– Согласна! – тут же выпалила я и с некоторым облегчением спросила о наболевшем: – Так почему она запрещенная? Я вот читаю и ничего такого не вижу…
– Потому, – буркнул магистр.
– Почему – потому? – не поняла я.
– Потому что в текст первых фраз проклятие вплетено.
– То есть это, типа, не шутка была? – смотря то на одного, то на другого, уточняю я, а те лишь глаза отводят. – И что со мной будет?
– Пока учишься – ничего плохого, – произнес библиотекарь.
– А потом?
– Семь лет – достаточный срок, чтобы найти способ избавиться от помогающего в учебе проклятия, – скороговоркой, будто боясь, что его перебьют, выпалил менталист.
– Так в чем оно заключается-то и чем так страшно?
– Только тем, что, вечно черпая знания, ты не сможешь устроить свою личную жизнь, – ответил маэстро Феофан.
– Да я как-то и не стремлюсь…
– Это пока, – как-то грустно вздыхает он.
– Мы в свое время так же рассуждали. Когда-то вполне осознанно и он, – магистр Валейн взглянул на старика, – а позднее и я изучили эту книгу. Да, без лишней скромности можно признать – мы были лучшими студентами не только на своем потоке, но и за многие десятилетия, если не больше. Однако… к тому моменту, как захотелось просто жить, мы уже не могли ничего с собой поделать. И всех наших знаний так и не хватило на то, чтобы избавиться от проклятия. Чувства нам не чужды, но мы не способны дать любимым то, чего они хотят от взаимоотношений.
– Мм… – опешила я от подобных откровений. – То есть мужчины не могут… а женщины-то чего?
– Вы не о том подумали, фиета, – смутился педагог. – В плане интимных отношений проблем нет, а вот личные… Роман можно завести, но, увы, он будет недолгим. Вечная увлеченность не позволяет заметить тот момент, когда ваша пассия устанет от того, что для вас важнее книги и знания. В итоге, про́клятый не ощущает ничего, кроме душевных терзаний.
– То есть я обречена на то, чтобы стать книжным червем? – я вспыхиваю и тут же смущенно добавляю: – Ой… простите…
– Не стоит так жестко классифицировать перспективы, – успокоил меня менталист. – Вы, Алесандра, обладаете очень хорошими изначальными данными. Гораздо более высокими, нежели были у нас. Скорее всего, вы станете преуспевающим практиком. Возможно, именно вы сможете избавить нас от проклятия, ну и себя при желании. Вот такая правда жизни.
– Мы, помнится, мечтали, что останемся при универе, найдем способ избавиться от проклятия и тогда можно будет всем студентам давать эту книгу, чтобы успеваемость улучшилась, а по окончании обучения снимать заговор. Но, увы, – вздохнул библиотекарь и добавил: – Мы находимся под его влиянием уже почти две сотни лет.
– Две сотни? – воззрилась я на них. – А вы что, и учились вместе?
Все эти «мы» никаких иных мыслей не вызывали, но внешне-то один был сухим древним старцем, а второй вполне крепким солидным мужчиной. Еще и речи про почти двести лет, проведенных под действием проклятия.
– Да, мы с детства дружили, – откликнулся препод. – Просто Феофан потерял надежду и постепенно позволил себе выглядеть так, как сейчас, а я… я все еще надеюсь, что успею пожить в свое удовольствие, познать счастье семейной жизни. Думаю, тебе не надо объяснять, что все эти разговоры должны остаться строго между нами?
– Само собой, – все еще переваривая полученную информацию, буркнула я.
М-да уж… Нет, пока что я не против. Личную жизнь в ближайшее время налаживать я не собираюсь, а отказываться от возможности стать лучшей на факультете, как минимум, глупо. Злиться тоже бессмысленно. Говорят, что принятый алхимиком яд – лучший стимул для поиска противоядия. Так вот, проклятие – это тоже верный способ найти способ от него избавиться. И, судя по аурам, они искренне сожалеют о случившемся. Выходит, зря я заподозрила маэстро, видимо, он действительно в суматохе не заметил мой маневр. Да и поздно крыльями махать, сделанного не воротишь.
– И не пугайтесь призраков, – напутствовал меня Феофан. – Они бестелесны. Просто сгусток беспомощной энергии. Встречаются, конечно, и иные, более агрессивные формы, но эта песня явно не про Редерика, скрывавшегося ни много ни мало двенадцать лет. Если бы он мог… если бы желал творить зло, о нем давно стало бы известно.
Стоило открыть дверь столовой, и в лицо ударил порыв совсем не по-осеннему разогретого воздуха. Благо путь до общежития был недолог, мало приятного прогуливаться под палящими лучами солнца. Удивительно, как при таком климате растительность умудрялась оставаться зеленой и сочной. Наверняка и здесь без магии не обошлось.
До своей комнаты я добралась без лишних хлопот, только и успела в холле общежития поздороваться с домоправительницей. Ризы в спальне уже не было. Это порадовало. Не хотелось показывать, где именно я храню заветный талмуд, а ждать ухода служанки не хватило бы терпения.
Вот только жаль, что на главный мой вопрос никто ответить не сможет: ни педагог, ни библиотекарь, ни заговоренная книга. Я ведь почти поверила в свою избранность: данные хорошие, Редерик решил наладить связь именно со мной, вот и преподаватель теперь надеется, что я смогу стать великолепным практиком и найду способ снять проклятие «жажда знаний». Осознание всего этого дарует крылья и желание совершить что-то невозможное. А вдруг все это всего лишь случайности и совпадения? Вдруг никакого призрака не существует, а есть только навеянные моей фантазией видения? Как же больно будет падать обратно на грешную землю.
Вздохнув, достала из-под матраца заветный талмуд и окунулась в чтение. Увлекательные открытия, кроющиеся на его страницах, закружили меня в своем водовороте, унося все дальше от реальности.
– Фиета Алесандра! – воскликнула вошедшая в комнату Риза, и я захлопнула уже дочитанную книгу, в которую пялилась просто так уже минут десять, если не больше. – Разве так можно над собой измываться? – не унималась служанка. – Учеба – это хорошо, конечно. Но надо же и меру знать! Немудрено, что вам по ночам кошмары снятся. Еще занятия не начались, а вы света божьего не видите. Погода чудная. Пошли бы прогулялись!
Я покосилась в окно. Палящее солнце в моем понимании не ассоциировалось с чудной погодой. Нет, если бы я сейчас находилась на курорте, возле бассейна или на шумящем прибоем морском пляже, да с коктейлем в руках, то почему бы и не порадоваться солнышку, но в этих платьях в пол?
Однако утихомирить разошедшуюся не на шутку Ризу так и не удалось. Женщина грозилась пожаловаться герцогине. Причитала, заламывала руки с самым страдальческим видом, как будто я изводила себя до изнеможения. В итоге, схватив вторую книгу, блокнотик и карандаш, я умчалась в парк, типа на прогулку. Решив, что отчет можно настрочить, приютившись где-нибудь на лавочке в тенечке. Неудобно, конечно, но зато никто на мозг капать не будет.
Как же я была наивна, рассчитывая обрести покой за пределами комнаты! Первым меня отловил Кир. Но от него удалось довольно быстро отделаться. Судя по помятому виду, он до сих пор не пришел в себя после ночного загула. И потому сдался довольно легко. А вот в парке… Нет, меня никто не трогал, не подходил и ничего не говорил, но все (!) – да-да, именно все – оборачивались в мою сторону и шептались. О чем? Неизвестно. А чутким слухом я, к сожалению, никогда не отличалась. Судя же по аурам, их разбирало любопытство и… некоторых – злость. Вот и что я им сделала, спрашивается?!
