«Если я уйду с русскими, то стану для всех предателем, – думал он. – Если останусь, то меня наверняка расстреляют. Ведь есть еще один рапорт, как ранее говорил мне майор Дамфельд, написанный покойным гауптштурмфюрером Хайнцем. Возможно, случись все это сто лет назад, я бы и остался. Но погибнуть из-за подлых доносов, сочиненных гнусными эсэсовцами, с позорным клеймом убийцы! Нет, благодарю покорно!»
И, отбросив в сторону свои сомнения, Отто фон Камп устремился следом за идущими впереди советскими разведчиками…
Профессор Гранке, все это время сидевший на земле, обессиленно привалившись спиной к колесу бронеавтомобиля, смотрел вслед удалявшимся диверсантам. Он испытывал громадное облегчение, вообразив, что жуткие события прошедшего дня закончились для него вполне удачно. Да, он своими криками поспособствовал прорыву вражеских бойцов с окруженного аэродрома, но ведь все видели, что сделал он это по принуждению. Его репутация не должна пострадать!
Его эйфория продолжалась секунд тридцать – вернувшийся к броневику Седов выстрелил ему в голову и быстрым шагом бросился догонять товарищей.
Глава 22
Итак, черный BMW, за рулем которого находился майор Андрей Седов, на максимально возможной скорости все дальше и дальше удалялся от аэродрома Волленберг на северо-восток.
Рядом с водителем важно расположился Макс, снова надевший на голову офицерскую фуражку. Он каждую минуту зевал и, чтобы не заснуть, попеременно тер мочки ушей. На заднем сиденье, облокотившись с двух сторон на сверток с прибором, дремали лейтенант Терентьев и сержант Воронин. Сидевший справа от парашютистов немецкий летчик обер-лейтенант Отто фон Камп невидящим взором смотрел через стекло на проносящиеся мимо зеленые луга и фруктовые сады. Он не мог прийти в себя с того момента, когда узнал о написанном на него штандартенфюрером СС Клотцером лживом доносе.
Взглянув в зеркало заднего вида на отрешенное лицо летчика, Андрей, угадав его состояние, сказал по-немецки:
– Не переживайте так сильно, обер-лейтенант! От встречи с такими подлецами, как Клотцер и Хайнц, никто не застрахован!
– Вы можете говорить на своем родном языке, господин Дамфельд, или как вас там зовут! – ответил Отто. – Я неплохо владею английским и французским, а по-русски почти все понимаю, хотя разговариваю с трудом!
– Да что вы говорите? Вот это сюрприз!
– Мой дед настоял, чтобы я изучал русский язык. Он говорил, что русские и немцы – это великие народы, которые должны жить в мире между собой.
– Тогда какого же хрена ваш психопат фюрер напал на СССР?
– Я не могу отвечать за его поступки! Лично я не одобряю этой войны!
– Тогда спрошу прямо: вы готовы нам помогать?
– Какую помощь вы имеете в виду? Стрелять в своих я не буду!
– Экий вы разборчивый! – вмешался в разговор Макс. – Гитлера не одобряете, но и бороться против него не желаете! Уж определитесь как-нибудь, на чьей вы стороне!
– Не дави на него, Макс. – Голос Седова звучал мягко. – У нашего летчика свои собственные понятия о чести. Чутье подсказывает, что мы можем ему доверять. Он, между прочим, дворянского происхождения, самый настоящий барон!
– Да хоть герцог Вюртембергский! – Обычно сдержанный Макс неожиданно завелся. – Можно подумать, что он один такой благородных кровей!
Тут Макс внезапно осекся и, искоса взглянув на Отто, резко сменил тему разговора:
– Андрей, как я понимаю, мы следуем в направлении Штеттина! Каковы твои дальнейшие планы?
– Если удастся благополучно миновать Штеттин, то километров через двадцать пять или тридцать мы доберемся до аэродрома. На нем базируются разные типы самолетов. Поскольку аэродром находится в глубоком тылу, то его охрана, как я надеюсь, не слишком внимательна. Попытаемся завладеть самолетом, посадим Отто за штурвал и по воздуху пересечем линию фронта!
– Ты хочешь угнать из-под носа у немцев самолет? – Судя по голосу, Макс был сильно удивлен.
– Но ведь ты же угнал из самого центра Берлина броневик! – парировал Андрей и улыбнулся.
Метрах в ста впереди на дорогу с деловым видом вышла серая кошка. Андрей резко нажал на клаксон. Кошка, выгнув спину, юркнула в придорожные кусты.
– Если моя затея с самолетом не пройдет, – продолжил Седов, – тогда можно попробовать уйти морем. Там недалеко расположен порт Свинемюнде. Возьмем у фрицев напрокат катер или буксир…
– Или подводную лодку! – вмешался в разговор проснувшийся Терентьев.
Разведчики засмеялись. Сержант Воронин протер глаза и стал рыться в вещмешке, лежащем у его ног. С хитрым видом достав большую плитку шоколада, он разломил ее на пять равных частей и раздал присутствующим, не забыв и себя.
– Вкусно! – с набитым ртом проговорил Макс, откусивший сразу половину своей порции. – Спасибо, сержант!
– Кушайте на здоровье! – ухмыльнулся Воронин.
– Что-то я не помню, чтобы в наш сухой паек входил шоколад, – задумчиво произнес Терентьев.
– Ты прав, командир! Шоколада в нашем пайке не было! Я его позаимствовал в закромах столовой на аэродроме, примерно за час до вылета на задание!
– То есть стащил?
– Никак нет, товарищ лейтенант! – Глаза Воронина задорно блестели. – Не стащил, а взял взаймы. Как чувствовал, что пригодится! Я еще после обеда честно предложил этому скупердяю-повару обменять пару плиток на банку тушенки, а он две потребовал! Вымогатель! Пришлось зайти попозже. Да там целая полка была забита этим шоколадом, а я взял совсем немного! И записку оставил на видном месте, что верну, как только смогу! А внизу на листке поставил точное время и дату!
– А чьим именем ты подписал эту записку, диверсант? – усмехнулся Андрей.
Услышав вопрос, Воронин со страдальческим видом наморщил лоб и обхватил голову руками, словно пытаясь собрать все мысли воедино. Это вызвало дружный взрыв смеха у окружающих.
Подождав, пока все немного успокоятся, Федор Воронин, с трудом сохранявший серьезное выражение на лице, испуганно вытаращил глаза, хлопнул ладонью себя по лбу и, сложив губы дудочкой, важно произнес:
– Я забыл!
Теперь он выглядел настолько комично, что все, в том числе и Отто, принялись хохотать, что называется, до слез. А управлявший машиной Андрей Седов, едва взглянув на сержанта в зеркало, сразу же сбросил скорость, чтобы не вылететь на обочину.
– Что ты забыл? – натужно выдохнул Терентьев, согнувшись пополам от смеха.
– Я забыл подписаться! – радостно воскликнул сержант.
Сил смеяться вслух у окружающих уже не было. Они только всхлипывали и трясли головами. Макс уронил фуражку на колени. Его крупная лысая голова, обычно нежно-розового цвета, сейчас приобрела ярко выраженный багровый оттенок. Лейтенант Терентьев и барон Отто фон Камп, обессилев, повалились друг на друга. Андрей благоразумно остановил машину на обочине и уронил голову на руль. Его плечи судорожно вздрагивали, из глаз текли слезы. Так он не смеялся уже давно!
