Мы традиционно не спрашивали ничьих разрешений, только согласовали поездку с Главкомом ВМС СССР адмиралом флота В.Н. Чернавиным.
Мы полетели в Крым 18 января тем же спецрейсом, что и возвращавшиеся с Офицерского Собрания делегаты-черноморцы.
Конечно, хочется сказать о многом. О решительных адмиралах и генералах, флотских офицерах, моряках и просто жителях Севастополя. Надеюсь, когда-нибудь я это сделаю.
Советский Краснознаменный Черноморский флот был уникальным явлением. Мощные корабли, дежурившие не только в Средиземноморье, но и в Северной Атлантике. Авиация. Мощные морские ВВС вообще были соизмеримы с ВВС СССР, а Крым сведущие люди называли с 60-х годов XX века не иначе, как непотопляемый авианосец СССР.
Когда президент Украины Л.М. Кравчук объявил Черноморский флот украинским, многие рассчитывали, что его присвоение пройдет так же тихо, как присвоение Украиной Киевского и Одесского военных округов. Но командующий флотом адмирал И.В. Касатонов объявил Черноморский флот российским, собрал Военный Совет, и его члены единодушно поддержали своего командующего.
Это был подвиг, не оцененный в России до сих пор.
К моменту нашего прилета в Севастополь Киев неистовствовал, а Москва продолжала молчать о российской позиции по флоту, Севастополю и Крыму.
В своем служебном кабинете Игорь Владимирович подвел меня к окну и показал на штабную калитку:
— Справа — боец моей охраны, слева — морской пехотинец. Морская пехота расставлена на всех ответственных участках, потому что моя охрана имеет приказ о моем аресте.
Видя мое изумление, пояснил:
— Особый отдел флота уже подчинен службе государственной безопасности Украины.
Встретились с членами Военного Совета КЧФ, поблагодарили их за мужество и гражданскую позицию. Командующий на другой день собрал Общее Офицерское Собрание флота. В первый, но не последний раз мы попали в легендарный севастопольский Дом офицеров.
Открыв собрание, И.В. Касатонов предоставил слово мне. Осудив людей, разрушивших Советский Союз, я, оглядываясь не на какие-то все равно отсутствовавшие полномочия, а на историю России и ее национальные интересы, поддержал командование и всех моряков, поднявших на кораблях российские военно-морские флаги. Заверил, что сразу после возвращения мы добьемся встречи с Президентом России. Рискуя, заверил, что руководство России окажет флоту поддержку.
Затем выступил каждый из моих спутников. Как официальные представители России — народные депутаты — мы были для черноморцев ключевым фактором, позволяющим отделить, хоть и условно, соблюдение присяги от ее нарушения.
Делегацией и порознь мы побывали на кораблях, в сухопутных частях флота. Выступил в Севастополе на первом митинге, организованном Р.Ф. Телятниковой в защиту его российской принадлежности. Сказал роковую фразу: «Начинается третья оборона Севастополя». Улетали и вдохновленные моряками, и опустошенные той ответственностью, которую по своей воле взвалили на свои плечи.
Сразу по возвращении в Москву мы увиделись с Р.И. Хасбулатовым, на другой день состоялась встреча с Президентом Б.Н. Ельциным. Кремлевский протокол на эту встречу допустил только нас с Р.З. Чеботаревским. Неожиданно третьим оказался представитель парламентского Комитета по международным делам Е.М. Кожокин.
Президент пригласил сесть за небольшой овальный столик, принесли чай. Коротко рассказав Б.Н. Ельцину о наших впечатлениях и выводах, я передал ему письменные предложения, подписанные всеми летавшими в Севастополь народными депутатами. Р.З. Чеботаревский дополнил мой доклад и как политик, и как моряк.
Президент России, который был трезв и весел, спокойно сказал, что не видит проблем. Он только что был в Калининграде, побывал в Ленинграде («ох, Санкт-Петербурге!»), и там, и там есть свободные пирсы.
— Мы выведем Черноморский флот и разместим его в Ленинграде, ох, Санкт-Петербурге, — закончил Б.Н. Ельцин.
Преодолев шок от слов Президента Российской Федерации, я просто не мог не спросить, заберем ли мы с собой Севастополь:
— Флот, Борис Николаевич, — это не только корабли! Корабли можно вообще затопить, чтобы враг не прошел. А флот сохранится.
Б.Н. Ельцин был в благодушном настроении:
— Сергей Николаевич, Вы опять хотите стать всемирной знаменитостью, Вы толкаете меня на войну с Украиной. У меня другое видение проблемы: мы будем арендовать часть порта в Севастополе.
Это было сказано в начале 1992 г.!
Президент просил меня и Р.З. Чеботаревского не поднимать вопроса о Крыме и Севастополе на Верховном Совете. Мы заверили его, что вопрос поставим завтра же. И действительно, внесли проект постановления по решениям 1954 г. в отношении Крыма, признавая их изначально неконституционными. Вопрос затянулся, а его рассмотрение на Съезде народных депутатов 18 апреля 1992 года и вообще было сорвано.
Мы вернули проблему на рассмотрение парламента. Сожалею, что когда мы преодолели сопротивление нигилистического антинационального лобби, Р.И. Хасбулатову удалось «в довесок» вбить в текст постановления «нивелирующий» его второй пункт, но, тем не менее, постановление о неконституционности передачи Крыма в 1954 году было принято. В 1993 году мы дополнительно приняли решение Верховного Совета России о российском статусе Севастополя.
За зимний визит 1992 года в Севастополь меня впервые объявили персоной нон грата на Украине. Особенно Л.М. Кравчук был в гневе от того, что моряки-черноморцы российских депутатов приняли гостеприимно, а эшелон руховцев во главе со Степаном Хмарой остановили перед городом.
Отклоняя призыв Верховного Совета Российской Федерации одновременно с Россией рассмотреть вопрос о конституционности решений 1954 г., Верховный Совет Украины расценил это обращение как дестабилизирующее общественно-политическую ситуацию на Украине и в России.
Крым должен не разделять, а соединять Россию и Украину. Но для этого в вопросе о Крыме и Севастополе должна быть ясность.
Справедливость не должна быть избирательна. Когда Съезд народных депутатов СССР дал политическую и правовую оценку пакту Молотова-Риббентропа и секретному протоколу к нему, то он открыл возможность переоценки многих правовых и политических реалий прошлого. Справедливость в отношении России и русского народа столь же необходима, как она была необходима, по мнению демократической общественности, в отношении прибалтийских республик.
Иллюзии и правовой нигилизм 1954 года
В архиве Президента Российской Федерации хранится протокол № 49 заседания Президиума ЦК КПСС от 25 января 1954 г., на котором 11-м пунктом в повестке дня стоял вопрос о передаче Крымской области из состава РСФСР в состав УССР. Председательствовал на заседании Г.М. Маленков. Кто докладывал вопрос, да и докладывали ли его вообще — в протоколе не указано. Очевидцы свидетельствуют, что решение готовилось и принималось под сильным давлением увлекшегося этой идеей Н.С. Хрущева.
