– В самом деле? – осведомился Десбойн, на которого образчик дедукции явно не произвел того впечатления, на какое рассчитывал мистер Ридер.
Он пригласил гостя в столовую, и мистер Ридер обнаружил рядом со своей тарелкой три страницы, исписанные убористым почерком.
– Не знаю, сумеете ли вы прочесть их, – заметил Десбойн, – но вы поймете, что во время нашего вчерашнего разговора я упустил кое-что из виду. Как мне представляется, эти записи в целом свидетельствуют в пользу Саутерса, и я рад, что вел их. К примеру, Лигси заявил, что никогда не видел Саутерса, а всего лишь слышал его имя. Это само по себе уже любопытно.
– Чрезвычайно, – согласился мистер Ридер. – Возвращаясь к фотографии в холле… Она была сделана в мае минувшего года. Помню, как несколько лет назад, по чистой случайности, мне удалось установить дату передачи одного чека, отличную от даты его выписки, с помощью того только факта, что чекодатель забыл поставить один из своих инициалов.
Воистину удивления достойно, как оживленно мистер Ридер, никогда не отличавшийся особой болтливостью, поддерживал разговор за завтраком. По большей части, они беседовали о пустяках. Когда же Клайв Десбойн подводил его к убийству, мистер Ридер искусно переводил разговор на куда менее неприятные темы.
– Призна́юсь вам откровенно, убийство не слишком меня интересует, – заявил он. – Я не являюсь сотрудником… э-э-э… Департамента уголовного розыска. Меня пригласили лишь потому, что этот человек занимался контрабандой… в весьма крупных масштабах, как выяснилось. Очень жаль, что молодой Саутерс оказался замешан в это дело. Он показался мне славным малым, к тому же обладающим здравым взглядом на разведение кур. Вот, кстати, он как-то рассказывал мне, что был у него однажды инкубатор…
По окончании трапезы мистер Ридер попросил разрешения забрать заметки для того, чтобы изучить их, и таковое позволение было ему даровано.
Часом позже он уже снова был в доме на Шедвик-лейн.
Гейлор, с которым он договорился о встрече, еще не подъехал, и мистер Ридер решил побеседовать с двумя мужчинами, временно подрабатывающими на пристани. В обязанности одного из них входило открывать и закрывать ворота, а также направлять грузовики к местам погрузки и выгрузки. Кроме того, подобно своему товарищу, он должен был помогать при погрузке.
За все годы работы на пристани Аттимара они почти не видели. Обычно он приходил с одним из ночных или утренних приливов. Жалованье им платил Лигси.
– Здесь никогда ничего не меняется, – уныло сообщил один. – Ворота как были, так и остаются некрашеными, сколько я себя помню… а когда они открыты, мы подпираем их столетним куском рельса, чтобы они не закрылись…
Он посмотрел сначала с одной стороны, потом с другой. Столетнего обрезка рельса нигде не было видно.
– Странно, – сказал он.
Мистер Ридер согласился с ним. Кому мог понадобиться ржавый кусок старого рельса? Он осмотрел место, где тот лежал, – на земле по-прежнему оставалась продолговатая вмятина.
Немного погодя появился Гейлор, спеша показать мистеру Ридеру остальные комнаты дома: кухоньку, просторный подвал, вход в который преграждала массивная дверь, и спальню, разделенную деревянной перегородкой на две неравные части. Спальня была обставлена просто, но опрятно. Здесь были кровать и рама, туалетный столик с большим зеркалом и комод, все ящики которого оказались пустыми. Собственно говоря, личных вещей Аттимара в ней тоже не наблюдалось, если не считать старой бритвы, помазка с истрепанной щетиной и шести поношенных рубашек, застиранных почти до дыр. С потолка свисала электрическая лампочка в молочно-белом абажуре; еще одна лампочка висела над небольшим дубовым столом, в котором, как сообщил ему Гейлор, и были найдены документы, фигурирующие в деле. Но мистера Ридера заинтересовало главным образом зеркало, в частности грязная полоска, протянувшаяся слева направо по верхней его части. Само зеркало поддерживали два столбика красного дерева, к верхней части каждого была привязана тесемка.
– Очень занятно, – пробормотал Ридер, размышляя вслух.
– Напомните мне, когда можно будет смеяться, – с сарказмом заметил Гейлор. – Что вы здесь нашли занятного?
Вместо ответа мистер Ридер поднял руку и провел кончиком пальца по грязной полоске, а потом принялся расхаживать по комнате, явно высматривая что-то и будучи столь же явно разочарованным тем, что не может найти искомого.
– Нет, здесь ничего не трогали и ничего отсюда не забирали, – сказал Гейлор в ответ на его вопрос, – за исключением бумаг. Взгляните лучше вот сюда. Быть может, это покажется вам еще более забавным.
Он открыл дверь, ведущую в другую часть спальни. За ней обнаружился шкаф внушительных размеров. Пол и стены были выложены белой плиткой, как и задняя поверхность двери. Из потолка торчала большая форсунка-распылитель, а в стену были вделаны два крана.
– Как вам такая роскошь? Душевая установка – ванна! – и холодная вода. Неужели вам не смешно?
– Меня смешат только детективы в кинофильмах, – преспокойно ответствовал мистер Ридер. – Вы когда-нибудь бываете в синематографе, Гейлор?
Инспектор признался, что иногда захаживает туда.
– Мне нравятся детективы в комедиях, потому что они всегда носят с собой большие увеличительные стекла. А вам смешно на них смотреть?
– Смешно, – подтвердил мистер Гейлор, и по губам его скользнула презрительная улыбка.
– В таком случае приготовьтесь хохотать до слез, – сказал мистер Ридер и вынул из кармана такую огромную лупу, какой Гейлор в жизни не видел.
Под изумленным взором детектива Ридер опустился на колени, как это принято делать в кинофильмах, и принялся внимательно осматривать пол. Он продвигался медленно, дюйм за дюймом, время от времени наклоняясь, чтобы поднять что-то, невидимое представителю Скотленд-Ярда, и опускал в конверт, который тоже выудил из кармана.
– Пепел от сигар? – сардонически осведомился Гейлор.
– Почти, – ответил мистер Ридер.
Он продолжил поиски, а потом вдруг присел на пятки, и глаза его загорелись. В руке он держал крошечный клочок серебряной бумаги, размером не более четверти дюйма. Гейлор пригляделся повнимательнее.
– А-а, так вы искали сигарету?
Но мистер Ридер пропустил его сарказм мимо ушей. Внутри серебряной полоски обнаружился клочок прозрачной бумаги, тонкой настолько, что она казалась частью серебряной фольги. Но он очень осторожно отделил одну от другой, прикоснулся к ее поверхности и принялся изучать кончики пальцев.
– Где здесь камин? – внезапно осведомился он.
– В кухне есть очаг, больше нигде.
Мистер Ридер поспешил вниз и обследовал небольшую комнатку. В очаге виднелся пепел, но определить, что там сожгли, было уже невозможно.
– Хотел бы заметить, – сказал Гейлор, – что ваши усилия напрасны, потому что в дневнике мы нашли столько всего, что этого за глаза хватит, чтобы повесить Саутерса дважды.
