– Что случилось? – встревожилась Эмма. – Что это было?
– Добро пожаловать на Дьявольский Акр, – ответил лодочник. – Теперь, если вам так хочется увидеть, где мы находимся, можете немного приоткрыть лица, и за оставшееся в нашем распоряжении время я попытаюсь отработать золотой, проведя полноценную экскурсию.
Мы опустили брезент к подбородкам, и Эмма с Эддисоном ахнули. Эмма, вероятнее всего, при виде окружающего, а Эддисон, судя по наморщенному носу, – от его запаха. А аромат кипящего рагу из содержимого сточных канав был просто непередаваем.
– К этому быстро привыкаешь, – произнес Харон, правильно истолковав выражение моего скривившегося лица.
Эмма сжала мою руку и простонала:
– О, это ужасно…
И это вправду было ужасно. Теперь, когда я смог увидеть все это двумя глазами, мне действительно показалось, мы попали в ад. Фундаменты домов превратились в полуразложившуюся жижу. Канал зигзагами пересекали деревянные мосты, причем ширина некоторых из них не превышала одной доски, зловонные берега были завалены горами мусора, в которых копошились какие-то призрачные фигуры, перебиравшие всю эту мерзость. Преобладал черный цвет с редкими вкраплениями желтого и зеленого, по большей части сигнализирующими о процессе разложения. Все поверхности вокруг были черными – стены, лица, столбы дыма из дымоходов и, что еще хуже, из виднеющихся в отдалении фабричных труб. Оттуда же доносились глухие и мощные, как военные барабаны, удары огромных молотов по не менее внушительным наковальням, сотрясавшие все вокруг.
– Вот это, друзья, и есть Дьявольский Акр, – негромко заговорил Харон, чтобы его не услышал никто, кроме нас. – Его реальное население составляет семь тысяч двести шесть человек. Официальная цифра – ноль. Отцы города в своей мудрости отказываются даже признавать его существование. Очаровательный водоем, по поверхности которого в настоящее время мы скользим, носит название Лихорадочная Канава. Регулярно поступающие сюда отходы фабричного производства, содержимое нужников и трупы животных не только являются источником этого волшебного аромата, но также эпидемий всевозможных болезней, которые случаются здесь с такой регулярностью, что по ним можно сверять часы, и таких кошмарных, что все это место прозвали Столицей Холеры. И все же… – Он поднял затянутую в черную ткань плаща руку, указывая на девочку, ведром зачерпывающую воду из канала. – Для многих из этих несчастных созданий водоем служит одновременно сточной канавой и источником воды.
– Она собирается это пить? – ужаснулась Эмма.
– Через несколько дней, когда тяжелые частицы осядут на дно, она использует более чистую жидкость, которая останется сверху.
Эмма отшатнулась.
– Нет…
– Да. Это ужасно, – небрежно согласился с ней Харон и продолжил излагать факты, будто читая по писаному. – Основными занятиями населения является сбор мусора и заманивание на Акр незнакомцев с тем, чтобы огреть их по голове дубиной, а затем ограбить. Развлекаются они тем, что употребляют любую горючую жидкость, которую удастся раздобыть, а затем со всей мочи горланят песни. Основными экспортными товарами этой области являются металлическая окалина, костная мука и нищета. Основные достопримечательности включают…
– Это не смешно, – перебила его Эмма.
– Прошу прощения?
– Я сказала, это не смешно! Эти люди страдают, а вы над ними подшучиваете!
– Я не подшучиваю, – царственно заявил Харон. – Я обеспечиваю вас важной информацией, которая, возможно, спасет вам жизнь. Но если вы предпочитаете окунуться в эти джунгли в полном неведении…
– Нет, не предпочитаем, – вмешался я. – Она очень сожалеет о том, что вас перебила. Пожалуйста, продолжайте.
Эмма неодобрительно на меня покосилась, и я ответил ей в равной степени неодобрительным взглядом. Политкорректности в нашей ситуации места не было, даже если слова Харона и в самом деле звучали несколько бессердечно.
– Говорите тише, Аида ради! – раздраженно отозвался Харон. – Итак, на чем я остановился? Среди главных достопримечательностей Акра хочется упомянуть Тюрьму найденышей Святой Рутледж. Это очень прогрессивное заведение, которое заключает сирот под стражу прежде, чем им представится возможность совершить какое-нибудь преступление. Тем самым экономятся огромные средства, а общество избавляется от потенциальных преступников. Также тут имеется Приют Святого Барнабуса для безумцев, жуликов и иных склонных к преступности элементов. Приют действует на добровольных амбулаторных основаниях и почти всегда пустует. И наконец, Дымящаяся улица, восемьдесят семь лет пожираемая подземным пожаром, который никто не удосужился потушить. Ага, – произнес он, указывая на обугленный проем между домами, – а вот и ее начало. Как видите, оно выгорело подчистую.
Несколько мужчин работало в этом просвете, сколачивая какую- то деревянную раму, судя по всему, для того, чтобы восстановить один из сгоревших домов. При виде нас они выпрямились и громко поздоровались с Хароном, который лишь едва заметно махнул в ответ. Мне показалось, он чем-то смущен.
– Это ваши друзья? – поинтересовался я.
– Дальние родственники, – пробормотал он. – Оборудование виселиц – давний семейный бизнес…
– Оборудование чего? – переспросила Эмма.
Прежде чем он успел ей ответить, мужчины снова принялись за работу. В такт ударам молотков они громко пели: «Бам-бам стучат молоты, бам-бам по шляпкам гвоздей! Как здорово строить виселицы, нет ничего веселей!»
Если бы не охвативший меня ужас, я бы, наверное, расхохотался.
* * *
Мы продолжали медленно плыть по Лихорадочной Канаве. С каждым движением шеста Харона она становилась все ýже, напоминая смыкающиеся вокруг нас ладони. Вскоре мосты через канал утратили всякий смысл, потому что через воду можно было перепрыгнуть без всякого труда. Серое небо казалось лишь трещиной между крышами нависающих с обеих сторон домов, и все вокруг погрузилось в удушающий полумрак. А Харон без умолку тараторил, словно оживший школьный учебник. Всего нескольких минут ему хватило, чтобы поведать нам о модных тенденциях Дьявольского Акра (особенной популярностью пользовались украденные парики, которые было принято носить в шлевке пояса брюк), его валовом внутреннем продукте (неизменно отрицательном) и истории его возникновения (как поселения предприимчивых, хотя и чудаковатых фермеров, обосновавшихся тут еще в начале двенадцатого века). Он уже принялся за описание архитектурных особенностей, когда Эддисон, который все это время не переставал ерзать рядом со мной, наконец не выдержал и перебил его:
– Ты, кажется, знаешь об этом гадючнике все, за исключением хоть чего-то, что могло бы пригодиться нам.
– Например? – напрягся Харон.
– Кому мы можем здесь доверять?
– Абсолютно никому.
– Как нам найти странных людей, которые живут в этой петле? – спросила Эмма.
– Я бы не советовал вам их искать.
