, тоже имело свой спрос, не только у подозрительных супругов, но и серьёзных бизнес-дядек, с серьёзными на то причинами и мотивами. Денег хватало в обрез, техника устарела, а защита от неё возрастала, с самой стоимости уровня жизни. Необходимо было искать что-то новое, другое.
Чтобы дом рос, и, прежде всего, стал залогом будущей благосостоятельности жены и предполагаемого ребёнка, на случай, если со мной что-нибудь случиться, а это, в принципе, предполагалось, пришлось продать две квартиры, небольшой деревянный домик на «Медвежьих озёрах» и, лежавшую около самого сердца, маленькую усадебку в Спас-Дёминске, остальное, заработав уже мирным трудом.
В конце концов, получился приличный коттедж, со спецификой моих желаний, часть которых исходила, как из безопасности, так и экономичности, куда мы и переехали через два года, за несколько месяцев до рождения дочки, после чего целых полтора года, я был по-настоящему счастлив, что, правда привело, в конечном итоге, к аресту, суду и срокам и потери семьи, как «ячейки общества».
Но, даже сейчас, уже несвободным одиноким человеком, я уверен, что те 18 месяцев стоили, пусть даже, и пятидесяти лет, которые я мог бы прожить в одиночестве, и сожалении о потерянном, брось я семью, и скройся в каком-нибудь отдалённом углу планеты.
Даже ушедшие на пенсию с моего профиля работы, должны помнить, что и здесь нет места слабостям, что есть норма в обычной, нормальной жизни, которая, может быть и заедает своей серостью и обычностью обывателя, но даже такая, недоступна мне.
Семьи
Примерно, в это же время года, в один из походов в ресторанчик, на этот раз это был китайский, произошёл казус, повлиявший на нашу жизнь, и одному Господу судить, каким образом.
Как всегда, устроившись после выбора столика, и заказав по меню понравившиеся блюда, я отправился мыть руки. Выходя из уборной, и довольно улыбаясь, в ответ посланному поцелую, подаренному моей, теперь уже, после приобретения недвижимости, счастливой спутницей, как вдруг воздух разорвался мощным криком моего имени, в уменьшительно-ласкательной форме: «Лёлик!».
Не успев повернуться и еле среагировав, я уже ловил стройную, черноокую, с длиннющими, по цвету такими же, как и у меня, волосами, девушку, впившуюся объятием, как львица в добычу. Вторая молния радости, смешанная с опасением неожиданности, пронзила меня, когда я понял, что это моя сестрёнка, от которой, как и от всех родственников, я скрывался уже лет пять, и которая меня давно похоронила. Обоюдному восторгу не было предела.
Как вдруг я, боковым зрением, заметил недобрый блеск глаз, ещё так недавно, излучавших любовь. Свирепое желание с гневным выражением лица, с изогнувшимся телом, «приготовленным для прыжка», в желании бороться с соперницей. Эта натянутая тетива, и скрученная пружина, ещё момент и…: «Малыш — это моя сестрёнка, познакомьтесь уже наконец-то!» — Светик была вдвойне поражена и вдвойне обрадована.
Впечатления, сменявшие одно другое, были бесконечны, и мы расстались, твёрдо обещав друг другу, больше не пропадать, что, в большей степени, конечно, касалось меня.
Наверняка, многих сестёр и братьев, как, впрочем, сестёр и сестёр, а так же братьев и братьев, объединяет не всегда одно и тоже, как и разъединяет. Но верно и однозначно следующее — генетически они навсегда родственники, а значит — самые близкие по крови, а вот друзья или враги — это уж как Господь положит.
