Фальк припомнил, что парень, который стал впоследствии мужем Мэнди, как-то написал и во всеуслышание зачитал стихи, посвященные Гретчен ко Дню святого Валентина. Неудивительно, что она теперь наслаждалась возможностью в кои-то веки отыграться.
— Если ты собираешься проводить время в обществе этого… человека, Гретчен, — продолжала Мэнди, — я почти готова сообщить в социальные службы. Ради Лэчи.
— Эй… — сказал Фальк, но Гретчен не дала ему договорить.
— Мэнди Вэйзер, — сказала она, и голос у нее был как сталь. — Думаешь, ты такая умная? Так хоть раз в жизни поступи соответственно. Повернись и уйди.
Та выпрямилась, не желая уступать.
— И Мэнди. Смотри, поосторожнее. Если из-за тебя мой сын потеряет хоть минуту сна, прольет хоть одну слезу…
Она говорила ледяным тоном, какого Фальк никогда прежде у нее не слышал. Она не закончила фразу, дав ей повиснуть в воздухе.
Глаза у Мэнди расширились.
— Ты что, мне угрожаешь? Это ведь все были угрозы. Просто поверить не могу. И это после всего, что выпало на долю этого города.
— Это ты мне угрожаешь! Социальные службы, на хрен.
— Я стараюсь сделать так, чтобы детям в Кайверре было безопасно. Я что, слишком многого прошу? Как будто мало того, что уже произошло! Я знаю, на Карен времени у тебя не было. Но могла бы хоть какое-то уважение проявить, Гретчен.
— Достаточно, Мэнди, — твердо сказал Фальк. — Бога ради, заткнись и оставь нас в покое.
— Нет. Это ты нас оставь. — Она резко развернулась и быстро пошла прочь. — Я звоню мужу.
Ее слова повисли в воздухе над площадкой.
Щеки у Гретчен горели. Она поднесла к губам бутылку с водой, и Фальк заметил, что руки у нее дрожат. Он потянулся было притронуться к ее плечу, но остановил себя, зная, что на них смотрят, и боясь сделать еще хуже.
— Прости, — сказал он. — Не нужно мне было здесь с тобой встречаться.
— Дело не в тебе, — ответила она. — Тут все на нервах. Жара только ухудшает дело. — Она сделала глубокий вдох и улыбнулась ему дрожащими губами. — Плюс Мэнди всегда была той еще сучкой.
Он кивнул.
— Это точно.
— И просто на всякий случай. Это неправда, что я недолюбливала Карен. Мы просто были не так уж близки. Мам в школе полно. Со всеми дружить просто невозможно. Как видишь. — Она кивнула в удаляющуюся спину Мэнди.
Фальк открыл было рот, чтобы ответить, но тут его телефон зажужжал. Он его проигнорировал. Гретчен улыбнулась.
— Да все в порядке. Ответь.
С виноватой гримасой он открыл сообщение. Не успев даже дочитать сообщение, он был уже на ногах.
Пять слов от Рако: Джейми Салливан солгал. Приезжай сейчас.
Глава двадцатая
— Он там.
Фальк бросил взгляд сквозь толстое стекло в двери единственной в участке комнаты для собеседований. Джейми Салливан сидел за столом, уставившись тоскливым взглядом в пустой бумажный стаканчик. Каким-то образом он казался ниже ростом, чем тогда, у себя в гостиной.
Фальк чувствовал себя ужасно виноватым, бросая Гретчен одну в парке. Она, глядя ему в глаза, твердо сказала, что все будет в порядке, но он все колебался. Он ей не верил. Так что она улыбнулась ему и подтолкнула к машине.
— Поезжай. Все хорошо. Звони.
И он уехал.
— Что ты обнаружил? — спросил Фальк у Рако. Сержант рассказал что, и Фальк уважительно кивнул.
— Все это время оно было на самом виду, — сказал Рако. — Просто никто не обратил внимания, учитывая, что произошло в тот же день.
— Да уж, непростой был день. Особенно, похоже, у Джейми Салливана.
Голова Салливана дернулась вверх, когда они вошли. В руках он все так же сжимал бумажный стаканчик.
— Что ж, Джейми. Хотелось бы с самого начала прояснить, что ты не арестован, — энергично начал Рако. — Но нам хотелось бы получше понять кое-какие моменты. Ты уже знаком с федеральным агентом Фальком. Нам бы хотелось, чтобы он присутствовал при этой беседе, если ты не возражаешь?
Салливан сглотнул. Посмотрел на одного, на другого, явно не будучи уверен, какой ответ будет правильным.
— Ну, да, думаю. Он ведь для Джерри и Барб работает, верно?
— Неофициально, — ответил Рако.
— Мне понадобится мой адвокат?
— Если хочешь.
Молчание. Адвокат Салливана, даже если таковой у него имелся, наверняка проводил сорок недель в году, занимаясь земельными спорами и контрактами на поставку скота. Данная ситуация несколько выходила за рамки его привычного поля деятельности. Не говоря уж о почасовой оплате его труда. Салливан, похоже, пришел к тому же заключению.
— Так я не арестован?
— Нет.
— Ладно, — сказал Салливан. — Тогда, черт, спрашивайте уже. Мне домой надо.
— Хорошо. Два дня назад мы к тебе заходили, Джейми, — начал Рако. — Поговорить о том дне, когда погибли Люк, Карен и Билли Хэдлеры.
— Да. — На верхней губе Салливана поблескивал пот.
— И во время этого визита ты сказал нам, что, когда Люк Хэдлер уехал с твоей фермы около 4:30 вечера, ты остался дома. Ты сказал… — тут он сверился со своими записями. — «Я остался на ферме. Работал. Поужинал с Ба».
Салливан ничего не сказал.
— Ты ничего не хочешь нам больше сообщить?
Взгляд Салливана метнулся между Фальком и Рако. Он потряс головой.
— Ладно, — сказал Рако. — Ты знаешь, что это такое?
Салливан облизнул пересохшие губы. Дважды.
— Это отчет пожарной службы, — сказал он.
— Да. Посмотри, дата на печати — день смерти Хэдлеров. Каждый раз, как пожарные принимают звонок, они заносят его сюда. В этом случае это был экстренный вызов. Вот запись об этом. — Рако указал на строки, напечатанные на листке. — А ниже — адрес, по которому они приехали. Тебе знаком этот адрес?
— Конечно. — Долгая пауза. — Это моя ферма.
— В соответствии с отчетом, — Рако поднял бумагу, — пожарная команда приняла вызов с фермы в 5:45 вечера. Вызов был отправлен автоматически, когда твоя бабушка активировала тревожную кнопку. Прибыв на место, они обнаружили твою бабушку одну дома и пылающую плиту. Здесь говорится, что они погасили огонь и успокоили ее. Попытались позвонить тебе, не дозвонились, потом ты вернулся домой. Это было в 6:05, судя, опять же, по отчету.
— Я в поле был.
— Это не так. Я позвонил парню, который составил отчет. Он помнит, что ты появился со стороны главной дороги.
Все уставились друг на друга. Салливан первым опустил глаза, упершись взглядом в стол, будто надеясь найти там какие-то ответы. Одинокая муха с нудным жужжаним наматывала круги над их головами.
