Жан открыл мешочек и обнаружил там три пары очков: две в круглой золотой оправе и одна в квадратной серебряной.
– О… спасибо, Локк. – Жан по очереди поднес все три пары очков к глазам и слегка нахмурился. – Я даже не знаю… гм… не хочу показаться неблагодарным, но ни одни из них мне не подходят. – Он указал на свои глаза и неуверенно улыбнулся. – Линзы надо подбирать по зрению, оно ведь у всех разное. Некоторые люди плохо видят вдаль, эти очки для них. А я, что называется, близкослепый… не дальнослепый.
– Ох, черт. – Локк поскреб затылок и смущенно ухмыльнулся. – Я же не ношу очки, вот и не знал. Ну я и болван!
– Вовсе нет. Оправы мне очень даже пригодятся, они часто ломаются. Я просто вставлю в них подходящие стекла, будут запасные очки. Еще раз спасибо.
Мальчики еще немного посидели в молчании, теперь дружелюбном. Жан прислонился спиной к парапету и закрыл глаза. Локк пристально смотрел на луны, силясь разглядеть крохотные синие и зеленые пятнышки – леса богов, как говорил отец Цеппи. Наконец Жан кашлянул.
– Значит, ты хорошо умеешь… воровать?
– Должен же я хоть что-то хорошо делать. А в драке и в математике я, похоже, не особо силен.
– А ты… Мне тут отец Цеппи рассказал про один обряд, который совершают почитатели Великого Благодетеля… посмертное приношение, кажется. Ты про него знаешь?
– О, прекрасно знаю, клянусь всеми Тринадцатью, помереть мне на месте!
– Я хотел бы сделать это, для мамы с папой. Но я… никогда не крал. Ты не мог бы мне помочь?
– Научить тебя воровать, чтобы ты правильно совершил приношение?
– Да. – Жан вздохнул. – Полагаю, раз уж боги привели меня сюда, мне придется подчиниться здешним обычаям.
– А ты научишь меня пользоваться счетной шкатулкой, чтобы в следующий раз я не выглядел таким придурком?
– Почему бы нет?
– Значит, договорились! – Локк вскочил на ноги и широко раскинул руки. – Завтра Кало с Галдо могут плющить задницы на ступенях храма, а мы с тобой отправимся на дело.
– Звучит угрожающе.
– Для всех остальных – возможно. А для нас, Благородных Каналий, это просто работа.
– Для нас?
– Именно.
Глава 6
Ограничения
1
Алое солнце уже показалось над темными зданиями Зольника, когда Локк в сопровождении Красноруких зашагал по длинному деревянному мосту, ведущему к Плавучей Могиле. В лучах восходящего светила вся Дровяная Свалка окрасилась в кровавый багрянец, и когда Локк жмурился, в черноте перед глазами все равно плавали красные круги.
Локк изо всех сил старался сохранять ясность мыслей. Нервическое возбуждение в сочетании с усталостью всегда вызывало в нем странное ощущение невесомости – вот и сейчас ему казалось, будто он скользит в дюйме-другом над дощатым настилом, не дотягиваясь до него ногами. Часовые на берегу, часовые у дверей, часовые в переднем зале – в значительно большем количестве, чем прежде. Все они хранили угрюмое молчание, пока Краснорукие вели Локка глубже в недра плавучей крепости капы. Внутренние двери со сложным шестеренчатым замком оказались незапертыми.
Капа Барсави стоял посреди огромного приемного зала спиной к Локку, с опущенной головой и сцепленными сзади руками. Занавеси на высоких окнах с восточного борта галеона были раздвинуты, и красные пальцы света тянулись к Барсави, его сыновьям, большой деревянной бочке и накрытому темной тканью продолговатому предмету на похоронных носилках.
– Отец, – произнес Аньяис, – Ламора пришел.
Капа Барсави глухо рыкнул и повернулся. Несколько секунд он смотрел на Локка пустыми безжизненными глазами, потом махнул левой рукой:
– Оставьте нас. Сейчас же!
Аньяис и Пакеро, понурив головы, поспешно вышли вон, Краснорукие последовали за ними. Мгновением позже гулко грохнула дверь и залязгали механические засовы.
– Ваша честь, что происходит? – спросил Локк.
– Этот ублюдок… Этот ублюдок убил ее, Локк.
– Что?!
– Он убил Наску. Сегодня ночью. Мы обнаружили… тело… всего пару часов назад.
Локк с отвисшей челюстью уставился на капу, ошеломленный до потери соображения.
– Но… но она же находилась здесь, да? – наконец проговорил он.
– Нет. – Барсави судорожно сжимал и разжимал кулаки. – Она незаметно улизнула… или ее похитили. Во втором или третьем часу пополуночи. Ее… вернули в половине пятого утра.
– Вернули? Кто?
– Иди сюда. Смотри.
Венкарло Барсави откинул покрывало на носилках. Там лежала Наска – с восковым лицом, сомкнутыми веками, мокрыми волосами. На шее слева темнели два синевато-багровых синяка. Чувствуя жгучую резь в глазах, Локк до боли закусил палец.
– Смотри, что сотворил этот ублюдок, – прошептал Барсави. – Она была живой памятью о своей матери. Моя единственная дочь. Лучше бы мне умереть, чем видеть такое. – По щекам старика потекли слезы. – Наску… уже вымыли…
– Вымыли? Что вы имеете в виду?
– Ее вернули в этом. – Капа указал рукой на бочку, стоявшую в нескольких футах от носилок.
– В бочке?!
– Загляни внутрь.
Локк отодвинул крышку и тотчас отшатнулся, ибо в ноздри ударила тошнотворная вонь.
Бочка была наполнена мочой. Лошадиной мочой, темной и мутной.
Локк резко отвернулся и обеими руками зажал рот, подавляя рвотные позывы.
– Не просто убили, а утопили, – сдавленно проговорил Барсави. – Утопили в лошадиной ссаке.
Локк хрипло застонал, борясь со слезами:
– Не могу поверить… просто в голове не укладывается. Зачем, черт подери? Какой смысл?..
Он снова подошел к носилкам и внимательно разглядел шею Наски. Багровые кровоподтеки при ближайшем рассмотрении оказались опухолями, и спереди от каждой виднелись три глубокие прямые царапины. Локк живо вспомнил жгучую боль от соколиных когтей, проткнувших кожу. Пораненная птицей рука по-прежнему горела.
– Ваша честь, – медленно произнес он, – хотя Наску вернули в бочке, я уверен, что умерла она не от утопления в ней.
– Как тебя понимать?
– Видите эти вздутости и царапины с ними рядом? – Локк импровизировал, стараясь говорить ровным голосом и сохранять безучастное выражение лица. Какая ложь прозвучит достаточно правдоподобно? – Однажды я уже видел такие – несколько лет назад, в Талишеме. На теле человека, убитого скорпионьим соколом. Вам доводилось слышать о таких птицах?
– Да, – кивнул капа. – Чудовищный гибрид, измышленный картенскими чародеями. Так следы у нее на шее… оставлены этой тварью? Ты уверен?
– Наску ужалил скорпионий сокол, – твердо сказал Локк. – Рядом с отечными ранками видны царапины от когтей. Она умерла почти мгновенно.
