– Кто убил Уэнтфорда?
– Двое мужчин, может быть, трое, – немедленно отозвался мистер Ридер, – но я думаю, что все-таки их было двое. Ни один из них не является профессиональным взломщиком. По крайней мере, один из них больше думал об убийстве, нежели о том, чтобы извлечь из него какую-то выгоду. Оба не обнаружили здесь ничего сто́ящего, и даже если бы им удалось открыть сейф, то и там они не нашли бы никаких ценностей. Полагаю, молодая леди, мисс Марго Линн, могла бы избавить их от необходимости тратить время и силы на поиски сокровищ… Хотя здесь я могу ошибаться, но это случается довольно редко. Мисс Марго…
Он умолк и быстро обернулся.
– В чем дело? – спросил Гейлор, но мистер Ридер заговорщическим жестом прижал палец к губам.
Поднявшись, он пересек комнату и подошел к двери, выходящей в коридорчик, через который он сам попал в дом. На мгновение он застыл, накрыв ладонью ручку двери, и Гейлор вдруг заметил, что в другой руке у него появился браунинг. Мистер Ридер медленно повернул ручку. Дверь оказалась заперта изнутри.
Мгновенно мистер Ридер оказался у входной двери, повернул ключ и распахнул ее настежь. К своему изумлению, инспектор увидел, как его напарник сделал шаг вперед и повалился лицом в снег. Гейлор бросился ему на помощь, но что-то схватило его за лодыжку и тоже отправило в полет.
Мистер Ридер поднялся на ноги первым и помог встать детективу.
– Тонкая проволока, привязанная между дверными стойками, – пояснил он.
Яркий луч света вырвался из его фонаря, когда он обогнул угол дома. Здесь никого не было, но окно, которое он сам закрыл, теперь стояло распахнутым, а под ним на снегу виднелись следы ног, исчезающие в темноте.
– Будь я проклят! – в сердцах воскликнул Гейлор.
Мистер Ридер предпочел промолчать. Впрочем, на губах его играла улыбка, когда он вернулся в комнату, на мгновение задержавшись, чтобы пинком оборвать проволоку.
– Вы полагаете, в коридоре кто-то был? – спросил инспектор.
– Я знаю, что там кто-то был, – ответил сыщик. – Боже мой! Какими же глупцами мы оказались, не поставив полицейского снаружи! Вы заметили, что кусок стекла из панели вырезан? Должно быть, наш друг подслушивал.
– Он был один?
– Один, – мрачно подтвердил мистер Ридер. – Но был ли он тем, кто уже однажды проник внутрь, не знаю. Не думаю.
Он снял с очага сковороду и возобновил процесс приготовления яичницы. Разложив ее по тарелкам, он заварил чай. Вел он себя совершенно обыденно, словно всего лишь несколько минут назад их в коридорчике не поджидала смерть.
– Они не вернутся, нам более незачем оставаться здесь. Их было двое, но в дом проник только один. Им наверняка пришлось проделать долгий путь, чтобы добраться сюда, и они не могут рисковать и позволить обнаружить себя где-нибудь поблизости, когда наступит рассвет. В шесть часов утра на работу отправятся фермеры, о которых столь восторженно отзывался Грей, а они не желают встречаться и с ними.
Детективы приступили к скудному завтраку, за которым Гейлор засыпал напарника вопросами, на которые тот, впрочем, по преимуществу не отвечал.
– Вы полагаете, что мисс Линн замешана в этом – в убийстве, я имею в виду?
Ридер покачал головой.
– Нет-нет, – ответил он. – Думаю, что здесь не все так просто.
Занимался серый рассвет, когда они оставили в доме продрогшего полицейского и, проваливаясь в снег, побрели по тропинке. Ночью автомобиль мистера Ридера освободили из снежного плена, и теперь на дороге их поджидала куда более мощная полицейская машина с цепями на колесах, чтобы доставить в Биконсфилд. Но до места назначения они добрались лишь два часа спустя, поскольку по пути встретили группу полицейских и сельскохозяйственных рабочих, угрюмо толпившихся у тела констебля Верити. Он лежал под кустами в нескольких ярдах от дороги и был безнадежно мертв.
– Застрелен в упор, – пояснил один из офицеров. – Его только что осмотрел местный врач.
Окоченевший и недвижимый, разбросав ноги в стороны, с поднятым воротником пальто и козырьком запорошенного снегом кепи, надвинутым на глаза, перед ними лежал офицер полиции, который прошлой ночью выехал со двора участка и, ничего не подозревая, отправился в свой обычный обход. Его мотоциклет уже обнаружили, теперь стало ясным и происхождение пятен крови, которые так озадачили и встревожили полицию.
Сыщики возобновили свое путешествие в Биконсфилд, причем Гейлор был молчалив и мрачен. Мистер Ридер также хранил молчание, но мрачным назвать его было нельзя.
Когда они выехали на главную дорогу, он развернулся к своему спутнику и сказал:
– Хотел бы я знать, почему они не забрали с собой свои тузы…
Мистер Кингфитер, управляющий отделением Большого Центрального банка в Биконсфилде, явился на работу с утра пораньше, поскольку ему предстояло написать письмо, а кабинет управляющего обеспечивал именно то уединение, в котором он так нуждался. Он был серьезным мужчиной, и очки на его бледном пухленьком личике тоже выглядели серьезно. Он носил аккуратные черные усики, а его щеки и подбородок неизменно отливали синевой, поскольку бриться ему приходилось два раза в день. Как выражаются в таких случаях брадобреи, у него была «густая и сильная щетина».
Газеты доставили, пока он еще писал. Их подсунули под запертую дверь банка и, испытывая в эту минуту некоторые затруднения с подбором очередного синонима для ласкательного обращения, мистер Кингфитер встал, принес их в кабинет и принялся бегло просматривать. Газет было две: одна финансовая, а другая обычная.
Сначала он просмотрел последнюю, которая во всех деталях смаковала совершенное убийство, хотя оно произошло лишь накануне вечером. Об обнаружении тела констебля еще не упоминалось, поскольку об этом стало известно уже после того, как материал был отправлен в печать.
Он читал и перечитывал заметку, чувствуя, как голова идет кругом, а потом снял трубку телефона и позвонил мистеру Энварду.
– Доброе утро, Кингфитер! Да-да, это правда… Собственно, я сам стал практически свидетелем – они нашли бедного полисмена мертвым… Да, его убили… Да, выстрелом в сердце… Я был последним, кто разговаривал с ним. Ужасно, просто ужасно! Такой кошмар творится у нас под… Я говорю, такой кошмар творится… Говорю, такой… Что с вашим телефоном? Я вас не слышу. Он держит у вас счет? В самом деле? Нет, правда? Я заеду к вам немедленно. Нам нужно поговорить…
Мистер Кингфитер положил трубку и вытер лицо носовым платком: была у него такая особенность – оно покрывалось по́том при малейшем волнении. Он сложил газету и взглянул на неоконченное письмо. Он дошел до восьмой страницы, и последние слова гласили:
…не могу прожить и дня без того, чтобы не увидеть ваше милое лицо, моя единственная и…
Было совершенно очевидно, что пишет он отнюдь не старшему управляющему или клиенту, превысившему свой кредит.
