Никогда доселе Молли не делала ничего подобного. Она взрывала ползуны и шагоходы, но… не целилась вот так в людей. Тем более им в спины.
И, наверное, потому в последний момент рука её дрогнула. Или не рука, но решимость разить насмерть.
Пламенный бич ударил поперёк надзирательских спин, форма на них вспыхнула, люди с воплями падали, катаясь по полу.
Впереди толпы мальчишек мчался, размахивая дубинкой, не кто иной, как Гарри, и левый рукав его был в крови.
Они видели. Видели взблеск огня, видели падающих надзирателей, только что перекрывавших им путь и без колебаний стрелявших в упор. Но они бежали на пули — а теперь…
Передовые остановились, словно налетев на незримую стену; задние напирали, толпа стремительно сжималась, послышались возмущённые крики, быстро, впрочем, стихшие.
Молли Блэкуотер застыла, огненный хлыст извивался в руке.
Гарри глядел на неё широко раскрытыми глазами.
— Ведьма! — завопил кто-то из мальчишек. — Ведьма! Бегите! Спасайся кто может!
Кто-то завопил, сорвался с места и помчался в обратном направлении, увлекая за собой часть толпы; Гарри и другие мальчишки из команды Билли Мюррея остались, но и они медленно пятились, с ужасом глядя на Молли.
У неё защипало в глазах.
— Ребята, погодите, я…
— Ведьма! Ведьма-а!..
Мальчишки из работного дома отступали всё быстрее. И даже те из надзирателей, кто кое-как сумел подняться — дело для них кончилось, похоже, хоть и болезненными, но всего лишь ожогами, — бросились следом, смешиваясь с теми, в кого только что стреляли.
Ведьма, похоже, была куда страшнее.
Лежать остались два надзирателя, очевидно лишившиеся чувств. Молли видела широкие багровые полосы от её огненного бича, перечеркнувшие им спины.
Унылый, серый коридор с тюремного вида железными дверями стремительно пустел.
— Ведьма! — потрясённо проговорил Гарри. — Малефик! Магик!..
Двое парней из команды Билла опрометью кинулись вниз по лестнице — и вдруг там тоже грохнул выстрел, затопали сапоги подоспевших надзирателей.
Гарри и оставшиеся больше не колебались. Не выпуская её из виду, они вытащили у бесчувственных охранников оба револьвера и ринулись прочь по длинному коридору туда же, куда отступила остальная масса заключённых, кого они вроде как явились освобождать.
И только Билли Мюррей никуда не побежал и вообще, похоже, никуда не торопился.
— Ведьма, — вкрадчиво проговорил Билли Мюррей, подходя к Молли сзади. — Так я и думал.
Молли резко развернулась. Чёрное дуло револьвера смотрело ей в лоб.
— Билли… — беспомощно пролепетала она.
— Ты мне соврала, ведьма. Не зря тебя Департамент выслеживал-разыскивал, Блэкуотер. А мне ты врала. А я тебе поверил.
Молли молчала. Револьвер отнюдь не казался слишком большим для ладони Билла Мюррея — парень за зиму и часть весны очень вытянулся, стал крупнее. В нём не осталось ничего от того мальчишки, которого она наняла за пять шиллингов выяснить судьбу бронепоезда «Геркулес». Взгляд его резал, и в нём сейчас клокотала настоящая ненависть.
— Вон они! — заорал кто-то внизу.
— Билли, послушай…
— Вниз! — глухим от ярости голосом бросил Мюррей. — Шагай вниз, ведьма, не то, клянусь…
Правая рука Молли Блэкуотер висела вдоль тела, словно плеть. На кончиках пальцев пузырился огонь, приятное и привычное тело. Магии оставалось мало, но она оставалась…
— Билли… — вырвалось у неё беспомощное. — Билли, это же… как… оружие…
— Вниз! — продолжал шипеть он.
Огонь продолжал кипеть на пальцах Молли, сила ещё не ушла, но… ударить Билла?! Билла, который спас её совсем недавно?
А ведь он и в самом деле выстрелит!.. От одного только страха и ненависти к «ведьмам», «малефикам», «магикам»…
Словно в оцепенении Молли сделала несколько шагов вниз.
На лестнице уже толпились надзиратели и несколько полицейских, разом направивших на неё карабины.
— Это я! Я поймал! Я поймал ведьму! — визгливо выкрикнул Мюррей, толкая Молли стволом между лопаток. — Я! Я! Она сдаётся!
Полицейские и надзиратели, однако, попятились, и понятно почему. Пламя на пальцах Молли вытягивалось, капли его сливались в огненные когти, словно у кошки, только куда длиннее.
Надзиратели поднимали револьверы, полицейские щёлкали затворами карабинов, кто-то из задних рядов кричал, что «сейчас Особый Департамент тут будет!..» — однако вся эта масса больших, плечистых, вооружённых до зубов мужчин шаг за шагом отступала перед одинокой девочкой. Никто, похоже, не верил в действенность приставленного ей между лопаток револьвера.
— В затылок ей целься, малец! — крикнул кто-то из бобби.
«А братик остался в подземелье… у Мюррея…» — билась в виски отчаянная мысль, заглушая всё остальное, даже страх за собственную жизнь.
Билл Мюррей поспешно ткнул стволом Молли в затылок, сбил на ступени шапочку.
— Шагай, ведьма! А не то…
Он не видел огня на её правой руке. Слишком близко подошёл, слишком близко…
«Нет, вы меня не получите», — с холодной яростью подумала Молли. Она обязана выбраться и выжить. Потому что братик, потому что мама с папой, потому что Фанни. Потому что Таньша и Всеслав. Потому что госпожа Старшая. Все они её ждут, всем она нужна.
И она продолжала медленно спускаться по ступеням.
Это как тогда, возле госпиталя. Или на поле под Мстиславлем. Или под Чёрной горой.
Она — и они. Она — одна, их — множество. У них самые разные обличья, но всем им нужна её жизнь.
И они её не получат!
Как ни странно, страх проходил. Молли смотрела прямо в глаза сгрудившимся, сбившимся вместе полицейским и надзирателям, которые, похоже, не знали, что делать. Оно и понятно — «малефиками» и «магиками» всегда занимался Особый Департамент, он, и только он.
— Ни с места, ведьма! — сообразил какой-то бобби поопытнее. — Руки вверх! Уэббер, Лесли — сковать её! Живо!
Однако ни оные Уэббер с Лесли, ни кто бы то ни было ещё отнюдь не торопились исполнить приказ. Напротив, толпа вооружённых мужчин всё пятилась и пятилась. Билл Мюррей тыкал стволом револьвера в затылок Молли, но больше сделать он ничего не мог.
А Молли точно знала, что должна сделать. И… бездействовала.
Она смотрела в искажённые страхом и ненавистью лица и представляла, как ударит по ним её пламя, как упадут мёртвые тела, как… И не могла поднять руки, с которой стекали на камень ступеней огненные капли.
