Вчерашнее общение с Решетняком натолкнуло на весьма интересную мысль. Выскажи ее Рябову, он точно колесом пойдет, а уж Вершигора обрадуется — дальше, как говорится, некуда. Но, собственно, в чем дело, если я выполню генеральскую просьбу? Какие могут быть ко мне претензии? Нужен компромат на полковника Нестеренко — было сказано прямым текстом. Ничего, ребята, вы его получите.
Позвонив из кабинета самой любезности, которую представлял собой главврач заведения, я напросился на очередное приглашение майора Саенко зайти в гости. И не на службу, а домой. Ну чем не киносказка шестидесятых годов о работе ментов с оступившимися людьми в неформальной обстановке? Приятно, что наконец-то, впервые в жизни, мне удалось повстречать именно такого офицера, словно сошедшего с экрана давно перепрофилированного в бар кинотеатра. Ах какие менты в старых фильмах! Не матерятся, начальник к подчиненному обращается на «вы», подследственных угощают «Беломором» и отпетые рецидивисты колются быстрее рафинада в руках Решетняка при одном грозном взгляде не кого-нибудь, а самого старшины, который говорит столько умных слов подряд, чего в реальной жизни от него и под пытками не добьешься...
Дом майора Саенко всем своим видом доказывал — здесь живет самый что ни на есть честный мент. Выгони Саенко подобные хоромы лет десять назад, сильно сомневаюсь, что он успел бы завершить отделку внутренних помещений. Оттого, как трудился во внутренних органах, уделявших самое пристальное внимание моральному облику своих сотрудников, не добравшихся до генеральских должностей. Майор Саенко и теперь во все тех же органах, однако с некоторых пор нравы смягчились почти до неприличной степени. Тем более, многие менты приезжают на работу в таких авто, будто регулярно откладывали на их покупку всю зарплату в течение ста тридцати лет непорочной службы.
Мадам Саенко оказалась на редкость привлекательной женщиной для любителей пышек и поговорки «Мужчина не собака, на кости не бросается». Таких бизнес-леди еще не приходилось видеть. Кровь с молоком, слегка разбавленным какао прожитых лет, а какие поистине рубенсовские формы, радующие глаз подлинного знатока искусства. Я почти сразу уговорил себя найти в ее лице и кое-чем еще замену Красной Шапочке. Вдобавок подумал об оздоровлении в радоновой ванне, пусть даже нам вдвоем будет затруднительно в ней расположиться. Ничего, выдюжим, трудности закаляют мужчину.
Стол гостеприимных хозяев ломился от деревенского изобилия, несмотря на регулярные вопли столичных депутатов-аграриев, до чего плохо стало жить село. Никаких заморских изысков с непременными ингредиентами консервативного свойства, пропахших целлофаном еще до просрочки даты продажи. Повезло майору Саенко, такой тыл имеет, даже если не иметь в виду дразнящие бедра его второй половины. Дом — полная чаша, хозяйка отменная, дети воспитанные — поздоровались чинно и ушли в свою комнату. Жаль, конечно, нельзя убедиться, какова чернобровая ночной порой, догадываюсь, что ого-го! Но если ошибаюсь, хотя это вряд ли, то все равно майору повезло.
С такой жинкой легко быть честным ментом, она наверняка хорошо молотит через своих лоточников, обстановка в доме это подтверждают. Правда, мой тонкий вкус, подразумевающий пристрастие к пышным фигурам, поражает изобилие ковров, ими разве что потолки не обиты. Да, честный мент с такой-то хозяйкой вполне может не задистрофиться до стадии Маркушевского в ожидании зарплаты за сентябрь прошлого года, а даже перевести ее в один из немеряно расплодившихся благотворительных фондов.
Но если Саенко такое сделает, кто ж поверит, что он честный? К тому же все вокруг стонут, до чего они нищие, а благотворительных фондов развелось, будто страна прет на международный рынок с одной-единственной целью — подхарчить на нем страждущие от регулярной бескормицы недоразвитые страны. В Америке с ее заскоками по части благотворительности подобного фондового изобилия не наблюдается. Отсталая страна, одно слово, не понимает, как здорово можно их использовать, не просто отмывать деньги, но и качать их сильнее, чем насосом.
Гостеприимство четы Саенко не знало границ человеческих возможностей. Хозяйка накладывала на мою тарелку громадные куски тушеного мяса, пампушки размером с пирамиду Хеопса, домашнюю колбасу нескольких сортов, искрящуюся червленым золотом рыбу, сальтисон и всевозможные соления. У меня сложилось твердое впечатление: как по моим стопам сюда прибудет киносъемочная группа в полном составе вместе с удачливыми охотниками, лишь бы помочь управиться с содержимым тарелки.
Майор Саенко от души угощал собственноручно изготовленной водкой. На своем веку мне пришлось похлебать этой радости, но с таким привкусом сталкиваюсь впервые.
— На осиновой коре настояна, — раскрыл тайну честный мент. — Нет ничего полезнее.
— Это точно, — согласился я. — Не зря Иуда перебросил петлю именно через это дерево.
— Библейские сказки, — протянул так называемый хозяин дома. — Она, конечно... Но вот скажи, отчего дикие звери идут к осине, кору на ней гложут? Самое горькое дерево, а они выбирают не дуб, не березу. Осина — и только! Просто вот в этом дереве, понимаешь, сила такая целебная, лучше любой химии. Надежнее даже. Таблетки одни органы лечат, а печенку разбивают вщент, уразумел?
— Наливай! — безоговорочно соглашаюсь с целебными свойствами водки, которая не действует на печень из-за осинового присутствия. — Дай Боже, чтоб завтра тоже!
— Горяченькое берите, — защебетала хозяйка, пододвигая бадью с сочащейся ароматом снедью, — грибочки, сама солила... А у вас большой магазин? Капустку, с лучком, яблочками, сама квасила, пробуйте...
Мадам Саенко сыпанула на пробу поверх мяса такую ложку капусты, которой можно было бы закусывать до таяния снегов.
— Спасибо, — искренне благодарю хозяюшку, прижавшуюся роскошной грудью к плечу мужа.
У честного мента, по всему видать, от жены секретов нет. Даме, скорее всего, интересно: она самая удачливая среди занимающихся бизнесом или есть кто покруче? Можно слегка приврать, отчего не сделать хозяйке приятное? Похвалить ее дом, каких мало, рассказать про свой магазин, впрочем, не магазин, а такую маленькую лавчонку, где, кроме одного продавца, вмещается еще два покупателя. Только хороший муж потом обязательно поведает супруге о своих догадках по поводу моего тяжелого финансового положения, так что нечего даже в благих целях благодарить обманом хорошую женщину. К тому же у меня к майору есть небольшое дельце. И чтобы он побыстрее согласился, нужно сильнее заинтриговать честного мента, поведав хотя бы о сотой доле моего скромного состояния.
— Да, большой, — откровенно признаюсь хозяйке, смотрящей на гостя с явным любопытством. — И не только магазин. У меня галерея, ресторан,туристический комплекс.
Я вовремя остановился. Хватит и этого. Бизнес-вумен наконец-то встретила на своем торговом пути человека, у которого есть больше, чем у нее. Вот отчего я благоразумно умолчал об антикварных салонах, остальных магазинах, не говоря уже о всем прочем, позволяющем смотреть с уверенностью в завтрашний день даже из окна «Метелицы».
Кстати, отели тоже имеются, и в Европе, и в Америке, а великолепный дом Саенко смотрелся бы домиком Тыквы рядом с моим южноморским особняком, нафаршированным произведениями искусства общей стоимостью... Интересно, а действительно, сколько стоит моя личная коллекция, если не считать бриллиантов Сабины? Миллионов сто-двести, впрочем, ну их, знать до цента, чем обладаешь, — плохая примета. Я уже убедился в неточности поговорок на денежную тему. Чем меньше внимания обращаешь на бабки — тем больше их становится. Это проверено на практике.
