Часть плана, связанная с ним, виделась лишь в общих чертах: перед разговором с доном Сальварой они должны найти и обезвредить старого вояку.
Внезапно до них донеслись гулкие шаги. Локк, шедший впереди, быстро присел на корточки и осторожно выглянул из-за угла. Он увидел длинный продольный коридор, деливший третий этаж пополам, и дона Сальвару, который секундой раньше вышел из кабинета, оставив дверь открытой, и сейчас заходил в спальню. Дверь спальни за ним плотно затворилась, и мгновение спустя щелкнул замок.
– Вот удача-то! – прошептал Локк. – По всему похоже, Сальвара будет там занят какое-то время. Но свет в кабинете он оставил – значит еще вернется туда. Давай поскорее покончим с самым трудным делом.
Локк и Кало тихонько двинулись по коридору, уже обливаясь по́том, но по-прежнему плотно кутаясь в плащи, чтоб не шуршали. Стены здесь были украшены гобеленами и затейливыми канделябрами, в которых горели крохотные алхимические шарики, дававшие не больше света, чем тлеющие угольки. За массивной дверью в покои супругов Сальвара послышался приглушенный смех.
Коридор заканчивался широкой круговой лестницей; беломраморные ступени, выложенные мозаикой с картой Каморра, спускались в обеденную залу. Неожиданно Кало схватил Локка за рукав, приложил палец к губам и кивком указал вниз:
– Слышишь?
Металлический лязг… шаги… металлический лязг… шаги…
Такая последовательность звуков повторилась еще несколько раз, постепенно приближаясь. Локк с ухмылкой взглянул на друга. Кто-то шел по обеденной зале, методично проверяя замки и железные запоры на окнах. В столь поздний час заниматься этим мог лишь один человек в доме.
Кало опустился на колени за балюстрадой слева, чтобы любой, кто станет подниматься по лестнице, прошел прямо под ним. Он достал из-под плаща треугольный кожаный мешок и черный шелковый шнур, который ловко пропустил сквозь отверстия по краям мешка особым хитроумным способом. Локк сидел на корточках рядом с Кало, не спуская глаз с коридора. Конечно, Сальвара вряд ли скоро появится, но Великий Благодетель, как всем известно, примерно наказывает недостаточно бдительных воров.
Внизу показался свет фонаря. Послышались твердые шаги по ступеням.
В честной схватке верный слуга Сальвары в два счета разукрасил бы стены кровью Локка и Кало, а значит, необходимо было сделать схватку предельно бесчестной. Увидев под собой плешивую макушку Конте, Кало молниеносно просунул руку между балясинами и сбросил на него свой «цирюльничий колпак».
Для людей неосведомленных, кого не похищали и не продавали в рабство на острова Железного моря, «цирюльничий колпак» выглядит миниатюрным подобием палатки, когда быстро летит вниз, влекомый вшитыми в края грузиками. В последний миг он широко расхлопывается и накрывает голову жертвы по самые плечи.
Конте пошатнулся от неожиданности, а Кало резко дернул шелковый шнур, затягивая мешок у него на шее.
Любой более или менее хладнокровный человек, само собой, уже через пару секунд пытается стащить с головы «цирюльничий колпак», поэтому изнутри мешок всегда обильно смазывают летучим снотворным зельем, приобретенным у черного аптекаря. Зная крутой нрав телохранителя Сальвары, Локк и Кало потратили почти тридцать крон на вещество, пары́ которого сейчас вдыхал Конте – вдыхал достаточно глубоко, хотелось верить.
Обычному человеку, как правило, хватало одного панического вдоха в плотно затянутом кожаном мешке, чтобы свалиться на месте. Однако, когда Локк бросился вниз по ступенькам, чтобы подхватить бесчувственное тело жертвы, он с удивлением обнаружил, что Конте по-прежнему стоит на ногах, силясь сдернуть «цирюльничий колпак». Он заметно ослаб, да, но все еще оставался в сознании, хотя и явно помутненном. Что ж, быстрый тычок кулаком под дых заставит Конте открыть рот и вдохнуть сонные пары поглубже. Локк подскочил к нему и одной рукой обхватил за шею прямо под «колпаком», готовясь нанести удар. Это едва не испортило все дело.
Конте стремительно вскинул руки, срывая удушающий захват противника, прямо скажем, слабоватый, а в следующую секунду заломил Локку правую руку и яростно ударил раз, другой, третий его самого в живот, прямо под вздох. Боль взорвалась жарким огнем внутри, и Локк кулем осел к ногам своей предполагаемой жертвы. Конте резко вскинул колено, собираясь вышибить противнику зубы через уши, но снотворное зелье, благодарение богам, наконец-то подавило неукротимую волю старого солдата. Колено лишь слегка задело подбородок Локка, зато тяжелый башмак Конте врезался ему в пах. Локк опрокинулся навзничь, крепко ударившись о мраморную ступень затылком (отчасти защищенным толстым капюшоном плаща), и остался лежать там, судорожно хватая ртом воздух и тщетно пытаясь вырвать свою руку из руки Конте, по-прежнему не разжимавшего хватки.
На помощь подоспел Кало. Бросив затяжной шнур, он сбежал вниз и подсечкой сбил Конте со слабеющих ног, одновременно придержав за грудки, чтобы тот произвел поменьше шума при падении. Едва лишь Конте распростерся на лестнице головой вниз, Кало наклонился над ним и довольно безжалостно саданул кулаком в пах, дважды. После первого удара мужчина слабо дернул ногами, а после второго уже не шевельнулся: «цирюльничий колпак» наконец сделал свое дело. Затем Кало кинулся к другу, чтобы помочь ему сесть, но Локк отмахнулся.
– Ты как? – прошептал Кало.
– Как будто рожаю и чертов младенец прорубает себе дорогу топором. – Тяжело дыша, Локк сорвал с лица платок, чтобы не сблевануть прямо в него и не перемазаться так, что уже ничем не скроешь.
Пока Локк пытался справиться с дурнотой и дрожью, Кало присел на корточки около Конте, рывком стянул с него «колпак» и быстро помахал перед собой ладонью, разгоняя приторный запах сонного зелья. Аккуратно свернув кожаный мешок и спрятав обратно под плащ, он перетащил Конте на несколько ступенек вверх.
– Кало… – Локк сдавленно кашлянул. – Мой грим… испорчен?
– Да нет, вроде. Похоже, никаких заметных повреждений Конте тебе не причинил, если, конечно, ты сможешь идти не враскорячку. Подожди здесь минутку.
Кало проворно спустился к подножью лестницы и окинул взглядом обеденную залу. В тусклом свете городских огней, проникавшем в запертые окна, он разглядел длинный стол и стеклянные горки с посудой и разными фарфоровыми безделицами, неразличимыми в полумраке. В зале никого не было, и снизу не доносилось ни звука.
Когда Кало вернулся, Локк уже стоял на четвереньках. Рядом мирно спал Конте, с комичным блаженством на грубом, изрезанном складками лице.
– По пробуждении у него на физиономии появится со-о-овсем другое выражение. – Кало помахал тонким медным кастетом с кожаной подложкой и грациозным движением спрятал его в рукав. – Я прибегнул к помощи маленького друга разбойников, чтобы врезать бедняге покрепче.
– Мне твоего беднягу ни капельки не жаль после того, как он пинком вколотил мне яйца в легкие.
Локк попытался оттолкнуться от ступеньки руками, но не сумел. Кало подхватил товарища под правый локоть и потянул вверх, помогая подняться на колени.
