– Скажи нам когда! – закричала Эмма. – Мы ждем только твоего сигнала!
Мой мозг разделился на двенадцать частей, и я не мог выдавить из себя ни слова. Я был ими, этими пустотами в коридоре, и моя плоть страдала от каждого выстрела, разрывающего их тела. Первыми наши языки настигли тех тварей, которые бежали слишком медленно, а также безрассудных храбрецов, пытавшихся отбиваться. Мы трепали их, разбивали головы о стены, а некоторые из нас остановились… тут я попытался отключить свою собственную чувствительность… чтобы запустить в них зубы, проглотить их пистолеты, заглушить их крики и оставить позади себя их растерзанные тела.
Столпившись у лестницы, которая была слишком узкой, твари снова начали стрелять. Сквозь нас прошла вторая волна пуль, болью пронзая наши тела, но мы продолжали бежать, размахивая языками.
Некоторые твари выбрались через люк. Другим повезло меньше, и, когда они перестали кричать, мы отшвырнули их тела от лестницы. Я почувствовал, как умирают две мои пустóты: их сигналы в моем мозгу смолкли, наша связь оборвалась. Но коридор был свободен от тварей.
– Пора! – сказал я Эмме.
Это была самая сложная конструкция, на которую я в данный момент был способен.
– Пора! – закричала Эмма, оборачиваясь к остальным. – Сюда!
Я вывел свою пустóту в коридор, хватаясь за ее шею, чтобы не слететь на пол. Эмма шла за мной, используя свои пылающие руки как сигнальные огни в густом дыму. За ней бросились остальные. Вместе мы промчались по коридору. Мой батальон чудовищ впереди, а армия странных людей позади. Первыми бежали самые сильные и смелые – Эмма, Бронвин и Хью, затем имбрины и что-то недовольно бормочущий Перплексус, который настоял на том, что Карту Дней необходимо забрать с собой. Шествие замыкали младшие дети, а также раненые и самые робкие.
В коридоре стоял сильный запах пороха и крови.
– Не смотрите! – услышал я голос Бронвин, когда нам начали попадаться тела мертвых тварей.
Я считал их потери: пять, шесть, семь тварей против двух моих павших пустот. Это соотношение ободряло, но я не знал, сколько всего тварей в крепости. Сорок? Пятьдесят? Меня беспокоило то, что их может оказаться слишком много и что мне придется защищать слишком многих. На открытом месте нас было совершенно нетрудно окружить, рассеять и подавить наше сопротивление. Я должен был убить как можно больше тварей, находясь в здании, не допустив неравного боя во дворе.
Мое сознание снова переместилось в пустóты. Первая уже взлетела по лестнице и вынырнула из люка. Тут же последовала жгучая боль, и контакт оборвался.
Как оказалось, наверху уже поджидала засада.
Я заставил вторую пустóту поднять тело первой и прикрыться им, как щитом. Она приняла на себя град пуль, но остальные пустóты уже выпрыгнули из люка за ее спиной. Необходимо было срочно вытеснить тварей из этой комнаты, прочь от кроватей со странными людьми, которые были тут повсюду. Языками сбив с ног тех, кто был ближе всех, мы обратили в бегство остальных.
Я послал своих пустот в погоню, а мы, странные люди, выбрались из люка. Теперь нас было так много и у нас было столько рук, что остановить утечку душ из наших братьев было легко. Мы разбежались по комнате и быстро отсоединили все трубки. Что касается закованного безумца и мальчика в шкафу, то здесь они были в большей безопасности, чем с нами. Нам все равно было необходимо сюда возвращаться.
Тем временем мои уцелевшие пустóты преследовали тварей, спешащих покинуть здание. Твари отстреливались на бегу. Нам удалось языками сделать нескольким из них подсечки, они упали, и их конец был быстрым, хотя и ужасным. Какая-то тварь спрятался за шкафом, готовясь взорвать бомбу. Одна из пустот выхватила его оттуда, и вместе с бомбой швырнула в боковую комнату. Несколько мгновений спустя раздался взрыв. Еще одна пустóта погасла в моем сознании.
Твари рассыпались по зданию, и более чем половине удалось спастись через окна и боковые двери. Обстановка менялась не в нашу пользу. Мы уже закончили отсоединять дренажные трубки от ног прикованных к постелям странных людей и почти догнали моих пустот. Не считая той, на которой ехал я, их осталось семь. Мы находились в комнате с ужасными инструментами, недалеко от выхода, и у нас был выбор. Я задал вопрос тем, кто был ко мне ближе остальных, – Эмме, мисс Сапсан, Еноху, Бронвин.
– Мы можем использовать пустот как прикрытие и добежать до башни, – крикнул я, обнаружив, что по мере сокращения количества пустот, которыми необходимо управлять, ко мне возвращалась речь. – Или будем драться?
К моему удивлению, они были единодушны в необходимости продолжать сражение.
– Это надо закончить, – произнес Енох, вытирая окровавленные руки.
– Если мы убежим, они никогда не перестанут нас преследовать, – покачала головой Бронвин.
– Перестанем! – пробормотала лежащая на полу раненая тварь. – Мы подпишем мирный договор!
– Мы уже подписали один договор в 1945 году, – фыркнула мисс Сапсан. – Он не окупил даже расходов на туалетную бумагу, на которой был написан. Дети, мы должны продолжать этот бой. Такая возможность может больше не представиться.
– Давайте сожжем это место дотла, – предложила Эмма, поднимая над головой пылающую руку.
* * *
Пустоты под моим руководством выбежали из лабораторного здания, преследуя оставшихся тварей. Здесь снова ждала засада, убившая еще одну пустóту. Не считая той, на которой ехал я, остальные получили уже как минимум по одной пуле. Но, несмотря на раны, они по-прежнему сохраняли силу и боеспособность. Как мне пришлось убедиться на собственном опыте, пустóты были весьма выносливыми существами и справиться с ними было трудно. С другой стороны, твари в страхе бежали, но это не означало, что их можно списать со счетов. Мы не знали, где они находятся, и это делало их вдвойне опасными.
Я попытался удержать своих друзей в здании, послав на разведку пустот. Но странные люди были на взводе, и им не терпелось вступить в бой.
– С дороги! – крикнул Хью, пытаясь оттолкнуть нас с Эммой от двери и выбежать наружу.
– Это нечестно, что все делает только Джейкоб! – заявила Оливия. – Ты уже убил почти половину тварей, но я ненавижу их так же сильно, как и ты! Если уж на то пошло, то я ненавижу их гораздо дольше – почти сто лет! Так что вперед!
Она была права – этим детям было необходимо выплеснуть из себя почти столетие ненависти к тварям, а я прибирал к рукам всю славу. Это была и их война, и я не имел права запрещать им действовать.
– Если ты на самом деле хочешь помочь, – сказал я Оливии, – то вот что ты можешь сделать…
Уже через тридцать секунд мы были во дворе. Оливия парила в воздухе, а Хью и Гораций удерживали ее за веревку, обвязанную вокруг талии. Ее глаза мгновенно превратились в бесценный источник информации, которую ни за что не смогли бы собрать мои приземленные пустóты.
