Иметь дело с кранком неприятно. Сперва вы думаете, что кот испачкался слюной. Потом в вас начинает брезжить понимание – да это же кранк, просто его цвет по чистой случайности совпал с окрасом кота! Вторая неприятность приходит минуты через две: в поисках салфетки вы отворачиваетесь от кота всего на несколько секунд и обнаруживаете, что кранк исчез. С одной стороны, это хорошо. Ведь без кранка на бороде любой кот выглядит гораздо симпатичней! С другой стороны, не так уж и хорошо: можете не сомневаться, кранк не исчезает в никуда, так что тайна его конечного пункта назначения еще долго будет терзать вашу душу темными ночами.
Кошмяур
Фраза: «У меня был кошмар» звучит печально даже в устах обыкновенного гражданина. В среде же кошатников она вызывает трепет. Одно дело – увидеть кошмар ночью. Совсем другое – зайти в кухню при свете дня и обнаружить, что ваши ненаглядные казанки, полы и миски (которые вы скребли и чистили, не щадя живота своего) щедро покрыты кошмяуром.
Чтобы получить общее представление о пушисто-липком кошмяуре, вспомните случай, когда вы забыли вымыть руки после клея и ненароком провели ими по ворсистому ковру или по бредущему мимо ослику. Хотя с клеем и осликом все понятно. С кошмяуром понятно не бывает. «Интересно, вот то липкое посредине – это что? Полупереваренный корм или вчерашний пудинг, в который Джанет сунул хвост во время незаконной прогулки по кухонному столу?» – гадаю я, разглядывая очередной кошмяур. А волосатое в липком – это что? Клок от кота? Или от убитой им полевки? Или и то и другое?
Обычно кошмяур не слишком трудно удалить с кожи – помогает интенсивное мытье рук, как у хирургов перед операцией. Вопрос не только в том, «как» это сделать, но и в том, «когда»? Помыть руки сразу или сначала посидеть на полу, порыдать и помечтать о мире, где перед носом не торчит пять кошачьих мисок с какими-то сморщенными кусочками? Помыть руки до того, как вытереть обескошмяуренную миску полотенцем (к которому тоже вполне может прилипнуть кошмяур), или после? А ведь вокруг есть еще и недвижимые предметы. Мебель, к примеру. Издалека она может выглядеть чистой, но вы посмотрите получше. На кухне кошатника почти всегда найдется шкаф, к которому прилип кусок кошмяура.
Пятналка
«Как моча, только более стойкая и оранжевая!» Вы считаете такой рекламный девиз непривлекательным? Однако те, кто использует пятналку для дезориентации и усмирения окружающих, с вами не согласятся. Если кот нагло и с чувством мочится на, скажем, штору или на строптивый кусок плинтуса, то кот – правонарушитель. С пятнающим котом не все так однозначно, хотя его цели обычно не менее ужасны. Наоборот: пятнание – искусство столь изящное, что некоторые люди всерьез надеются найти у своего кота под хвостом крошечную кисть.
«Что делает кот? Пятнает? – задаете вы себе вопрос при виде виновника, непринужденно трясущего хвостом в углу гостиной. – Или признается в любви новой лавовой лампе?» Поскольку ядовитый окрас пятналки может проступить только часов через пять, выдвинуть обвинение совсем не просто. Когда до вас наконец доходит, что – да, кот действительно запятнал обложку романа «Падение империи» пулитцеровского победителя Ричарда Руссо, – преступник уже давно исчезает. Он нежится где-нибудь в саду под тенистой смоковницей или пятнает свеженькую упаковку из-под новой соседской электрокосы. Кое-какие пятналки так и остаются невидимыми навсегда. Единственный способ их вычислить – это ткнуть в подозрительное место носом другого кота. Если он в ответ приоткроет рот и сделает невменяемую морду – как у Энтони Хопкинса в «Молчании ягнят», когда запахи будили его темную сторону, – значит, перед вами пятналка. Отсюда и родилась известная фраза: «Кот только что нюхнул пятналки или он просто совсем не рад меня видеть?»
Иди по этому пути
Для моего друга Саймона семь сорок пять утра – время немыслимое. Сам я лучше всего работаю в первой половине дня, да и настырные пушистые будильники не дают залеживаться в постели, поэтому для меня восемь утра – чуть ли не обед. Однако Саймон – актер и, как большинство людей его профессии, живет в более размеренном темпе. Если утром нет съемок или кастинга, то день Саймона начинается лишь тогда, когда обычные люди уже уходят с работы, а разгорается не раньше, чем в барах перестают продавать алкоголь. Поэтому я очень удивился, услышав, как ни свет ни заря приятель в саду громко целует свою девушку.
Вчерашний праздник удался на славу. Впервые за девять лет я был один, без Ди. Саймон, мой постоянный партнер по гольфу, приурочил вечеринку к финальному раунду американского турнира Мастерс. Наконец победитель был определен. Гости, которые пришли смотреть гольф, и гости, которые пришли осуждать тех, кто пришел смотреть гольф, отбросили разногласия и сошлись в шумном унисоне. Смутно помню, как я открыл глаза в Саймоновой гостевой комнате. Ко мне лез обниматься волосатый неугомонный мужчина по имени Джон. При этом он кричал: «Ты любишь музыку! И такой тощий!» В другом конце комнаты стоял Саймон и держал вверх ногами, за щиколотки, свою девушку Керри и ее лучшую подругу.
Да, замечательно повеселились. Тем не менее я воспринимал все вокруг сквозь призму своего нового холостяцкого положения. Необязательно было окружать меня счастливыми парами, чьи прекрасные отношения непременно пройдут испытание временем, – я и без того видел любовь повсюду. Вот, пожалуйста, Саймон в саду целуется с Керри. Все в мире счастливы, и только я одинок. Голубки, наверное, так увлечены друг другом, что не могут расстаться даже на время сна. Честно говоря, я бы с удовольствием пошел сейчас вниз, поискал бы каких-нибудь соседских котов и попробовал бы завязать с ними дружбу. Коты эти вечно приводили Саймона в отчаяние – вытаптывали и портили его грядки с кухонными травами. Однако нарушать любовную идиллию не хотелось. Я отошел от окна и сел. Сидел долго – тер глаза, разглядывал комнату.
На стене висели рекламные постеры сериалов, где Саймон играл главные роли, и афиша Эдинбургского фестиваля, на котором Саймон несколько лет назад подрабатывал конферансом. Однако главное место в комнате занимало два огромных плаката с изображением собак всевозможных пород: на одном – большие собаки, на другом – маленькие. В нашем извечном споре «собаки против котов» мы с Саймоном зашли в ворчливый тупик. Саймон вырос на ферме в Йоркшире, в окружении спаниелей. У него просто не было времени на капризы и глупости ленивых котов. В первые два года нашего знакомства вопрос моего «котовладения» как-то не всплывал, а когда это произошло, Саймон приподнял бровь и посмотрел на меня поверх пивного бокала как на чужого. Со временем он научился принимать мою любовь к кошкам: как учатся принимать того, кто любит иногда выйти в люди с женской сумочкой под мышкой, а в остальном – нормальный парень. Да, Саймон ждал от друзей не такого, однако он смотрел на мир философски: все мы с возрастом обрастаем пунктиками, порой нужно идти на уступки.
Во рту у меня пересохло, и после недолгих колебаний я тихонько побрел вниз за водой. Я отошел подальше от окна, чтобы не потревожить голубков, но, уже отворачиваясь от раковины, заметил в зеркале отражение Саймона. Он влюбленно и нежно тянул вперед руку. На конце руки я думал увидеть Керри, однако там был кусок сосиски от вчерашнего барбекю. А на конце сосиски находился черно-белый кот роскошной пушистости.
