Слово за слово, и я узнала о Владлене достаточно, чтобы понять: она мне симпатична. Ее взгляды на те или иные ситуации, прямолинейность служили лучшим доказательством ее явного отличия от клонов. Нет, я не собиралась открываться перед ней от и до, но у меня появилась потенциальная союзница в этом серпентарии, что не могло не радовать.
Очутившись в университете, она познакомилась с парнем, точно так же, как и я с Киром, но между ними зародились чувства, далекие от обычной приятельской симпатии. И вот девицы из общества узнают о ее титуле. Сначала девушке польстило то, что она стала одной из избранных. Ей казалось, что так она утирает нос спесивому прадеду, пусть и на время возвращая семье родовое имя и статус. Ведь в деревушке, где они живут, все друг друга только по имени кличут, а тут графиня Владлена Синовская! Одно только созвучие чего стоит.
А потом, во время очередного собрания, Екатерина объявила о традиции и то, что надо написать имя обидчика. Таковых за недолгое пребывание в универе не нашлось. Да и по именам никого из парней, кроме своего друга, девушка не знала.
– Тогда, посчитав это шалостью, я вписала его имя, – грустно усмехается гостья, и она даже не представляет, как же я ее понимаю! А девушка тем временем продолжает свой рассказ: – Но позднее, осознав ошибку, я отказалась участвовать в этом сумасбродстве… и поплатилась за это.
– Им занялся кто-то другой? – предполагаю я.
– Не-е-ет, – покачала головой гостья. – Вернее, не только это. Екатерина куда изощреннее в наказаниях. Она наслала на меня порчу. Три невыносимо долгих недели все мое тело было покрыто чирьями. Все: лицо, руки, ноги, даже волосы наполовину выпали тогда. Это было тяжело. И морально, ведь от меня откровенно шарахались. И физически, потому что сопровождалось непрекращающимися зудом и болью. Лекари ничего не могли поделать, ведь болячка магическая. Магов вокруг хватало, но никто не специализировался на подобных проблемах. Пробовали помочь, но, увы, оказались бессильны. А в городе лечение было очень дорого. У меня просто-напросто не было денег.
– Ужас… – выдохнула я. – Но кто-то ведь помог? – окидывая взглядом чистую кожу девушки и шикарную шевелюру, предполагаю я. – Или само прошло?
– Как бы не так, – при этих словах ее лицо скривилось, будто Владлена только что стакан уксуса залпом выпила. – К тому моменту, когда я всерьез задумалась о смерти, ко мне в палату в лазарете заявилась Екатерина.
– Одумалась? – ляпнула я и лишь потом осознала собственную наивность.
– Сказала, что сама разобралась с моей проблемой. Проблема… Так она назвала Килея… Так звали того парня.
Девушка умолкла. Конечно же, хотелось узнать, что именно произошло, но было видно, что одни только воспоминания причиняют ей небывалую боль. Спрашивать язык не повернулся.
– И она сняла проклятие?
– Это было бы слишком гуманно для Екатерины, – вздохнула гостья. – Она повесила иллюзию выздоровления. Меня отправили обратно в общежитие. Приходилось, несмотря на боль и невозможность даже помыться, ходить на занятия. Внешне-то я выглядела вполне прилично, но запах… И это сотая часть моих бед. Она все же сняла проклятие. Волосы и кожа на кистях рук, шее и лице восстановились, а вот… – девушка задрала рукав, и моему взору предстало изуродованное шрамами предплечье.
– Это разве не лечится?
– За деньги наверное, – как-то безразлично откликнулась гостья. – Но душу кто излечит?
«Надо будет поговорить с магистром», – поставила я себе зарубочку на память. Ведь наверняка ему под силу разобраться с внутренними терзаниями девушки.
– Дело в том, что Екатерина сделала так, что Килей внезапно влюбился в парня. И мало того, тот каким-то чудом ответил ему взаимностью. Они обезумели от этой страсти и не скрывали своих отношений. А подобное не приветствуется. Потом она сняла заклятие и сообщила ему, что это моих рук дело. Я-то знала, что его вины нет. Простила столь постыдную, но непреднамеренную измену. Пыталась объясниться, но он… он даже выслушать меня не пожелал.
– Возненавидел?
– Не то слово, – вздохнула Владлена. – Вот только я его не забыла. А еще… еще понимала, что такая уродина никому уже не нужна.
– Но куда смотрели остальные? Они что, ослепли все?
– Посвященные были опьянены своей избранностью. Я была новенькой. Подруг у меня не было. А проблемы чужих людей, как известно, мало кого волнуют. Когда я попыталась уйти из общества, Екатерина четко дала понять: если сделаю это, то прошлые мучения покажутся сладким сном.
– Я бы ушла из универа…
– Куда? Мой диплом – это шанс для всей семьи. Прадед все еще жив. У него немалое состояние, но наследников, кроме нас, нет. Как назло, мама родилась без дара, и он сказал, что кровь испорчена, что он отпишет все в казну, а мы в нищете и безвестности вы-мрем и прекратим позорить его род. И ведь сделает же! А у меня магический дар, но он не верит. Если окончу университет, ему придется нас признать.
– Ясно, – произношу я, хотя мне не понять таких отношений внутри семьи.
– А в прошлом году пришлось испортить жизнь еще одному парню. И хоть я его практически не знала, легче от того не становится. В этом году…
– Стэн… – вырвалось у меня, и я с опозданием поняла, что спалилась.
– Вот именно. Еще до того, как тебя заманили в этот змеючник, я обратила внимание на твою компанию. Это и немудрено: девушки – редкость на менталистике, и к вам прикованы все взгляды. Думаю, Екатерина, осознав, что ты имеешь право возглавить общество, решила сразу взять быка за рога. Именно поэтому она выбрала себе в жертвы твоего родственника и двоих из новообретенных друзей отдала на растерзание, причем одного именно тебе. Попытаешься противостоять, и у нее будет право избавиться от тебя.
«Это предупреждение или констатация факта?» Хотя, судя по ауре, во время этой исповеди девушка не врала. Ее обуревали обида, злость, раскаяние, но адресовались они не мне.
– Я не хочу никому зла, но я не могу бездействовать, – опустила глаза она. – Я сделала приворот, – признается, а я едва удержалась, чтобы не сказать: «Знаю». – Но отвечать взаимностью не буду. Это разобьет парню сердце. А ведь он ничего плохого мне не сделал. Да и вообще-то мне кажется, он неплохой человек. Помоги ему чем-нибудь, если сможешь, но так, чтобы никто не догадался, в чем дело.
Теперь стало понятно, почему она буквально с первой, относительно приватной встречи намекает мне на то, что я по праву могу претендовать на место Екатерины. У нее больше, чем у кого-либо, поводов ненавидеть главу общества «Лемборнские девы». И отчасти она права. Вот только не на ту лошадку, наверное, поставила, не сильна я в интригах. Опыта не то чтобы маловато, его вовсе нет. Придется с мамой на эту тему посоветоваться.
– Ой… Прости за то, что вылила на тебя все это. Хотела предупредить, – затараторила девушка, косясь на настенные часы. – Лучше бы меня не видели с тобой наедине, а то мало ли…
