Вы схватили моих родных. Вы заточили их. Вы им угрожали, вы хотите сжечь в своём проклятом «стакане» моего братца — так знайте, я, Моллинэр Эвергрин Блэкуотер, спалю вас первыми!
И она со всей яростью вогнала огненный шар прямо в основание железного табурета.
Ярина в последний миг бросилась, оттолкнула мистера Блэкуотера, иначе неминуемо провалиться б ему во мгновенно открывшуюся на месте широкого люка пробоину.
— Ты что, дура?! — благим матом заорала Ярина, подскакивая к Молли. — Ты ж его убьёшь, там, внизу!
Молли не обратила внимания. Подумаешь, мелочь хвостатая!
— Билли! Билли, братик!
— М-молли? — донеслось слабое снизу. — Т-ты?!
— Я! — крикнула Молли, чувствуя, как горло сжимает спазм. — Ты цел? Сейчас вытащим!..
— Идиотка! — прошипела ей в лицо бледная Ярина. — Что ж ты творишь-то? Как поднимать станешь?..
Молли молча отпихнула её. Её полнили сила и гнев. Цепи! Здесь должны быть цепи!..
— Трубу отрывай! — Голос Ярины впервые дрогнул. Неустрашимая, она была сейчас… напугана? Неужели? Почему?..
Но говорит верно. Трубу! Труб здесь с преизлихом. А ну-ка!..
Грохот взрыва, по стене побежали трещины.
— Ополоумела! — взвизгнула Ярина. — Ты… ты… вразнос идёшь! Остановись!.. А то укушу! Честное слово!..
Длинный изогнутый кусок трубы грохнулся на цементный пол. Папа, первым сообразив, что к чему, — всё-таки военный доктор! — схватил один конец, поднатужился, стал спускать в пролом.
— Билли! Слышишь меня?
— Папа?!
— Папа, папа! Хватайся за трубу, лезь наверх! Ты ловкий, ты сумеешь! Скорее, дорогой!
— Да, папа! — послушно откликнулись снизу.
Молли застыла в каком-то недоумении, в странном оцепенении. Чего она ждёт? Сила бушует в груди, надо идти, разить, опрокидывать, расчищать дорогу к свободе!..
— Выдыхай! — Ярина судорожно вцепилась Молли в рукав. — Выдыхай, ну пожалуйста, ты ж уже дышать перестала, Молли, ты ж вспыхнешь сейчас… Дыши, ну что тебе стоит, вдохни — и выдохни!..
О чём это она, с удивлением подумала Молли. Если я выдохну, так и вся сила уйдёт!
— Билли! — раздалось меж тем у неё за спиной.
И сразу же:
— Мам! Папа! Ой, Фанни!..
— Все, все тут, мой дорогой! Молли нас спасёт!..
— Слышала?! — сквозь зубы прошипела Ярина, по-прежнему бледная от страха. — Спасай! А не убивай! — И, повернувшись к сбившимся вместе остальным Блэкуотерам с Фанни, резко махнула рукой:
— Пошли! Прочь отсюда! Держитесь за нами, не высовывайтесь!
— Простите, мисс, но… — начал было папа, лихорадочно протирая монокль, однако юная чародейка резко перебила.
— Ярина, к вашим услугам. И да, я — из Rooskies. Дикарь и варвар!.. За мной, короче!
Сказано всё это было на прекрасном имперском, без малейшего акцента.
— Веди, — Ярина подтолкнула Молли в спину. — И дыши, дыши как следует!
Молли молча кивнула и первой бросилась на лестницу.
Там, наверху, однако, уже вовсю громыхало железо, звучали резкие команды.
Департамент полностью использовал отпущенное ему время.
Молли ощущала, как распирает её огонь, как рвётся он на свободу и какой это соблазн — дать пламени полную волю, отдаться его всеуничтожающей мощи, сметая всё и вся перед собой!..
Она не помнила, как взбежала, почти что взлетела по ступеням. Никогда ещё она так не жаждала боя — сдерживать пламя становилось уже просто больно.
— Блэкуотер! — заревело сверху. Механический голос через механические же рупоры, словно заговорило пресловутое «живое железо». — Слушай, ты, Блэкуотер!
«Сейчас скажут, что мы окружены, что сопротивление бесполезно, что сдавшихся пощадят…» — мимоходом отрешённо подумала Молли. И, не рассуждая более, ответила потоком огня — он сейчас рождался на её руках легче, чем само дыхание.
Она не знала, почему выходит так, что пламя не просто полыхало — иначе оно ничего бы не сделало цементным стенам и броневой стали, — но заставляло взрываться и гореть то, что обычно гореть не может.
— Дурёха! — На ней вновь повисла Ярина. — Разнесёшь всё, как выбираться будем?!
Она права, смутно подумала Молли. Но было уже поздно.
Сверху валились обломки бетона, исковерканные, изломанные части каких-то металлических конструкций, оплавленных до полной неузнаваемости.
А последним с грохотом скатился, молотя руками и ногами по ступеням, закованный в броню какой-то департаментский. Он облачился полностью, но помогло это плохо — откровенно говоря, не помогло совсем. Доспех весь покрыт гарью и глубокими вмятинами, стёкла водолазного шлема залиты изнутри кровью.
Молли равнодушно перешагнула через тело. Ей нет до этого дела. Он оказался у неё на дороге. Ему не повезло.
Взрыв разнёс преграду, которую Департамент начал было возводить на верху винтовой лестницы; теперь там никого не осталось, и никто более не пытался взывать к Молли в мегафон.
— Стой! Да стой же ты! — опять повисла на ней Ярина. — Пусти меня! Я вперёд!..
И мигом обернулась мышью. За спинами разом взвизгнули и Билли, и мама, и даже Фанни. Первый — от восторга, вторая — от неистребимого страха, в любых обстоятельствах долженствующего поражать благородную леди при виде мелкого грызуна, и третья — похоже, просто по привычке. А может, чтобы миссис Анне не было б так стыдно.
Молли вдруг сообразила, что и впрямь не дышит. Вот не дышит, и всё тут. Наверное, поэтому ей ничуть и не мешали дым с пылью…
— Не спи! Дыши! — Ярина вдруг возникла рядом, толкнула в плечо. Мама вновь взвизгнула.
— Перегородили коридор. С двух сторон. — Бледность постепенно уходила. Ярина справилась с испугом. — Да дыши же ты, глупая!.. Все в броне. И митральезы. С обеих сторон. Идиоты — они что, друг в друга палить решили?
Мама, папа, Билли и Фанни сжались за спинами Молли и Ярины.
— Д-дочка… — начало было папа. — Молли, милая, что происходит…
— У меня есть магия. — Молли даже не повернула головы. — Департамент хочет убить и меня, и вас. Я пытаюсь не дать им это сделать.
— Ой, Молль, у тебя огонь из ушей! И из глаз! — пискнул вдруг братец. — Молль, а ты меня так научишь?!
— Я научу, — вдруг пообещала Ярина.
— Ты-ы? — широко раскрыл глаза Билли.
— Я! Если от страха в штаны не наложишь!
— Я? — возмутился Билли. — Да я, если хочешь знать!..
Продолжить им не дали. Вновь ожил тот самый громкоговоритель, но его гнусавое булькотенье Молли совершенно не интересовало. Она и так знала, что они ей скажут. Правда, в этот раз она ошиблась…
