Каково же было мое изумление, когда я узнал, что назначенный Верховным Советом России министр государственной безопасности Российской Федерации В.П. Баранников ночевать ездит за город на свою дачу в охраняемом правительственном поселке. И это в обстановке государственного переворота?! Было о чем задуматься.
Было в сентябрьские дни 1993 года много и других загадок, совсем не случайно В.П. Баранников быстро умер после тех событий.
Две недели противостояния стали четырнадцатью днями героизма и самоотверженности. Прежде всего со стороны сотрудников парламента, которые к началу октября пробирались ежедневно на работу через оцепления, а то и через заборы и колючую проволоку. Особенно это касается женщин.
Горжусь своими коллегами — депутатами, большинство из которых имели самые мирные профессии, не собираясь участвовать ни в войнах, ни в революциях. Но, когда пришел час испытаний, они достойно эти испытания прошли.
В целях лишить Съезд народных депутатов кворума, Б. Ельцин издал 23 сентября указ № 1435 о социальных гарантиях для тех депутатов, что подчинятся указу № 1400. Лояльным президенту парламентариям гарантировались:
— фактическое сохранение депутатской неприкосновенности до начала работы Федерального Собрания;
— единовременное денежное пособие в размере годовой заработной платы;
— трудоустройство на должность, занимаемую до избрания, либо «по их желанию на любую другую вакантную должность на государственных предприятиях, в учреждениях и организациях»;
— закрепление за ними по их желанию ранее предоставленной жилой площади и т. д.
И основная масса депутатов не кинулись на посулы Администрации! Не случайно вскоре после событий Глава президентской Администрации, бывший первый заместитель Хасбулатова С.А. Филатов утвердил «черный список» народных депутатов, на которых не только не распространяются льготы указа № 1435, но которых не рекомендовалось и трудоустраивать на приличные места. Рядом со своей фамилией я с радостью и сочувствием увидел имена многих своих друзей и соратников.
Мне довелось все дни быть в осажденном парламенте. Лишь один раз мы с Н.А. Павловым на несколько часов вырвались на Новый Арбат, позвонить по телефону (телефоны в нашем здании были блокированы, а мобильных тогда не было). При входе в корпус на Н. Арбате меня окликнули. Оглянулся. Через вечернюю уличную суету ко мне подошел мужчина со словами:
— Сергей Николаевич, дай Бог вам удачи! Вы делаете великое дело, держитесь!
Это был Валентин Гафт. А так Москва продолжала жить своей жизнью: работали театры и казино, рестораны и магазины, ходил обычным порядком транспорт. Поддержка действий Верховного Совета Российской Федерации была массовой, но во многом повторилась и общая апатия населения, уже знакомая по августу 1993 года («сами справятся»).
По поручению Верховного Совета мы силами членов Комитета подготовили дополнение в УК РФ, предусматривавшее уголовную ответственность за попытку государственного переворота. Если эти действия влекли гибель людей, то санкция была самой высокой, вплоть до применения высшей меры наказания — смертной казни.
Верховным Советом РФ предложенный мною закон был принят, и.о. Президента А.В. Руцкой его подписал.
То-то впоследствии было много шума вокруг террора, который, якобы, намечал парламент. Мы же, напротив, делали все возможное, чтобы человеческие жертвы предотвратить.
Несколько слов о 3 октября. Мы знали о столкновениях горожан, пытавшихся нас разблокировать с ОМОНом. Знали, что ранен В.И. Алкснис, страшно избит В.И. Морокин, что есть жертвы. Объективно ждали событий.
Я находился в своем крыле здания, обращенном к зданию СЭВ (а в момент событий — мэрии Москвы), когда мое внимание было привлечено к странным маневрам милиции, стоявшей в оцеплении: бойцы оцепления вдруг отошли от Дома Советов, открывая проход на Конюшковскую, но перекрывая выход на мост. Вскоре появились разрозненные группы людей — по 2–5 человек — которые двигались по Новому Арбату из центра. Только когда поток людей стал нарастать, мы поняли, что это демонстранты. Все переулки и выход на мост им были перекрыты, оставался один путь — только в нашу сторону.
Проход был перегорожен стоявшими впритык поливными машинами, но оказалось, что в кабинах машин торчат ключи, и машины достаточно легко раздвинули. Люди хлынули в сторону Каменного моста с памятникам защитникам Красной Пресни в 1905 году, на пандус, как вдруг со стороны мэрии послышались какие-то хлопки.
Я даже не сразу понял, что это выстрелы. Забеспокоился, только увидев, что падают люди. Немедленно спустился вниз и потребовал, чтобы открыли ближайший подъезд. Лишь когда в подъезд стали заносить раненых, я осознал, что все обретает мрачную серьезность.
События закрутились!
Митинг с балкона Дома Союзов. А. Руцкой, Р. Хасбулатов, прорвавшиеся к нам с демонстрантами Илья Константинов, перебинтованный Виталий Уражцев. Стрельба из мэрии подтолкнула к необходимости немедленно освободить ее от стрелков, взять под контроль.
Ночь на 4 октября
К вечеру, когда колона защитников Верховного Совета отбыла в Останкино обеспечивать выступление и.о. Президента России А.В. Руцкого в прямом телевизионном эфире, ко мне обратился с просьбой министр обороны В.А. Ачалов:
— Сергей Николаевич, мог бы ты съездить в штаб Московского военного округа к командующему. Я поднял несколько дивизий, они движутся нам на помощь. Нельзя допустить столкновений.
— Конечно!
— Только подожди, я дам человек десять охрану.
Мы с моим помощником Алексеем Сусловым вышли через 20-й подъезд. Охрана где-то потерялась, но зато на улице оказалось много легковых машин. С радостью убедились, что многие москвичи подъехали на своих машинах помочь защитникам Верховного Совета. Хозяева и были в роли водителей. Забравшись с Алексеем в одну их машин, мы помчались к военным.
К штабу Московского военного округа подъехали уже в сумерках. Решительно постучал в запертую калитку. Открыли.
Стоявший в стороне молоденький автоматчик явно был часовым. Но не он тут хозяйничал. Более взрослый подтянутый мужчина в штатском спросил, узнав:
— Вы к кому, Сергей Николаевич?
— Мне нужен командующий округом.
— Пойдемте, я провожу.
Прошли в здание штаба. Зайдя в кабинет командующего, увидел ходящих вокруг генерал-полковника Л. Кузнецова народных депутатов Н.М. Харитонова и И.В. Федосеева, они убеждали хозяина кабинета поддержать Верховный Совет. Тот как лев в клетке метался по кабинету, принимая периодически доклады подчиненных о двигающихся вокруг Москвы войсках. Входя в разговор, я тоже стал приводить командующему аргументы, почему ему недопустимо участвовать в военном мятеже отрешенного от должности президента. Генерал голосом, полным отчаяния, к нам буквально воззвал:
— Что делать? Ачалов поднял войска! Грачев поднял войска! Все идут на столицу. Это же гражданская война!
