– Что-то случилось, Эш. И… что-то подсказывает мне, что искали дневник Лютера. Но не нашли.
Я задумчиво смотрю за окно, на совсем пустую, темную улицу. И ловлю себя на том, что опять думаю о Гамильтоне. Может, надо было ему сказать?
– С чего ты взяла, что искали именно дневник? К то мог видеть его у нас?
– Дэрил, который был со мной в хранилище. Вэнди по какой-то случайности. Вуги и Хан. Да и Бэни мог увидеть. Или услышать наш вчерашний разговор.
– Ты еще скажи, что Бэни главный злой гений Города.
Элм фыркает, но тут же снова хмурится:
– Дневник надо увезти. Раз он не открывается, лучше его спрятать, пока не сперли.
– Есть идеи?
– Одна. Только она вряд ли тебе понравится.
– Ну?
Ее обутая в тяжелый ботинок нога что-то выстукивает по батарее. Шифр? Я пытаюсь разобрать сигналы в стуке, но понимаю, что он не имеет смысла. Элм, наклонившись, шепчет мне на ухо:
– Поехали к Анне. На Юг. Прямо сейчас.
– Сдурела? Почти стемнело! Может, завтра?
Она почему-то смущается и рассеянно отвечает, глядя в окно:
– У Джона выходной. Я собиралась съездить с ним. Отвезти какой-то агроприбор, который собрал Вуги. Штуковина как-то поможет фермерским работам Анниного свекра. Она то ли ускоряет рост растений, то ли…
– Так ты едешь с Джоном?
Я злюсь? Ерунда! Просто после тяжелого дня даже ерунда начинает бесить. Я оглядываюсь в сторону кухни: именно там остались Айрин и шеф. Нет, какого черта она пристает к нему? Ей что, мало других, кому она без стеснения вешается на шею?.. И почему Джон, который вроде бы любит уединение, согласился взять ее?
– Как… мило.
Но от Элмайры вряд ли ускользнуло мое желание хорошенько дернуть ее за волосы. Она фыркает и, продолжая болтать ногой, объясняет:
– Я напросилась сама, хотела повидать Анну. Но на самом деле вся эта нервотрепка меня замучила, я не хочу ехать. Может, поедешь ты… если не устала?
Признайся, Эшри: ты хотела это услышать. И все равно что-то – возможно, остатки разума – заставляет заупрямиться:
– Мы не общаемся с Джоном. Я не бывала у Анны и ее семьи.
– Дом как дом… – зеленые глаза Элм уже загорелись, – большая ферма. Курочки, коровки, свинки…
– Я не про это! Что я ей скажу? Привет, Анна, я прошу тебя спрятать в своем доме вещь, из-за которой кто-то рылся в моей комнате и теперь, возможно, попытается убить тебя?
– Ну да… Примерно так. Хотя можешь по дороге купить пиццу, это всегда примиряет с неприятностями. Пицца и смертельная опасность, идеальное сочетание!
– Элмайра!
– Да успокойся. Я предупредила ее по телефону, что привезу кое-что. Уточнять, что, она не стала.
Я устало потираю лоб, не зная, что еще ответить. Элм смотрит на часы.
– Семь вечера. Может, обернешься до девяти?
За два часа на Юг? Раньше, когда я летала, возможно, но сейчас…
– А если Анна работает?
– Она дома. Только недавно вернулась. Лечила людей, госпитализированных вчера.
Анна, как и Джон, обладает сверхспособностями – собственно говоря, как и все особи их расы. Только у нее они проявились в умении лечить. Когда она прикладывает свои прохладные ладони к ранам, это облегчает боль и успокаивает, помню, именно она лечила меня, когда я лишилась крыльев. У Джона этой силы нет. Хотя… есть. Просто он лечит другие раны.
Ехать или нет? На улице мертвые ангелы и тьма. Но провести несколько часов с Джоном и подышать южным воздухом – соблазнительная мысль. Равно как и вырваться ненадолго из штаба, который два политика будто пропитали ядом, прежде чем уйти.
– И-и-и твой отве-е-ет…
– Ладно, Элм. Я смотаюсь с ним к Анне, если он не пошлет меня куда подальше.
Ее физиономия сияет счастьем, будто изначально все так и было задумано. Элм вскакивает на ноги и громко вопит:
– Джо-о-он!
Дверь приоткрывается, Айрин заглядывает в комнату:
– Ты кричала? Что-то случилось?
Элм очаровательно улыбается, накручивая на палец прядь волос:
– Слушай, Джон, я очень устала и не хочу никуда ехать. Но мне очень нужно, чтобы Анна получила подарок, а Эшри подышала свежим воздухом и проветрилась. Как бы мне это совместить?
Некберранец переводит взгляд с Элм на меня и вежливо приподнимает брови:
– Пусть Эшри едет со мной.
– Гениально! Тогда давайте отваливайте скорее и возьмите тачку! Я попрошу Вуги прикрутить ту агрохрень. Эш, ты еще здесь? Собирайся!
Джон вопросительно смотрит на меня.
Я только виновато пожимаю плечами, стараясь улыбнуться. Я чувствую себя глупо… но не совсем. Все-таки иногда мне кажется, что Элмайра – слишком хитрая лиса даже для Города. И иногда я благодарна ей за это.
Крайний Юг
Южные районы не похожи на наши. Здесь даже пахнет не так, как на Севере: лесом, хлебом, табаком и землей. Необычная смесь, но она мне очень нравится – в ней есть что-то успокаивающее. Да и английский язык, на котором общается большинство южан, – равно как и приятный акцент, с которым они говорят на русском, – ласкает слух.
Сев в нашу служебную машину, я ухитрилась сразу заснуть, да еще и уткнулась лбом в плечо Джона. И вот теперь «южный» запах, особенно отчетливо чувствующийся по вечерам, разбудил меня.
– Ауч… – Я потираю затекшую шею. – Сколько времени?
– Почти девять. – Джон поворачивается ко мне. – Не поверишь, но мы постояли в пробке. Кто-то сегодня сильно опоздал домой из-за того, что часть центра перекрыта.
В темноте глаза у него все такие же синие, а кожа выглядит совсем бледной. Темно-русые жесткие волосы развевает ветер, врывающийся в салон из приоткрытого окна. На улице по-прежнему метель, и даже она не может перебить кружащий голову аромат другой жизни. Я перевожу взгляд на лихорадочно лупящие по лобовому стеклу, но абсолютно бесполезные дворники.
– Не волнуйся, я только отдам Анне кое-что и уеду. Не хочу никого обременять.
– Брось. Останешься на ночь. У Анны большой дом.
– Но я не знаю никого из ее семьи.
– Вот и познакомишься.
– Можно тогда я буду спать в сарае?
Он издает какой-то звук, напоминающий фырканье, и снова отворачивается.
– У Анны нет сарая. Но есть амбар.
– Что это?
– Я сам не силен в сельскохозяйственных терминах. В любом случае миссис Гамильтон не пустит тебя к свиньям и курам. Она считает, что все мы немного… странноваты. А куры – дорогое удовольствие.
