– Ваше превосходительство, прошу за мной. Там нужда в вас есть.
Действительно, со стороны остатков армянского амбара кто-то призывно махал рукой.
– Веди, – приказал я.
Сотский хотел остаться, но я велел ему следовать за мной, и он угрюмо поплёлся позади.
Тянуло гарью, мы прятали лица под смоченными платками.
У армянского амбара уже собирался народ, преимущественно солдаты, все разом сняли шапки, и я уже начал догадываться почему. Завидев нас, люди расступились.
Сотский сразу мелко закрестился:
– Страх какой! Такую мученическую смерть приняли! Надо б их отпеть по обычаю, чай православные.
Голос его дрожал, зубы выбивали дробь.
– М-да, – без энтузиазма протянул я и тоже снял треуголку. – Упокой Господь их души!
Под тем, что прежде было амбаром, нашли сгоревшие тела армян: Вазгена Ашотовича и его телохранителя. Солдаты выволокли их на относительно чистое и ровное место.
Одежда истлела, трупы ещё дымились. Смотреть на обугленные лица было непросто, но мы с Иваном пересилили отвращение. Я тряхнул головой, отгоняя дурноту.
– Ужас-то какой, – снова заголосил сотский. Он обмяк и судорожно захрипел:
– Неделю таперича спать не буду. Можно я отойду, невмоготу мне.
– Ступай, – смилостивился я.
Сотский едва не побежал, я видел, что потом его тошнило.
– Некрепкий желудком оказался, – хмыкнул капрал, проводивший сотского взглядом.
– Ну, а ты как? Тебе не противно? – поинтересовался я.
– Дык я что, привычный. Всякого за службу насмотрелся. Меня жмуриком не напугать, – с достоинством ответил вояка.
Мы продолжили осмотр чёрных как смола тел, перевернув их на спину с помощью капрала и его солдат.
– Вот оно что, – задумчиво произнёс я. – Вань, сюда посмотри. Тебе это ничего не напоминает? По-моему, это запёкшийся след от удара ножом. Видишь?
– Где?
– Вот здесь! – показал я. – Присмотрись внимательно. Да тут сразу несколько ножевых ран. Орудовали словно мясники на бойне.
– Ты прав, Петя, – подтвердил моё подозрение брат. – Это следы от ножевых ударов.
– И что из этого следует?
– Всё очевидно: армяне не сгорели живьём. Сначала их закололи, трупы бросили здесь.
– А потом подожгли амбар, чтобы замести следы, – подхватил я. – Сдаётся мне, что это шайка Сапежского куролесила, мстила за своего атамана. Мы ведь его тут повязали. Наверное, решили, что по наводке армян.
– Похоже на то. Сорвались, гадёныши, с цепи, – горестно произнёс Иван. – Теперь их не остановишь.
– Особенно после того, как им удалось освободить своего главаря. Хотя, может, на время и утихомирятся, на дно уйдут зализывать раны. Мы ведь их порядком потрепали. Жаль только, что не всех, да и Фёдор Прокопич нам порядочную свинью подложил.
– На недельку-другую и впрямь залягут. Зато потом жди фейерверки. Весёлая жизнь предстоит здешнему обывателю, – хмуро добавил Иван.
Больше трупов на рынке не было. И покупатели, и продавцы успели убежать до того, как занялось, а потом влились в ряды пожарных. Зато пострадавших от ожогов хватало. Ими занимался городской лекарь, тот самый, что врачевал Сапежского.
Я подозвал его.
– Мне нужна ваша помощь. Не могли бы вы осмотреть эти трупы и сообщить, что могло стать причиной их смерти.
Он недоверчиво покосился на меня.
– Вы шутите? Тела были извлечены после пожара. По-моему, это отвечает на ваш вопрос.
– А вы всё же займитесь ими. Тут не всё так просто, как кажется.
– Коль вы настаиваете… – Он присел рядом с покойниками, а распрямившись, кивнул:
– Приношу свои извинения. Где мой ум?! Я с самого начала рассудил неправильно. Вы правы, пожар тут не при чём.
– Мы занесём ваше свидетельство в протокол, – сказал я.
– Конечно-конечно. Я вам зело благодарен за то, что вы помогли мне избежать ошибки.
Вызванный из канцелярии воеводы секретарь помог нам составить необходимые отчёты. Практически как доказанный факт в протокол было вписано, что убийство и поджог совершили люди из банды Сапежского.
Время близилось к вечеру.
– Надо себя в порядок привести. Давай скупнёмся, – предложил я Ивану.
– Дело говоришь, – согласился он.
Мы спустились к реке. Здесь хотя бы не пахло смрадом, ветер посвежел, раскачивал заросли камышей, гонял волны и листья, сорванные с растущей вдоль берега ивы.
Убедившись, что свидетелей нет, разделись. Я осторожно шагнул в воду. Она была тёплой как парное молоко. Дно покрывала речная галька. Не южный берег Крыма, но и так сойдёт. Почти курорт.
– Как водица? – спросил братишка, переступая грязными ногами по траве.
– Хороша! – крикнул я и мощными гребками поплыл к соседнему берегу, а потом где-то на середине лёг на спину и расслабился.
– Коли так… Эх, берегись! – Иван с шумом и брызгами кинулся в воду, нырнул и пробкой выскочил возле меня.
– Я у себя в деревне лучшим ныряльщиком был. Знаешь, сколько раков собирал? – похвастался он. – Вёдрами потом с отцом варили.
– Я раков чего-то не очень. Вот от картошки б жареной точно не отказался. Плохо, что у вас она пока продукт дефицитный.
– Какой?
– Редкий.
– Вернёмся в Петербург, я тебя свожу в одну таверну. Там твои земляные яблоки готовят.
– Договорились. Сколько б там блюда из картошки ни стоили, на любую цену согласен, – сказал я.
Искупавшись, мы прополоскали одежду, чтобы она хотя бы немного очистилась и перестала пахнуть. На постоялом дворе договоримся, чтобы её постирали: прачки всегда рады лишней копейке.
Когда вылезли из реки, немного погрелись под ласковым солнышком, а потом снова облачились в мокрые, а потому изрядно потяжелевшие тряпки. Метод проверенный, так они быстрее просохнут. Когда служил в армии, неоднократно сушился этим способом.
Желудок напомнил о себе глухим ворчанием. За всей приключившейся беготнёй я совершенно забыл, когда ел в последний раз. Ваня проголодался не меньше моего.
– Двигаем на постоялый двор? – предложил я.
– Ждал, когда ты об этом скажешь. С удовольствием наверну горшочек щей, да и от каши не откажусь, – сообщил братец.
Глава 25
На постоялом дворе только и было разговоров, что о пожаре. Гости охали и ахали, выслушивая рассказы очевидцев. При виде нас разговоры смолкли. Все уже были в курсе, что мы из СМЕРШа, и потому старались языки держать при себе.
