– И тогда у вас зашел разговор о бриллиантовых брошках? – напомнил мистер Ридер.
Она заколебалась.
– О драгоценностях – да, а вот насчет брошек я что-то не припоминаю.
Мистер Ридер записал три слова, одно из которых она увидела – «Писарро». Второе показалось ей похожим на что-то вроде «Мэрфи». Девушка решила, что они плохо сочетаются друг с другом. Между тем мистер Ридер принялся расспрашивать о ее собственных делах. Выяснилось, что у Джоан имеется небольшой независимый доход, так что в деньгах она в ближайшее время стеснения испытывать не будет.
А потом она спросила, может ли поговорить с ним с глазу на глаз. У мистера Ридера сложилось стойкое приятное впечатление, что мисс Жиллет с крайним неодобрением отнеслась к подобной просьбе, но ей не оставалось ничего иного, кроме как уйти, прихватив с собой Томми. Мистер Ридер вдруг понял, что в глубине души жалеет этого недалекого молодого человека – причем такого недалекого, что сыщик впервые ощутил собственное умственное превосходство над своей секретаршей.
Он расхрабрился настолько, что набрался мужества открыть дверь и выглянуть наружу. Негромкие голоса, доносившиеся из комнатки мисс Жиллет, успокоили его относительно того, что им не грозит подслушивание со стороны этой деятельной и любознательной молодой леди.
– Мистер Ридер… – По тону Джоан Ральф он понял, что ей трудно облечь свои мысли в слова. – Полагаю, вам уже приходило в голову, что мой отец мог… сбежать… с кем-то. Я не настолько глупа, чтобы отрицать подобную возможность, и знаю, что мужчины в его возрасте часто заводят… в общем, интрижки на стороне. Но я совершенно уверена, что у папы никого не было! Доктор Ингам уже тактично намекал на это. Он был очень мил и любезен, но я уверена, что он ошибается. У отца не было друзей. Я вскрывала все его письма, и он ни разу не возразил против того, чтобы я их читала.
– В том числе и письма, которые приходили в его контору? – спросил мистер Ридер.
Этот вопрос заставил ее улыбнуться.
– Естественно, тех я не видела. Но их было очень мало, да и папа был начисто лишен скрытности. Я знаю, что он переписывался с доктором Ингамом, – мой отец был тем, кого называют сторонником Высокой церкви, и писал статьи в церковные издания. Доктор Ингам – практически единственный его друг за пределами нашего маленького круга в Бишопс-Стортфорд.
Мистер Ридер задумчиво взглянул на нее.
– Как вы полагаете, мог ли Франк Сифилд иметь… э-э-э… сердечную подругу? – спросил он.
И здесь она была совершенно категорична. Откровенно говоря, он бы удивился, будь это не так.
Мистер Ридер отвел ее в комнату мисс Жиллет и вскоре услышал, как вся троица ушла. В том, что секретарша покинула рабочее место, не спросив его позволения, не было ничего примечательного.
А он с большой тщательностью составил три каблограммы и, заглянув на почту, отправил их по назначению. Одна из них совершенно определенно была адресована Мэрфи.
Автобус высадил мистера Ридера на расстоянии пешей прогулки от Брикстонской тюрьмы, где в предварительном заключении содержались и те, чьи дела еще не были расследованы до конца.
Мистера Ридера хорошо знали в Брикстоне, хотя он и не был здесь частым гостем, и уже через несколько минут после прибытия провели в пустую комнату для допросов, где к нему присоединился Джейк Элсби.
А тот был сам на себя не похож. Нагловатый и дерзкий преступник, столь памятный мистеру Ридеру по прежним встречам, исчез, а его место занял перепуганный до смерти человек, со страхом ожидающий неминуемой участи.
– Вы меня знаете, мистер Ридер. – Джейк Элсби был явно не в себе, и рука, взмахами которой он подчеркивал едва ли не каждое слово, дрожала. – У меня никогда не было пистолета, а о том, чтобы застрелить кого-то, я думал не больше, чем перерезать собственное горло. Ну, случалось мне отдубасить пару-тройку бездельников…
– А есть еще и пара-тройка тех, кого вы намеревались отдубасить в самом недалеком будущем, – с приятной улыбкой напомнил ему мистер Ридер.
– Это все выпивка, мистер Ридер! – взмолился Джейк. – Полагаю, это Гейлор наговорил, якобы я направлялся к вам. Эта грязная собака готова сказать обо мне что угодно, лишь бы опорочить. Кроме того, мистер Ридер, я даже не был знаком с этим русским. Ну посудите сами, к чему мне было его убивать?
Мистер Ридер покачал головой.
– Случается, люди убивают и тех, с кем едва знакомы, – сообщил он. – Ладно, расскажите все по порядку, Элсби, и врите поменьше. Может быть, я помогу вам. Я не говорю, что обязательно сделаю это, но всякое может случиться.
Элсби постарался рассказать свою историю связно, как только мог. Время от времени мистеру Ридеру приходилось останавливать его, когда он уж слишком сбивался с курса, и возвращать обратно, но в целом картина получалась весьма и весьма правдоподобная. Однако об одной важной детали Джейк позабыл.
– Когда этот человек был осужден за пьянство несколько дней назад, – напомнил ему мистер Ридер, – в состоянии… э-э-э… алкогольного опьянения он говорил полиции о бриллиантовом фермуаре, брошке…
– Совершенно верно, сэр, – с готовностью подхватил его собеседник. – Он и при мне заикался на этот счет. Я совсем забыл… А еще он сказал, что я могу увидеть ее собственными глазами. Наверное, от выпивки у него развязался язык… По правде говоря, у меня это вылетело из головы. – Но тут же в голосе его вновь зазвучала тревога. – А она что, потерялась? Клянусь, я в жизни ее не видел!
Мистер Ридер вперил в него долгий испытующий взгляд. Он ощущал несомненное удовлетворение и имел все основания гордиться собой. С Джоан Ральф он заговорил о фермуаре только потому, что случайно вспомнил о забавном эпизоде во время судебного процесса над Литноффым. Упоминание бриллиантовой броши заинтриговало его, ведь Литнофф не был замечен в скупке и хранении краденого – сей факт был доказан в суде.
– Постарайтесь вспомнить, Элсби, что еще он говорил.
Тот даже наморщил лоб в яростной попытке вспомнить мельчайшие подробности.
– Больше ничего не помню, мистер Ридер. После того как мы вышли из забегаловки, то есть из паба, я пробыл с ним совсем недолго. Он собирался поехать домой. Жил он в Блумсбери, в Леммингтон-Билдингз. Смешно, но о Леммингтон-Билдингз я знал от одного своего кореша, который схлопотал пять лет за печатание фальшивых денег. У него был приятель, который жил там.
Мистер Ридер заинтересовался услышанным – главным образом потому, что единственный адрес, которым располагала полиция в связи с Литноффым, было его местожительство в Пимлико.
– Как вы узнали, что он живет в Леммингтон-Билдингз? – осведомился он.
– Он захотел взять такси. Я сказал ему, что живу в Холборне. А он говорит: «Ну, тогда высади меня у Леммингтон-Билдингз». После этого он типа поправился, но я-то понял, что он только что выболтал свой адрес. Вы ведь вытащите меня отсюда, мистер Ридер? Вы всегда были добры ко мне.
