– У меня так дедушку звали, – признался медвежонок. – Они похожи…
– Чем же это? – ехидно пискнул серый наглец. – Хвостиками?
– Нет. Оба большие и сильные, – косолапый чуть склонил голову набок. – Маленьких не обижают. Вон как те двуногие бегают.
– Подумаешь… – Малёк прищурил и без того маленькие глазки. – Может, они боятся, потому и бегают.
– Вот и нет! – буркнул сочинитель. – Они веселые. Значит, чувствуют защиту… Потапыч добрый. Потому всем спокойно и радостно.
– А во что они одеты? – неожиданно спросила сова, прерывая перепалку.
Оба спорщика переглянулись и умолкли. Действительно, все двуногие у большого шатра с флагами были одеты в яркие наряды. Подобно тем, что были на картинках в книге, которую Соня иногда читала любопытным обитателям Дальнего леса. Забияки начали наперебой описывать наряды, но сова остановила их:
– А дамы во что одеты?
И тут они замолкли, не находя слов, чтобы описать платья, шляпки, веера и другие мелочи, названия которых лесные жители не знали. Их зоркие глаза видели многое с холма, но пересказать это романтичной сове они не могли. Приняв молчание своих спутников за состояние восторга, охватившее их от увиденного чуда, Соня томно прошептала:
– Ах, как я хотела бы очутиться там! Среди этой красоты… Хотя бы ненадолго.
Медвежонок деликатно промолчал, отводя взгляд в сторону. Малёк же состроил хитрую рожицу и важно пропищал:
– Если поклянётесь никогда не обижать нашу Полеандру и все-всех ее подданных, то…
Соня удивительно быстро поняла, о чем идет речь, и тут же согласилась на предложенное условие, горячо воскликнув:
– Да пусть отсохнут мои крылья!
Малёк тут же ответил скороговоркой, которой лесной народец всегда закреплял какие-то договоренности между собой:
– Ты знаешь, что обещаешь.
Мы помним и все исполним.
– Ну, вы даете, – протянул удивленный медвежонок. – Как вы собрались туда…
Серый хитрец не дал ему договорить, потянув за холщовый мешок, будто приросший к спине косолапого за время их путешествия.
– Доставай шкатулку, – пискнул он, словно приказывая.
– Зачем это? – насторожился Ме́ня.
– Станем двуногими и пойдем смотреть цирк, – спокойно и твердо ответил Малёк.
На какое-то время воцарилась полная тишина.
– А меня возьмёте? – густой бас лося звучал заискивающе.
Все обернулись на голос. Длинный так вывернул свою шею и скосил глаз к сидевшим на спине, что всем стало его почему-то жаль.
– Я никогда не был в цирке, – карий глаз лесного гиганта неожиданно заблестел от слез. – Никогда-никогда.
– Давай шкатулку, – мышонок угрожающе глянул на косолапого исподлобья.
– Да как мы туда пойдем? – попытался сопротивляться Ме́ня. – Ни одеться, ни спросить… да и законов их мы не знаем.
– Да? – Малёк привстал на задние лапки и подбоченился.
– А кто в Родригеса превращался. А? – он стал притоптывать одной лапкой. – А кто в лису Лизку обернулся? – он покачал маленькой ушастой головой. – Думаешь, я не видел?
Лось промолчал, а сова икнула.
– Так это… – медвежонок был явно растерян и не мог найти слов для объяснений. – Это когда было… – он засопел, опустив глазки. – Это ж в пещере Желаний было. – Его губы вытянулись в трубочку, словно он собирался высасывать мед из дупла, где хранили свои запасы лесные пчелы. – Там же Бассейн грез был…
– А у нас шкатулка со свитками есть! – Малёк просто наслаждался своим превосходством. – Да стоит мне только захотеть…
– Стоит! – неожиданно поддержала его сова. – Очень даже стоит!
– Я тоже так думаю, – пробасил Длинный. – Соглашайся, дорогой…
Лось сказал это так естественно, что медвежонок сразу даже не удивился, но постепенно смысл фразы его покорил. Лесной гигант не только попросил его о чем-то, он назвал его таким тёплым словом, которого от сохатого никто никогда в Дальнем лесу не слышал. Это было очень необычно. Многие пытались набиваться в друзья к Длинному, но тот никогда и ни с кем не дружил. Ну, разве что с Лесным озером. А теперь лось так запросто обратился к Ме́не, будто они дружили с детства.
– Так ведь я не от жадности, – сдался лохматый сочинитель. – Мы ведь не знаем, как это работает… Вдруг не получится… Вдруг застрянем там…
– Где, простите? – сова часто заморгала, пытаясь то ли понять, то ли разглядеть что-то. – Как застрять? Там что, узко?
– Да он просто боится, – ехидно зашептал мышонок, но так, чтобы все его слышали. – Мишка-трусишка! – не задумываясь, выкрикнул грызун обидное прозвище. – Трусишка, как Тришка!
Это было уже слишком. Ме́ня действительно дружил с зайчонком по имени Тришка, который был, мягко говоря, смельчаком не из первого десятка. Они с детства предпочитали свою компанию всем остальным. Любили вместе играть или рассказывать всякие истории. Над ними иногда посмеивались, но так открыто никто не издевался. Все знали крутой нрав медведицы Тамары. Обычно спокойная и даже ленивая, мамаша близняшек Клубнички и Землянички, да сочинителя Ме́ни, она могла задать солидную трёпку любому в Дальнем лесу за один косой взгляд на кого-нибудь из своих малышей.
– Ме́нечка, дружок, – ласково прощебетала Соня, стараясь сгладить напряженность. – Мы ведь ненадолго… Одним глазком… А?
– Как хотите, – сдался косолапый. – Я вас предупредил… – ему и самому было очень интересно окунуться в другую жизнь. – Нужно только правильное заклинание прочесть.
– Да сейчас и найдем! – мышонок уже вытаскивал шкатулку черного дерева из холщовой сумки. – Тут… Тут все!
Сова почти ничего не видела при дневном свете, но приняла самое активное участие в поисках чего-то такого, что помогло бы им всем побывать в цирке. Одно дело – прочитать об этом в книге или представить себе, а то и приврать в разговоре с каким-нибудь из недотёп, другое дело – на самом деле очутиться в огромном шатре с разноцветными флагами, где гремит музыка, на трапециях под куполом люди в блестящих одеждах проделывают всякие фокусы, а на арене собратья выступают, как настоящие артисты. Конечно, сцена и успех никого не оставляют равнодушными. И те немногие счастливчики, что купаются в славе и притягивают к себе тысячи восторженных взглядов, кажутся настоящими кумирами. Им пытаются подражать, мода увивается за ними следом, словно шлейф, а молва разносит разные небылицы, которые после многократных пересказов обретают самые невероятные формы, от чего становятся еще притягательнее.
У лесного народца многое иначе, чем у людей. Если природа не одарила тебя ярким оперением, звонким голосом или могучим телом, ты вряд ли сможешь стать знаменитым в своем лесу, надевая какие-то тряпки, разъезжая в коляске или раскрашивая свою шкурку и коготки. Однако зависть и хитрость также присущи обитателям леса. И тут есть свои мастера. Сороки, например, так могут пересказывать события, что утренняя новость к вечеру становится полнейшей небылицей. Зайцы так умело путают следы, что всякого любопытного собьют с толку – где они были, что делали и куда направились только что. Однако непревзойденными мастерами обмана по праву считаются лисы. У них все идет в ход. Узкое гибкое тело пролезет в самую неприметную щель, маленькие мягкие лапки позволяют быть неслышными, пышный хвост заметает все следы, но главное – это изворотливый ум. Тут рыжим бестиям просто нет равных. Однако как бы они ни меняли свою шкурку по весне или перед холодами, любой в лесу распознает хитрецов.
