– Его нужно дожать, – сказал Антип, пристально глядя Жану в глаза.
– А Гаванец?
– Это уже мои проблемы.
– Да, но наедут на меня. Сначала спросят, потом разбираться будут.
– Я не понял, ты что, на измену сел? – удивленно, с нескрываемым возмущением спросил Антип.
Обычно Жан брался за дела, не задавая вопросов. Надо так надо, а опасность – дело десятое. Но раньше у него не было Ксении, и он плевать хотел на собственную жизнь.
– Нет, просто дело опасное.
– Просто у кошки. Когда у нее течка начинается.
– Я могу взяться за дело.
– Неужели? Надо же! Радость-то какая! – Антип ухмыльнулся.
– Я даже скажу, что вы, Василий Павлович, не при делах. Мол, я сам с Вешнева решил снять. Надо будет, так Гаванцу и заявлю.
– Что-то я тебя не пойму, Жан. Ты что задумал?
– Задумал. Я из дела выйти хочу. Сделать Вешнева и завязать.
– Это ты так решил?
– Я понимаю, выход рубль.
– Он самый, – подтвердил Антип. – Рубль в руках покойника. Для паромщика. Чтобы реку смерти переплыть.
– Я все понимаю.
– Тогда какие вопросы?
– Я должен завязать, – не сдавался Жан.
– Ты меня удивляешь.
– Я сам себе удивляюсь.
– Может, ты хочешь, чтобы я поднял тебе процент с дела?
– Нет. Это не шантаж. Я реально решил завязать.
– Почему?
– Жениться хочу и спокойно жить.
– Жениться? На своей трясогузке?
– Нет, Варвара в прошлом. А в настоящем все очень серьезно.
– Любовь, значит? – Антип в раздумье обжал щеки пальцами.
– Она самая.
– Я, в общем, тоже хочу закруглить свою тему.
– Значит, вы меня понимаете, – сдерживая вздох облегчения, сказал Жан.
– Понимаю. Но я собирался тебя на хозяйстве оставить. Тебе ведь нравится мой дом?
Жан заинтригованно повел бровью. Это было бы круто, занять место самого Антипа. Дом у него роскошный, о таком только мечтать. Но потянет ли он? Да и нужно ли ему это, когда есть Ксения?
– Нет, теперь вы меня уже не остановите, – сказал Жан и натянуто улыбнулся.
– Кто знает.
– Я уже принял решение.
– Ну что ж, не буду тебе мешать. Но сначала ты должен разобраться с Вешневым.
– Да, сделаю.
Антип кивнул, принимая решение, от которого зависела судьба Жана.
Холодное пиво после бани хорошо до поры до времени. Василий Павлович подумал об этом, когда его хватил озноб. Дрожь разыгралась из-за пива, или же это Жан своими закидонами его из колеи выбил. Из дела он выйти хочет!..
– А я уважал пацана, – в мрачном раздумье проговорил Антип. – Даже с его трясогузкой мутить не стал. А мог бы. Блуд у нее в глазах и в душе.
– Теперь можно, – сказал Никс, смахнул с мясистого носа капли пота и потянулся за воблой.
– Не царское это дело – объедки с холопского стола собирать.
– Мне бы такие объедки! – заявил Никс.
– Понравилась телочка?
– Я чуть из штанов не выпал, когда она буфера выкатила! Хочешь, привезу? Прямо сейчас и доставлю.
– Ты сам сказал, – загорелся Антип.
Да, было бы здорово запарить веничек в кадке с Варварой. А если она еще и танец живота исполнит!..
– Так я поехал? – Никс поднялся.
– Да погоди ты. Что с Жаном делать? Нельзя его так просто выпускать.
– Можно. Даже нужно. Прямо сейчас и отпустим. Если он чужой, то какой с тебя спрос за Вешнева? В таком случае Гаванец его сам сделает.
Антип кивнул, нехотя соглашаясь с Никсом. Да, пожалуй, он прав. Жан сам напросился на конфликт с ворами, вот пусть и выгребает, а их дело – сторона. А если Жан вдруг сможет выкрутиться из ситуации и уцелеет, тогда придется с ним решать. Или все-таки отпустить?
Глава 7
Публика не зажигалась. Варвара вкладывала в танец всю душу, а вспышек в глазах зрителей не видела. В них алчно тлело ожидание обнаженной груди. А если Варвара снимет еще и платок с бедер!.. Можно, конечно, обнажить все, стыда точно не будет, но ей не хотелось опускаться на тот уровень, с которого так трудно подняться.
Она так и не разделась, вернулась со сцены непокоренной, но не понятой публикой.
Не успела Варвара зайти в гримерку, как появился Лев Тигрыч. На его пухлых, вечно мокрых губах застыла неподвижная улыбка, в которой пряталось возмущение. Да, выступила она неплохо, но не более того. Значит, нужно было раздеться. Именно это художественный руководитель сейчас и скажет. Варвара смотрела на него с неприятным ожиданием.
Он стоял у нее за спиной, одной рукой держался за спинку кресла, другой – за подлокотник и смотрел на Варвару через зеркало.
– Сегодня ко мне из полиции приходили, – заявил Лев Тигрыч.
Он вдруг резко развернул ее кресло на сто восемьдесят градусов, и Варвара оказалась лицом к лицу с ним.
Она удивленно повела бровью. Танцовщица не ожидала, что Лев Тигрыч поведет себя так резко. Да и сам факт, о котором он говорил, напрягал ее.
– За Ольгу спрашивали. – Художественный руководитель смотрел на Варвару так, как будто в чем-то подозревал эту женщину.
– Жаль девчонку. – Варвара сфальшивила, выражая сожаление, но ее можно было понять.
Не желала она Ольге добра, и Лев Тигрыч должен был это знать.
– Кому жаль?
– Мне жаль.
– Так и говори, что тебе жаль. – Левон усмехнулся. – А то я тупой, никак не пойму.
– И я тебя не понимаю.
– Спрашивали, кому Ольга могла дорогу перейти.
– Кому?
– А ты не знаешь?
– Если ты думаешь, что мне, то зря. Ей до меня как до Пекина.
– Это тебе до нее. Она должна была Саломею танцевать!
– Что?! – Варвара вскочила как ужаленная, гневно взглянула на Левона.
– А ты не знала?
– Да я бы тебя убила!
– Меня?! – Левон оторопело уставился на нее.
– Так не Ольгу же! Она всего лишь пешка, а валить нужно короля.
– Ты это серьезно?
– Скажу Жану, и он отрежет тебе хозяйство. – Варвара хищно улыбалась, пристально глядела на Левона. – Это для начала.
– Ты с кем разговариваешь? – Он побледнел.
– Хочешь меня уволить?.. Ну, попробуй.
