– Что за проверка такая?
– Да вы знаете. Наподобие той, какую недавно устроили Вилле.
– А, той служащей из Общественного зала. Бенжавьер, говоришь? И что же он натворил?
– Поддался на подкуп, и Мераджо, мягко выражаясь, недоволен. Так что нам лучше поторопиться.
– Э-э… конечно, конечно.
– Давайте через заднюю дверь.
Локк зашагал рядом с охранниками, успешно создавая видимость, будто уверенно направляется к черному ходу, хотя на самом деле он просто следовал за ними по извилистым служебным коридорам и через кухонные помещения. Когда трое мужчин наконец достигли заднего холла, Локк немного обогнал своих спутников и вышел на улицу первым, небрежно помахав рукой охраннику, скучающему на посту. В глазах у того не появилось ни проблеска узнавания – оно и понятно: здесь работали десятки подавальщиков, и посторонний человек мог довольно долго выдавать себя за одного из них, не вызывая никаких подозрений, а Локку много времени и не требовалось.
Уже через несколько минут он пять раз громко постучал в девятый номер «Отрадной сени». Едва Бенжавьер приоткрыл дверь, Локк сильным толчком распахнул ее настежь и вошел в комнату, приняв такой же суровый и властный вид, с каким выступал перед Сальварой в образе Полуночника.
– Это была проверка на преданность, Бенжавьер, – произнес он, холодно глядя на подавальщика. – Проверка, которую ты не прошел. Держите его, парни!
Охранники двинулись к полуодетому бедняге, ошеломленно вытаращившему глаза.
– Но… я не… но вы же сказали…
– Твоя работа состоит в том, чтобы обслуживать клиентов банкирского дома Мераджо и хранить верность господину Мераджо. Моя же работа заключается в том, чтобы находить и наказывать людей, недостойных доверия хозяина. Ты продал мне свою форменную одежду, черт побери! – Локк сгреб с постели беложелезные кроны и ссыпал обратно в кожаный кошелек. – Я мог бы быть вором. Или наемным убийцей. А ты предоставил мне возможность пройти прямиком к господину Мераджо переодетым в подавальщика.
– О боги… да вы шутите, должно быть… ушам своим не верю!
– Разве эти люди похожи на шутников? Извини, Бенжавьер, ничего личного, но ты принял неправильное решение. – Локк придержал дверь. – Давайте, ребята, ведите его в банк, да поживее.
Бенжавьер яростно забрыкался, рыча и скуля:
– Нет, нет… не надо! Я всегда верно служил…
Локк схватил мужчину за подбородок и пристально посмотрел в глаза:
– Будешь сопротивляться, вырываться, орать и устраивать шум, все выйдет за пределы банкирского дома, ясно? Тогда мы позовем стражников, и тебя в цепях потащат во Дворец Терпения. А у господина Мераджо там много друзей. Рассмотрение твоего дела запросто может затянуться на несколько месяцев. Тебе наверняка придется сидеть в «паучьей клетке» и думать о своем преступлении аж до зимних дождей. Я внятно излагаю?
– Да! – прорыдал Бенжавьер. – О боги, я прошу прощения, нижайше прошу прощения…
– Тебе не передо мной нужно извиняться. Ладно, парни, давайте быстро отведем малого обратно в Дом. Господин Мераджо хочет поговорить с ним.
Локк шагал впереди, за ним следовали охранники, крепко держа под руки Бенжавьера, по-прежнему плачущего в три ручья, но уже покорного и безмолвного. Локк решительно прошел в задний холл мимо ошарашенного охранника и рявкнул;
– Все вон отсюда! Живо!
Несколько подавальщиков возмущенно встрепенулись, но при виде полуголого Бенжавьера, зажатого между двумя охранниками, мигом смекнули, что что-то очень неладно, и поспешно покинули помещение.
– Оставайтесь с ним здесь, – велел Локк. – Я схожу за господином Мераджо, и мы через пару минут придем. Гоните всех отсюда. Пускай подавальщики пока отдыхают в каком-нибудь другом месте.
– Эй, что тут происходит? – спросил охранник служебного входа, заглядывая в дверь.
– Если ты дорожишь своей работой, смотри в оба за переулком и никого не пропускай, – повелительно промолвил Локк. – Сейчас сюда спустится Мераджо, и он будет сильно не в духе, так что лучше не лезть ему на глаза.
– Пожалуй, он правду говорит, Лаваль, – проговорил один из парней, державших несчастного Бенжавьера.
– Э-э… конечно, конечно… – Охранник ретировался.
– Что же до тебя… – Локк подступил вплотную к Бенжавьеру. – Как я уже сказал, ничего личного. И мой тебе совет: не пытайся хитрить и вилять. Мераджо на ложь не покупается, уже не раз доказано. Просто признайся как на духу, будь честным. Ты меня понимаешь?
– Да… – пролепетал Бенжавьер, давясь рыданиями. – Да, умоляю вас… Я сделаю все, что прикажете…
– А делать ничего и не нужно. Но если ты надеешься на снисходительность и сочувственное понимание господина Мераджо, тебе следует во всем чистосердечно сознаться. Никаких уверток и отговорок, ясно?
– Да… да, конечно…
– Стойте здесь, я мигом ворочусь.
Локк круто повернулся и двинулся к двери. Покидая холл, он позволил себе довольно ухмыльнуться: охранники, державшие Бенжавьера, теперь выглядели такими же испуганными, как и бедный подавальщик. Странно все-таки, насколько легко подчинить себе людей одними только повелительными замашками. Локк прошел через кухни, прошагал по запутанным служебным коридорам и снова оказался в Общественном зале.
– Господин Мераджо все еще наверху? – спросил он первого же попавшегося охранника. И опять с деловым видом помахал скрученными трубкой бумагами.
– Насколько я знаю, да, – ответил парень. – Сдается мне, сейчас он на третьем этаже, принимает доклады.
– Премного благодарен.
Кивнув двум охранникам, стоявшим у подножья широкой чугунной лестницы, Локк стал подниматься по ступенькам. Форменная одежда подавальщика, похоже, давала немалые привилегии, но для пущей убедительности он держал на виду скрученные в трубку листы.
Быстро обшарив взглядом второй этаж и не найдя там намеченной жертвы, Локк поднялся выше.
Джанкана Мераджо находился на третьем этаже, как и сказал охранник. Стоял там у медной ограды, неподвижным взором глядя в Общественный зал и краем уха слушая своих счетоводов, которые зачитывали с восковых табличек цифры, ничего не говорящие Локку. Телохранителей рядом с Мераджо видно не было, – должно быть, в пределах своего коммерческого царства он чувствовал себя в полной безопасности. Тем лучше. Наслаждаясь собственной дерзостью, Локк подошел к банкиру и встал чуть позади в ожидании, когда его заметят.
Счетоводы и служащие начали перешептываться, и уже через несколько секунд Мераджо повернулся. Он устремил на Локка тяжелый взгляд, не сулящий ничего хорошего, и тотчас подозрительно прищурился:
– Ты у меня не работаешь.
– Привет вам от капы Разы, – промолвил Локк негромким, почтительным голосом. – Я должен довести до вашего сведения нечто важное, господин Мераджо.
