– Очень вам признателен, – промолвил Локк. – И если уж мне приходится терпеть мерзкие припарки из червей и живицы, то я рад… гм… что именно вы мне их ставите.
– Всегда к вашим услугам, господин хороший.
– Итак, Жан, – продолжил Локк, – у нас имеется надежное укрытие, опытный лекарь и сами мы двое. Что еще у нас есть?
– Десять крон, пятнадцать солонов и пять медяков, – доложил Жан. – Тюфяк, на котором ты лежишь. Вино и суп, тобой поглощенные. Ясное дело, Злобные сестрицы, которые всегда при мне. Несколько плащей, несколько пар башмаков, ну и твоя одежда. Еще отсырелая штукатурка и осыпающаяся каменная кладка – этого добра хоть завались.
– И все, что ли?
– Да, если не считать вот этого. – Жан поднес к лицу серебряную сетчатую маску служителя Азы Гийи. – Помощь и утешение от Повелительницы Долгого безмолвия.
– Откуда у тебя это?
– Высадив тебя на берегу Котлища, я решил вернуться в Храмовый квартал и раздобыть там что-нибудь полезное.
2
Пожар в храме Переландро все еще пылал, когда Жан Таннен, полуодетый, появился у черного хода в храм Азы Гийи, расположенного через две улицы от дома Благородных Каналий.
Конечно, камень и Древнее стекло не горят, но вот содержимое здания – совсем другое дело. В подземелье со стеклянными стенами, отражающими и усиливающими жар огня, все превратится в белую золу, а сам храм дотла выгорит изнутри от лютого жара, что поднимается снизу. Возле здания топтались желтокурточники, построенные в пожарную цепочку, но они ничего не могли поделать, пока из дверей не перестанет валить раскаленный черный дым, пахнущий смертью.
Жан забарабанил в заднюю дверь храма Богини Смерти, мысленно моля Многохитрого Стража помочь Ему достоверно изобразить веррарский акцент, в котором он уже давно не упражнялся. Чтобы выглядеть более жалостно, Жан опустился на колени.
Через пару минут щелкнула задвижка, дверь приоткрылась на долю дюйма, и в щель выглянула послушница в черном одеянии без всяких украшений и простой серебряной маске, столь хорошо знакомой Жану.
– Меня зовут Таврин Каллас, – задыхаясь, проговорил Жан. – Я нуждаюсь в вашей помощи.
– Ты умираешь? – спросила послушница. – Людям в добром здравии мы не помогаем. Если тебе нужна еда и иная помощь, я посоветовала бы обратиться в храм Переландро… хотя нынче вечером там, похоже, стряслась… неприятность.
– Я не умираю, но действительно нуждаюсь в еде и иной помощи. Я слуга Всемилостивейшей Госпожи, посвященный пятой ступени Сокровенного таинства.
Жан тщательно продумал ложь. В ордене Азы Гийи служители четвертого ранга, носившие полный жреческий сан, почти никогда не покидали своих храмов. Служители же пятого в качестве курьеров разъезжали между городами с разными важными поручениями. А назови Жан любой ранг выше – ему пришлось бы иметь дело со старшими жрецами и жрицами, которые наверняка слышали о Таврине Калласе.
– Меня послали из Тал-Веррара в Джереш по делам нашего ордена, но по пути наш корабль захватили джеремские пираты. Они отняли у меня священническое одеяние, должностные печати, все бумаги и даже Скорбный лик.
– Что?! – Послушница (совсем юная девушка, судя по голосу) наклонилась, чтобы помочь Жану встать. Поскольку весу в ней было раза в четыре меньше, чем в нем, выглядела попытка довольно комично. – Они осмелились напасть на посланника Всемилостивейшей Госпожи?
– Джеремиты не веруют в Двенадцать богов, сестра, – вздохнул Жан, позволяя поднять себя с колен. – Они находят особое удовольствие в том, чтобы мучить праведных. Много долгих дней я провел на пиратской галере, прикованный к веслу. Вчера вечером галера бросила якорь в Каморрском заливе. Мне было приказано опорожнить ночные горшки за борт, пока офицеры предаются разгулу на берегу. Вдруг я увидел в воде плавники наших Темных братьев и, помолясь Госпоже, воспользовался случаем.
Служители Азы Гийи предпочитали скрывать от непосвященных (особенно в Каморре) свою веру в то, что акулы являются возлюбленными Богини Смерти и что они со своими непостижимыми путями и внезапными жестокими нападениями наилучшим образом воплощают таинственную сущность Всемилостивейшей Госпожи. Все служители в серебряных масках считали появление акул чудесным знамением. Верховный проктор Обители Откровения не шутил, предлагая Жану поплавать в море после наступления темноты. Говорили, акулы нападают лишь на тех, кто не тверд в вере.
– Темные братья! – ахнула послушница. – И они помогли тебе бежать?
– Слово «помощь» здесь неуместно, ибо Госпожа не помогает, а дозволяет. Так же обстоит дело и с Темными братьями. Я нырнул в залив и почувствовал, как они кружат вокруг меня и проплывают подо мной. Увидел острые плавники, рассекающие воду. Мои пленители заорали, что я сумасшедший, а при виде Братьев весело рассмеялись в полной уверенности, что сейчас меня растерзают в клочья и сожрут. Я тоже рассмеялся – когда выбрался на берег, целый и невредимый.
– О, восславь Госпожу, брат.
– Уже восславил, восславляю и буду восславлять впредь. Она вызволила меня из плена и дала мне еще одну возможность выполнить порученное дело. Прошу, сестра, отведи меня к управителю храма. Позволь встретиться со святым отцом или святой матерью. Мне нужны лишь священнические одеяния, Скорбный лик да келья на несколько дней, покуда я не улажу свои дела.
3
– Таврин Каллас? Не под этим ли именем ты в свое время проходил послушание в Доме Откровения?
– Под ним самым.
– А ты не боишься, что они отправят в главный храм посыльного с запросом и выяснят, что много лет назад Таврин Каллас, движимый священной любознательностью, бросился со скалы в море?
– Конечно, они так и поступят. Но пока посыльный проделает путь в оба конца, пройдут недели, а я не собираюсь так долго там задерживаться. Вдобавок это привнесет приятное разнообразие в их жизнь. Узнав, что Таврин Каллас давным-давно считается мертвым, они смогут громогласно свидетельствовать о чуде. О зримом послании из царства теней, так сказать.
– Ага, о послании прямо из задницы непревзойденного лжеца. Ты молодчина, Жан!
– Просто я знаю, как разговаривать со служителями Смерти. У каждого свои способности.
– Но послушайте… разумно ли это? – вмешался Ибелиус. – Наряжаться в священнические одеяния служителей Азы Гийи без всякого на то права? Водить за нос… саму Всемилостивейшую Госпожу? – Он коснулся обеими руками своих глаз, потом губ и наконец сплел пальцы на груди в области сердца.
– Когда бы мои выходки оскорбляли Всемилостивейшую Госпожу, – ответил Жан, – она бы уже давно со мной расправилась – мокрого места не оставила бы.
– Кроме того, мы с Жаном посвящены в служение Великому Благодетелю, – сказал Локк. – А сами вы почитаете Многохитрого Стража, господин Ибелиус?
– По опыту знаю, что лишняя предосторожность никогда не помешает. Пускай я не возжигаю свечи и не жертвую деньги, но я никогда не отзываюсь дурно о Благодетеле.
