Аврам, остававшийся на своем месте, не смог сдержать смешка. Мне и самому пришло в голову, что охотникам все равно необходимо будет рано или поздно поставить пойманного слона на ноги. Может быть, для этого они роют яму с покатым краем, примерно так же, как мы доставали из ловушки пойманного тура?
Вало протянул руку и попытался дотронуться до картинки заскорузлым пальцем. Я поспешно отодвинул драгоценный том подальше.
– Там еще написано, – сказал я ему, – что слон живет триста лет и боится мышей.
– А что еще говорится в этой книге? – спросил Озрик. Искоса взглянув на него, я заметил, что он тоже сидел со скептическим видом.
Тогда я стал читать дальше:
– «Самка слона носит плод в себе два года. Когда приходит пора родить, она заходит в воду по брюхо. Слон-самец остается на берегу и защищает ее от нападения дракона, злейшего врага слонов».
– А мы увидим дракона? – благоговейно спросил Вало.
Один из слуг Аврама подошел к нашему костру и, наклонившись, что-то прошептал на ухо своему господину. Тот поднялся на ноги.
– Прошу извинить меня, но мне нужно кое-чем заняться, – сказал он, а затем добавил, повернувшись к моему помощнику: – Не могу пообещать тебе драконов в этом путешествии, но ты увидишь нечто почти столь же удивительное: людей, которые ездят в маленьких домиках, приделанных на спины слонов.
Вало подождал, пока Аврам отойдет, и обратился ко мне:
– Зигвульф, это правда? Люди живут на спинах слонов?
Я вспомнил историю о Ганнибале и покачал головой:
– Они не живут там. Они забираются на слонов перед битвой и едут в бой, словно в движущейся крепости.
После этого я осторожно закрыл бестиарий и приготовился снова завернуть его в холстину. Переписчики и переплетчики королевской канцелярии работали в спешке. Стежки, скреплявшие страницы, были неровными, и книга закрывалась плохо: обложка перекосилась. Я с прежней осторожностью раскрыл книгу, чтобы расправить страницы.
– А вот наш зверь из леса! – воскликнул Вало.
Он указал на страницу с изображением довольно странного животного. На первый взгляд оно очень походило на тура – у него была бычья голова и тело, четыре ноги с раздвоенными копытами и длинный тонкий хвост с большой кисточкой на конце. Также у него, как и у тура, были огромные рога и глаза пылали яростным огнем. Переписчик раскрасил этого зверя густым каштаново-коричневым цветом.
– Что о нем написано в книге? – возбужденно спросил сын егеря.
Я пробежал глазами описание:
– Он называется бонакон. Хотя он и похож на тура, но это совсем разные звери.
– Это точно? – разочарованным голосом протянул Вало.
– Как сказано в книге, рога бонакона так сильно загнуты назад, что не могут служить ему оружием. Зверь не может защищаться ими.
Вало вдруг захихикал – он разглядел на картинке смешную человеческую фигурку. У стоявшего позади бонакона мужчины в охотничьем костюме лицо было перекошено от отвращения.
– Почему он зажал нос? – продолжал любопытствовать парень.
– Тут написано, что, если за бонаконом гонятся, он очень быстро убегает и на бегу пускает из зада в преследователей струи навоза. Навоз отвратительно смердит и обжигает все, на что попадает.
С той стороны, где сидели на привязи наши собаки, раздался яростный лай. Один из псов умудрился вывернуться из ошейника и теперь, рыча, наскакивал на своих соседей. Вало поспешно кинулся наводить там порядок.
Озрик потянулся и зевнул:
– Никогда не видел Вало таким возбужденным! Рисунки в книге очень заинтересовали его. Мне кажется, было бы хорошо, если бы ты время от времени показывал их ему, если выдастся досуг…
Он выждал, пока я закрою бестиарий и заверну его в холстину, и добавил:
– Ты не смотрел на сохранившихся страницах «Онейрокритикона», что может означать слон, который постоянно тревожит тебя?
– Там об этом ничего нет, – резче, чем хотелось бы, ответил я.
Мы с Озриком еще раньше решили, что сохранившиеся у нас части сонника представляют слишком большую ценность и их не стоит оставлять в пустом доме в Ахене. Я сложил их и спрятал в сложенную вдвое часть той самой холстины, которой оборачивал бестиарий.
Сарацин в раздумье наморщил лоб:
– Увиденный во сне слон там упоминался. В полной версии книги он точно был. Я помню, как переводил что-то о слоне. Что именно ты видел во сне?
– По большей части – что я еду на слоне верхом. А несколько раз мне снилось, как он пытается втоптать меня в землю.
Мой друг снова задумался:
– Если мне не изменяет память, ехать верхом на слоне – к встрече с кем-то, обладающим огромной властью и влиянием, королем или императором.
– Звучит многообещающе, – отозвался я, не скрывая, впрочем, сарказма. Мои слишком уж живые сновидения не только заставляли меня тревожиться, но и вызывали бессонницу. – Возможно, нам предстоит предстать пред очами самого халифа. А как насчет сна, где слон нападает?
Озрик сделал вид, что не заметил моей попытки шутить, и остался серьезен:
– Если слону удается погубить сновидца, это предвещает раннюю смерть. Но если спящему удается уцелеть, значит, ему будет грозить серьезная опасность, но в конце концов он избежит ее и не погибнет.
– Я просыпался до того, как слон во сне втаптывал меня в грязь, – сказал я. Слова сарацина вновь пробудили во мне беспокойство, и как раз в этот момент мне на шею сел овод и укусил. Взмахнув рукой, я прибил его, а когда посмотрел на свою ладонь, увидел на ней крохотную каплю крови и, несмотря на свою напускную браваду, подумал, что это, должно быть, еще одно предзнаменование.
Мой друг оглянулся туда, где Вало успешно разнял и успокоил сцепившихся псов.
– Ты не думал больше о том сне, в котором видел Вало с волками и пчелами?
Тут бы мне и сказать Озрику о том, что пчелы предсказывают смерть нашему помощнику, – но я не решился сознаться в том, что прежде утаил правду от друга, и вместо этого сказал, что тот мой сон сбылся еще в Каупанге, когда Вало сидел между двумя медведями в клетке Охтера.
Озрик выслушал меня и некоторое время молчал.
– А теперь? – заговорил он снова. – Кто-нибудь еще появляется в твоих сновидениях о слоне? Как в том сне о Вало с волками?
– Аврам. Я видел, как он забирается на труп давно умершего слона и запускает руку в рану. И вытаскивает оттуда большие длинные белые кости, – рассказал я.
Лицо моего друга выразило явное облегчение:
– Можно не сомневаться, что этот сон относится к прошлому, а не к будущему, – к смерти того слона, которого Аврам должен был доставить к Карлу.
Воздух неожиданно дрогнул, и над самыми угольями угасавшего костра пронеслась в погоне за мошкой летучая мышь. Быстро сгущалась ночь. Вечер был теплым, но меня вдруг охватил озноб.
