– Раздобыли немного деньжат. – Локк кинул в чашу увесистый кошелек, подаренный щедрым купцом. – Двадцать три солона и три медяка, если быть точным.
– И корзинку апельсинов, – сказал Кало.
– А еще большущий сверток свечей, – подхватил Галдо, – две ковриги черного перченого хлеба, вощеную коробку пива и несколько алхимических шаров.
Несколько мгновений Цеппи молчал, а потом, сделав вид, будто поправляет повязку на глазах, чуть приподнял ее и заглянул в чашу. Кало и Галдо, радостно хихикая, пустились взахлеб рассказывать о хитром плане, придуманном Локком и приведенном в исполнение совместными усилиями.
– Багор мне в задницу! – воскликнул священник, когда они закончили. – Хоть убей, не припомню, чтобы я давал разрешение на дурацкие уличные спектакли, Локк.
– Должны же мы были как-то вернуть деньги, – пожал плечами мальчик. – Нам пришлось заплатить пятнадцать солонов, чтоб забрать труп с виселицы. А теперь мы в прибытке, плюс еще свечи, хлеб и пиво.
– И апельсины, – напомнил Кало.
– И алхимические шары, не забывайте, – добавил Галдо. – Чудо какие красивые.
– О Многохитрый Страж… – добродушно проворчал Цеппи. – Еще сегодня утром я пребывал в счастливом заблуждении, что я вас здесь учу уму-разуму.
С минуту они сидели в дружелюбном молчании. Солнце клонилось к западу, и тени на улицах города постепенно удлинялись.
– Ладно, черт с ним. – Цеппи потряс оковами, разгоняя кровь в затекших руках. – Я заберу ровно столько, сколько выдал вам на расходы. Вам, Кало и Галдо, разрешаю взять по серебряной монете и распорядиться ими по своему усмотрению. А ты, Локк, можешь забрать все остальное и отложить на… гм… погашение известного долга. Деньги украдены по всем правилам.
В следующий миг к ступеням храма подошел солидного вида мужчина в травяно-зеленом камзоле и четырехугольной шляпе. Он бросил в чашу горсть монет – судя по звону, серебряных и медных вперемешку, – затем почтительно прикоснулся к шляпе, приветствуя троих мальчиков, и сказал:
– Я из Виденцы. И хочу, чтоб вы знали: я до глубины души возмущен сегодняшним происшествием.
– Сто лет доброго здравия вам и вашим детям, – отозвался Локк. – Да благословит вас всех Покровитель сирых и обездоленных!
Глава 5
Серый король
1
– Я вижу, Лукас, деньги расходятся очень быстро, – заметила донья София Сальвара.
– Обстоятельства нам благоприятствуют, донья София. – Локк улыбнулся самой что ни на есть радостной по меркам Фервайта улыбкой: чуть скривил сомкнутые губы, каковое мимическое движение на любом другом лице читалось бы как гримаса боли. – Приготовления идут полным ходом. Корабли снаряжаются, команды набираются, товар закупается – скоро нам останется лишь упаковать ваш гардероб для короткого путешествия.
– Ну да, ну да…
Не обозначились ли темные круги у нее под глазами? Не появился ли во взгляде холодок настороженности? Да, у нее явно неспокойно на душе. «Сейчас главное – не перегнуть палку, – подумал Локк. – А то, не ровен час, у доньи нервы сдадут раньше времени». Самое трудное и тонкое дело – честно смотреть в глаза и улыбаться человеку, который точно знает, что имеет дело с мошенником, но не знает, что мошенник знает, что он знает.
С легчайшим вздохом донья София прижала личную печать к кляксе горячего голубого воска внизу пергаментного листа, а чуть выше начертала свое имя округлым теринским письмом, несколько лет назад вошедшим в моду у знати.
– Ну, раз вы говорите, что требуется еще четыре тысячи, значит, будет вам еще четыре тысячи.
– Я вам глубоко признателен, сударыня.
– Несомненно, скоро вы за все расплатитесь. И расплатитесь с лихвой, если наши надежды оправдаются. – Она впервые за время разговора довольно улыбнулась, отчего в уголках ее глаз собрались тонкие морщинки, и протянула Локку очередной вексель.
«Ну вот, так-то лучше, – подумал Локк. – Чем больше жертва уверена, что владеет обстоятельствами, тем больше власти имеет над ней мошенник». Еще одно правило отца Цеппи, многократно подтверждавшееся на практике.
– Пожалуйста, передайте вашему мужу сердечнейший привет от меня, когда он вернется с деловой встречи, – сказал Локк, принимая заверенную печатью бумагу. – А теперь, боюсь, я должен вас покинуть: мне нужно кое с кем повидаться по поводу… гм… платежей, которые не будут отражены ни в одной официальной счетной книге.
– Конечно-конечно, понимаю. Конте вас проводит.
Сегодня угрюмый старый вояка выглядел бледнее обычного, и Локку показалось, что он шагает слегка враскорячку и чуть прихрамывает на обе ноги. Да, бедняга явно старался поберечь известный орган, поврежденный накануне. При воспоминании о собственных своих вчерашних телесных муках Локк невольно исполнился сострадания к слуге Сальвары.
– Позвольте спросить, Конте, – вежливо начал он, – хорошо ли вы себя чувствуете? Не примите в обиду, но последние день-два вы выглядите неважно.
– Со мной все в порядке, господин Фервайт. – Складки в углах его губ обозначились чуть резче. – Просто немножко нездоровится.
– Надеюсь, ничего серьезного?
– Легкая лихорадка, видимо. Обычное дело в это время года.
– Да, один из недостатков вашего климата. Сам я пока еще ни разу лихорадкой не хворал, благодарение богам.
– В таком случае берегите себя, господин Фервайт, – произнес Конте с совершенно бесстрастным лицом. – У нас в Каморре опасность подстерегает в самых неожиданных местах.
«Ага! Значит, Конте тоже посвятили в тайну, – подумал Локк. – А гордости в нем не меньше, чем в донье Софии, раз он позволяет себе завуалированные угрозы. Это нужно иметь в виду».
– Я сама осторожность, дорогой Конте. – Локк засунул вексель во внутренний карман своего черного камзола и поправил пышное многослойное жабо; они уже подошли к парадной двери особняка Сальвара. – В моих комнатах днем и ночью горят алхимические шары, уничтожающие вредоносные испарения, и после часа Лжесвета я обязательно ношу медные кольца. Верное средство против каморрских лихорадок. И бьюсь об заклад, за несколько дней плавания свежий морской воздух исцелит вас.
– Вне всякого сомнения, – сухо промолвил Конте. – Путешествие пойдет мне впрок. Мне не терпится поскорее… отправиться в путь.
– Тут мы с вами полностью сходимся. – Локк подождал, когда слуга Сальвары распахнет перед ним широкую железную дверь со стеклом, и, прежде чем выйти во влажные сумерки, разбавленные Лжесветом, сдержанно, но дружелюбно кивнул на прощанье. – Завтра я помолюсь о вашем здоровье, мой друг.
– Вы слишком добры, господин Фервайт. – Старый солдат непроизвольно положил ладонь на рукоять кинжала. – А я всенепременно помолюсь о вашем.
2
Локк неторопливо зашагал на юг, направляясь к Двусеребряному парку тем же путем, каким они с Кало покидали остров Дюрона пару дней назад. Ветер Палача сегодня дул сильнее обычного, и когда Локк шел через сады, залитые бледным, призрачным светом Древнего стекла, в шелесте и шорохе листвы ему чудились протяжные вздохи огромных незримых существ, затаившихся среди деревьев.
