– Понятия не имею. У меня нет точной информации. Надеюсь, с другими участниками группы ничего не произошло, и они продолжили свой путь.
– Весело, – вздохнул Степаныч.
– Слушай, Сержант, – заговорил я. – Эти шайны… Насколько серьёзна опасность?
– Это как саранча. Налетит и ничего не оставит за собой. Их слишком много, они хорошо подготовлены и вооружены. Если их войско пробьётся сквозь защитный купол, никто из нас не выживет.
– Даже Кремль не устоит? – не поверил своим ушам Степаныч.
– Он будет сопротивляться до конца, однако в итоге всё равно падёт. Слишком неравны силы.
Степаныч огорчённо поник.
Я понятия не имел, кто такие шайны и какую опасность в себе несут, однако кио говорил убеждённо. Похоже, впереди у нас большие проблемы.
– Кроме авиации, надеяться больше не на что? – спросил я скорее для проформы.
– В обычном сражении нас разобьют. Даже если люди и муты объединятся.
– А кио? Ведь ты не единственный?
Сержант безучастно ответил:
– В лучшем случае, кио будут держать нейтралитет. Увы, почти все мы под властью Предводителя, а у него свои планы и своя игра в тёмную.
– И сколько времени у нас осталось?
– Меньше, чем того бы хотелось.
– Так! – прервал всех Степаныч. – Давайте-ка по койкам. Утро вечера мудренее. Сержант, ты вообще спишь?
– Сейчас мне просто необходимо время на отдых. Я должен отключиться на несколько часов.
– Над двором есть чердак, там мягко, есть солома. Ложись там. Я дам тебе тюфяк, одеяло и подушку. Хватит?
– Не надо, я могу спать прямо на досках.
– Как скажешь. – Степаныч повернулся ко мне:
– Игорь, я твою лавку отдал Надюшке. Тебе тоже придётся поспать на чердаке вместе с Сержантом. Ночи тёплые, не замёрзнешь.
– Нет вопросов, Степаныч, – заверил я.
– Тогда по койкам! Всем спокойной ночи!
Киборг отключился моментально, я даже позавидовал ему: взял и отрубился, а вот у меня сон долго не шёл. Вспоминалась драка с гринами, рассказ Сержанта. Да и новость о вторжении шайнов не добавляла настроения. Может, где-то кио и преувеличивает, однако всем будет кисло, а я уж только было решил, что жизнь постепенно входит в колею.
Внизу всхрапывал Забияка, я невольно улыбнулся, вспомнив о недавней ночёвке, когда мы чуть не стали жертвами вормов. Вроде ничего весёлого, но сейчас, спустя время, всё это воспринималось как приключение. Хорошо то, что хорошо кончается, хотя ни био, ни вормам не повезло.
Сержант спал беззвучно, в какой-то момент показалось, что он умер, но нет – изредка грудная клетка поднималась и опускалась. Интересно, видят ли киборги сны?
С этой мыслью я не заметил, как расслабился и провалился в мир грёз. Сложно сказать, сколько это длилось, но что-то вдруг прервало мой сон. Я уже привык доверять интуиции. Пусть даже Забияка дрых без зазрения совести, а по части чувствительности он мог дать мне сто очков вперёд, однако тревога, ложная или нет, не давала мне покоя.
От меня не убудет, если спущусь и проверю, решил для себя я. Медленно и аккуратно спустился во двор. Забияка сразу вскинул на меня умную морду. Я приложил палец к губам, и честное слово – фенакодус меня понял. Отвернулся и снова прикрыл глаза.
Маленький приступок, дверца, ведущая из двора в сени. Тут темно и прохладно, можно продукты держать как в холодильнике. Пахнет сыростью и мышами (надо б Степанычу про кота намекнуть – фенакодусы мышей не ловят, а вреда от этих мелких грызунов выше крыши).
Потянулся за обвитую тряпочкой ручку другой двери, открыл и замер на пороге. В комнате, где по идее должны были спать только Степаныч с Надюшкой, находился кто-то третий. И сейчас он склонился над моим наставником.
– Стой! – крикнул я, сожалея, что под рукой нет лампы или самого захудалого светильника. Без них о многом приходилось догадываться.
Незваный гость был быстр как молния. В его руке блеснул нож. Бросок! Трудно сказать, чего мне стоило уклониться. Нож впился в миллиметре от уха. Короткий крик Степаныча, а потом стремительный выпад коброй – незнакомец действовал наверняка. Пожалуй, у него была возможность убить меня, однако он не хотел терять время. Выскочил прямиком в окно, выставив его вместе с рамой, и растворился в темноте.
Я бросился за ним, потерял драгоценные секунды, застряв на подоконнике, а когда, наконец, попал на улицу, едва не завыл от тоски и злости: этот типчик сделал меня как ребёнка. Его след простыл, и я понятия не имел, в каком направлении надо вести поиски. И всё же… что-то знакомое было в его движениях, где-то мы уже пересекались.
Я вернулся в дом. Около Степаныча уже хлопотала встревоженная Надюшка. К счастью, она не пострадала, а вот наставнику повезло меньше. Он тихо постанывал, а из раны на плече сочилась кровь. Ночной гость всё же задел его.
– Ты появился как нельзя вовремя, – нашёл в себе силы улыбнуться Степаныч.
– Нужно найти лекаря, – сказал я. – Я пойду за ним.
– Дяденька Игорь, не надо! Я знаю самого лучшего, сейчас его приведу, – взмолилась девчушка.
– Иди, – разрешил Степаныч, и она побежала.
Пока не было лекаря, я успел осмотреть рану. Выглядела она неопасной, однако Степаныч постепенно слабел и впадал в забытьё. Странно, кровь мы успели остановить и много не вытекло. Я списал это на возраст. Всё же наставник пусть и держался молодцом, однако годы есть годы. Время нас здоровее не делает.
Пришёл лекарь – зевающий и снулый. Но при виде раненого, мигом оживился.
– Однако. Вижу, у вас была горячая ночка.
– Не приведи господи, – искренне сказал я. – Ночью к нам пожаловал незваный гость. Лишь чудо спасло Степаныча.
– Вы знаете, кто это был? Надеюсь, не из наших.
– Увы. Я его упустил.
Лекарь бросил понимающий взгляд на выставленное окно.
– Я чем-нибудь прикрою, чтобы не дуло, – заверил я.
– Хорошо. А я, с вашего позволения, займусь пациентом.
Он присел возле Степаныча, пощупал его пульс.
– Всё в порядке, он живой, – забеспокоился я.
– Я вроде и не утверждал обратного. Не отвлекайте меня, молодой человек.
– Извините, – потупился я.
Он продолжил осмотр, бормоча себе под нос.
– Так-так, что это у нас?
– Надеюсь, ерунда. С виду царапина.
– И, тем не менее, раненый без сознания. Сколько я помню Степаныча, от всякой ерунды в обморок он никогда не падал. Выходит, всё гораздо серьёзнее, чем кажется.
– И что это может быть?
Лекарь уставился на нож, по сию пору торчавший в бревенчатой стене. Я впопыхах совсем забыл о нём.
