Убежден, что за убийством ставшего через несколько лет председателем армянского парламента К.С. Демирчана и группы более молодых армянских лидеров стоит не больной одиночка! Все гораздо более серьезно.
4 июля 2000 года мне удалось прилететь в Минск на похороны Николая Николаевича Еременко-старшего. Чувство потери было безмерным, я не мог сдержать слез. Да, мы были людьми разных поколений, даже эпох, но взаимное душевное расположение после знакомства осенью 1993 года сблизило нас, подружило. Когда Н.Н. Еременко в 1996 году спешно приехал ко мне в Москву советоваться о выборе, какой вариант конституционной реформы Белоруссии ему поддержать, мы ходили по аллеям поселка, где находилась моя служебная даче на Успенке, долго. Дорогой гость был полон энергии и намерения активно отстаивать интересы белорусского народа. Мы обсудили не простую ситуацию, наметили план действий.
В день похорон легендарного героя фильма «Люди и звери» последний раз виделся я и с Николаем Николаевичем Еременко-младшим. Наша новая договоренность повидаться в Москве в очередной раз, осталась невыполненной. На сей раз навсегда: через год я был в Доме кино, когда хоронили Н. Еременко-сына.
Несчастная и героическая Галина Александровна!
Уникальная белорусская семья: три народных артиста, каждый — одного из трех государств — СССР, Российской Федерации и Республики Беларусь.
А какой был вечер, когда мы сели с Николаем Николаевичем (старшим) и Галиной Александровной в их минской квартире за столик с водкой и закуской, а Николай Николаевич (младший), только что подаривший отцу фильм, снятый к его юбилею, устроился на полу рядом, чтобы поглядывать телевизор и участвовать в разговоре. На мое приглашение сесть с нами за стол, весело отмахнулся:
— Свою норму я уже выпил, теперь вечный мораторий.
Похоронили моего старшего друга под Минском, недалеко от могилы П.М. Машерова.
С утра 30 декабря 2009 г. закупил продуктов, подарков и вместе с С.Ю. Филем заехал к Манякиным поздравить с Новым годом. Сергей Иосифович оказался в ЦКБ после обширного инфаркта, хотя уже чувствовал себя лучше, лежал в терапии. Прасковья Петровна при всех возрастных проблемах и хворях — бодра и энергична. Сын их Александр рассказал о лечении. Поедет в обед к отцу.
По предварительной договоренности с Юрием Алексеевичем Хреновым и Станиславом Юрьевичем Куняевым в обед втроем съездили в Переделкино, навестили Алевтину Ивановну Бокову, сходили на могилу В.Ф. Бокова. Поэт погребен рядом со своим учителем Б. Пастернаком. Поминая замечательного человека — человека озорства и радости — много вспоминали, читали его стихи. Задержался так, что по обильному снегопаду в Кремль уже не попадал, а потому на новогодний прием не поехал, свернул сразу домой. В чем-то жалею (надо было со многими повидаться), но в целом нет — был в Косово в момент похорон Виктора Федоровича, а потому сердце требовало отдать долг, не перенося его в новый год.
Сердечный был человек. Настоящий русский интеллигент. И — Поэт!
К сожалению, многолетний лидер омичей С.И. Манякин из больницы уже не вышел. В разгар рождественских праздников его не стало.
Пошли с супругой 20 февраля 2010 г. в Музыкальный театр на «Вечер классической оперетты». Хотя Хибла Герзмаа ввиду болезни не пела, сборник понравился: молодые солисты имели и голоса, и фактуру. Хотя особо тепло зрители встречали все же немногочисленные арии с исполнением на русском языке.
В фойе увидели большую фотовыставку, посвященную памяти народного артиста Вячеслава Осипова. О смерти его не знал, потому был крайне опечален. Мое обещание этому решительному человеку, яркому певцу и страстному патриоту, — обещание побывать на его спектакле — осталось невыполненным.
Вспомнилось, как нас знакомила обаятельная Татьяна Петровна Авдеенко, как у меня в думском кабинете за чаем В. Осипов с болью говорил о вине актеров в облагораживании гибели страны. Строили планы объединения усилий по укреплению русского патриотизма в ошалевшем обществе.
Уходят корифеи. Скоро не останется тех, то был олицетворением Советского Союза.
Благодарен Богу и тогдашнему послу Азербайджана в России Рамизу Гасановичу Резаеву за то, что познакомился с великим певцом и человеком Муслимом Магомаевым.
В тяжелые 90-е М. Магомаев предпочел тихо уйти со сцены, но не унизился до политической конъюнктуры и тем более оскорблений в адрес советского прошлого. Он остался настоящим артистом великой Державы и ее достойным гражданином. Как-то, обедая по приглашению Р.Г. Резаева втроем, я спросил М. Магомаева о его отношении к текущим событиям, и он не скрыл горечи. Но и ни в чей адрес из оставшихся в придворной обойме коллег не бросил ни слова упрека — Бог им судья.
Гордо сообщил, что сохранил записи всех песен, которые когда-либо исполнял:
— Есть даже запись в моем исполнении гимна Советского Союза!
Рад, что в Москве один из современных концертных комплексов носит имя Муслима Магомаева.
Будни 2010 года. По просьбе Администрации Президента был модератором на заседаниях Молодежного Федерального Собрания в Пскове. Планировались спокойные сборы 3 и 4 марта, но жизнь внесла свои коррективы. За четыре дня до псковской поездки мне сообщили из Омска, что 3 марта планируется чествование М.С. Гринберга в связи с 85-летием.
Для нас, выпускников юридического факультета ОмГУ, имя Михаила Семеновича Гринберга, старейшего нашего профессора, значит многое. Он во многом формировал в конце 70-х лицо факультета, формировал и наше отношение к науке и практике юриспруденции, наше отношение к жизни. Ироничность М.С., его оптимистичное и уверенное отношение к любым поворотам повседневной жизни стали и для меня эталоном поведения. А отдавать долги людям, которые так или иначе сыграли роль в твоей судьбе, надо при их жизни. Я не мог пропустить юбилея. Но я не мог и нарушить данного слова, не мог не ехать в Псков.
Все сложилось, хотя приключений избежать и не удалось.
В 23:25 2 марта я вылетел в Омск. Три часа полета, три часа разницы во времени с Москвой — и я в Сибири. Выступил с лекцией перед студентами 4 курса, участвовал в юбилейных торжествах на факультете — и в 17.45 вылетел обратно в Москву. В 18.45 из Домодедово на машине вместе с двумя Александрами, Ходаковым и Ивановым, выдвинулся в Псков (ни поездом, ни самолетом к утру не успевал).
В 4.45 мы въехали в город, после небольших ночных блужданий в 5.30 были в отеле. Целых 3 часа сна в горизонтальном положении, а потом работа. После обеда, закупив книг для библиотеки и подержанных вещей для музея, в 16.30 выдвинулись засветло в Москву. Уже в 20.45 проехали поворот на Торопец и были в 392 км от Москвы.
И тут Господь послал нам испытание: проехав в 20.50 мимо нескольких встречных машин, стоявших с поврежденными колесами, посочувствовав их водителям, мы, несмотря на малую скорость, лишились сразу двух своих левых колес. В 373 км от Москвы, за многие километры от населенных пунктов.
Справиться самим было невозможно: шины зияли дырами в палец шириной. Вызвали помощь из университета с двумя нашими летними колесами (хорошо, что почти все еще были на службе, завершая университетский праздничный вечер в честь 8 марта). В 02.45 приехали спасатели — С.С. Ермаков с водителем, у которых за километр до нас, оказывается, тоже полетели два левых колеса (к счастью, зная нашу историю, они захватили и себе две запаски).
