Вдоль стены тянулась непрерывная тонкая полоса металлической дорожки, огражденной стальными перилами. В нескольких местах она расширялась, образуя площадки, на которых могли бы разместиться три-четыре человека. На одной из таких площадок Егор заметил Охотника. Тот держал в руке артефакт и выглядел довольно ничтожно на фоне величественного хоровода огней. Сталкер плавно подбросил артефакт, и увлекаемый вращением воронки камень, искрясь и кувыркаясь, взмыл вверх, присоединившись к всеобщему движению. Постояв немного, Охотник развернулся и направился к выходу.
– Что это? – спросил Егор, когда тот приблизился.
– Нравится? – вопросом на вопрос ответил Охотник.
– Нравится…
– Это тот самый «Клондайк артефактов», достичь которого мечтают многие.
Полянин поднял брови. Вот оно как? Сколько людей пытались преодолеть все преграды, обмануть коварное излучение, добраться до центра Зоны и оказаться здесь, в припятском эльдорадо, стране несметных сокровищ? Два-три артефакта из этого вращающегося столба, при умеренных запросах, могли обеспечить безбедный остаток жизни любого страждущего. А теперь он, журналист, которого не хотели брать в напарники оборванцы-сталкеры, ютящиеся по краю Периметра в жалких лачугах, латающие по вечерам простыми нитками свои рваные комбезики и с трудом наскребающие денег на полсотни патронов, стоит перед этими сказочными богатствами… Егор тряхнул головой, разгоняя очарование воображаемых возможностей.
– Я думал «Клондайк» – сказка для новичков.
– Сказка? – пожал плечами Охотник. – Пожалуй, да. Но сказки тоже кто-то сочиняет…
– Кто?
– Да как тебе сказать… – замялся сталкер. – Разные люди, на самом деле… ну, в общем… А, ладно. Конкретно эта сказка придумана охотниками.
– А разве вас много?
– Нет.
– Почему вы тогда говорите во множественном числе – «охотниками»?
– Охотник всегда один, но в разные годы им становились разные люди. Я ведь застал тебя за чтением своего… своих записок. Там об этом говорилось.
– Я не успел дочитать, – махнул рукой Полянин. – А для чего охотникам понадобилось распускать слухи о «Клондайке»? И вообще, что значит «охотники»? Почему «Охотник»?
Вместо ответа Кюри покосился через плечо на воронку из артефактов.
– Знаешь, скоро Выброс?
– Правда? О, это очень интересно. А как это выглядит?
– Сложно описать, – покачал головой сталкер, – как… как… В общем, не знаю. Надо самому пережить… если удастся, конечно.
– Черт, вы же нарочно сбили меня с мысли! Какое отношение…
– Пойдем отсюда, – перебил журналиста Охотник, – стоя, что ли, разговаривать?
И небрежно подвинув собеседника плечом, он вышел из зала. Егору ничего не оставалось, как последовать за ним.
* * *
– Капа, лезь сюда.
Клоп стоял наверху баррикады, всматриваясь в зелень леса.
– А что случилось?
Сержант Остапенко как раз прикончил банку тушенки и собирался вздремнуть десять-двадцать минут, пока не началась какая-нибудь заварушка. Лезть на баррикаду ему совсем не хотелось.
– Не могу понять – кто там кусты треплет…
– Да какая разница? Мало ты мутантов сегодня видел?
– Так нет никого!
– Мимик, наверное, шалит, – отмахнулся сержант.
– А зачем мимику кусты из земли выдергивать?
– Вот ты пристал! Ну, откуда мне знать?
– Так я тебе и говорю: лезь сюда со своим биноклем!
Остапенко нехотя поднялся и начал вскарабкиваться на баррикаду, цепляясь за углы ящиков, бетонных блоков и стальных балок. Заняв устойчивую позицию, он поднес бинокль к глазам.
– Чего ты, Клоп, панику поднимаешь? Это аномалия, обычная «мясорубка»!
– И как прикажешь это понимать?
– А что тут понимать-то? – пожал плечами сержант, не догадываясь, к чему клонит бармен. – Аномалии надо обходить, а не понимать.
– До чего, все-таки, тупые эти военные… – пробурчал себе под нос Клоп.
– Чего?! – прищурился Остапенко.
– Я говорю, хороший ты человек, сержант. Но не очень внимательный.
– Это почему же?
– Давно там эта «мясорубка» обосновалась?
– Что ты ерунду всякую спрашиваешь?! – вспылил Остапенко. – Ясно же, что с последнего Выброса!
– Когда он был? – не отставал бармен.
– Недели три назад.
– Прошло столько времени, а несчастный кустик все стоит и не сдается? Бронированный он, что ли?!
Лицо Остапенко окаменело, брови нахмурились, выдавая напряженную работу мысли. Он вновь поднес бинокль к глазам, вглядываясь в кромку леса. Возле «мясорубки» было уже чисто, только листья и переломанные ветки валялись вокруг.
– Может, кусты…
– Выросли сквозь аномалию, ага! – подытожил Клоп. – Капа, десть минут назад этой «мясорубки» там не было, а кусты росли! – он сделал паузу и добавил: – Она движется!
Несколько секунд оба молчали.
– Мне кажется, я догадываюсь кто поджег лес, – выдал, наконец, сержант.
* * *
– Есть будешь? – чиркнув зажигалкой, Охотник развел огонь.
Егор кивнул, неожиданно поняв, что зверски проголодался. Налив воды в кастрюлю из стоявшего у плиты бидона, Охотник поставил ее на плитку и, достав из стола консервы, принялся стряпать какое-то блюдо.
– Который сейчас час? – спросил Полянин.
– Не знаю, но день кончился. Скоро стемнеет.
Охотник стоял спиной к журналисту и, орудуя ножом, насвистывал что-то легкомысленное.
– А что дальше?
– Дальше? – пожал плечами сталкер. – Ждем твоего дружка.
– Какого?
– Ну, этого… фэбээровца.
– А вам он зачем?
– У него есть то, что мне нужно!
– Артефакт?
– Да.
– А вы думаете, что Джерри сам придет сюда?
– Обязательно, – утвердительно кивнул Охотник.
– То есть, он жив?
– Безусловно.
– Откуда вы знаете?
– Потому что я позаботился об этом.
– Для чего?
– Я уже сказал – у него необходимый мне артефакт.
– Снова-здорово! Мы так и будем ходить по кругу, или вы, наконец, расскажете, что вообще здесь происходит?
– Что конкретно ты хочешь узнать?
– Кто вы такой? Зачем собираете артефакты? Правда ли, что вы убили всех этих людей, о которых говорил Вайс? Почему не убили Вайса? Где он сейчас? Зачем распускать слухи о «Клондайке артефактов»? Что вы собираетесь делать дальше? Что будет со мной? А дневник? Я встретил там упоминание о Граале. Какое отношение религиозные мифы имеют к вам? На священника вы не похожи…
