Четыре невидимых взмаха и оперативный отряд первого гиперцикла полностью уничтожен. Один валялся с отрубленной головой на влажной дороге, второй, вышедший лишь наполовину, заливал кровью порог. Еще двое, не успев ничего понять, пали замертво, пронзенные острым клинком прямо сквозь крышу. В кабине кто-то страшно закричал. Рыцарь не стал тратить время на водителя, решив, что он не представляет угрозы, и прыгнул на капот соседней машины.
Оттуда уже высыпали трое тохианских наемников и начали палить из бластеров. Пулеметный огонь прекратился. Рыцарь выбил лобовое стекло и скользнул в кабину. Человек у руля успел увидеть холодный матовый отсвет, а в следующее мгновение хватался за горло, безуспешно пытаясь обуздать фонтанирующую кровь. Боец, оставшийся в салоне, сделал неточный выстрел и застонал, располосованный двумя ударами меча. Твиглроут верно рассчитал, что последним выйдет самый трусливый, руки которого будут дрожать при стрельбе.
Бойцы с улицы что-то орали друг другу, очевидно сомневаясь, стоит ли стрелять в гиперцикл, где остались их люди. Тем временем, Джон уже убивал третий экипаж. Снова застрочил пулемет, теперь уже отчаянно, хаотично. Несколько пуль из очереди попали в наемника, буквально разорвав его пополам. Закричали люди, не понимая толком, откуда исходит опасность.
Рыцарь действовал неумолимо. Кровь врагов залила лицо и полностью пропитала одежду. Он словно вышел из кровавого озера, разгоряченный, яростный и молодой. Твиглроут чувствовал необычайный прилив сил и едва ли не жалел, что врагов так мало. Руки, истосковавшиеся по войне, требовали новых жертв.
Последним выжившим оказался тот самый водитель, на которого рыцарь не стал поначалу тратить время. В руках он сжимал бластер, который подобрал у одного из убитых. Может страх придал ему дополнительных способностей, но он умудрился заметить, как метнулась слева бесшумная тень. Водитель успел даже развернуться и выстрелить, но Рыцарь, уклонившись от заряда, сжал ему горло и посмотрел прямо в глаза. Бластер звякнул о дорожное покрытие.
Немолодой мужчина явно не относился к числу матерых головорезов Твилаги. Его глаза наполнились слезами, губы задрожали, а тело обмякло, готовое рухнуть мешком, как только Рыцарь разожмет руку.
На войне тоже бывает непросто, подумал Твиглроут и одним мощным усилием кисти переломил шейные позвонки. Тоже приходится выбирать.
Глава 9
Рыцари Ордена приехали через десять минут. Заместитель Нежи, высокий, худой и прыткий, похожий на кузнечика, первым выскочил из гиперцикла и бросился к своему наставнику. Ощупал его.
– Врача, срочно! – крикнул он. – Аккуратнее, учитель.
Твиглроут нахмурился.
– Все в порядке, Нежи. Собирай экстренное совещание, едем в резиденцию.
Подоспели два врача в синих халатах. Они взяли Рыцаря под руки и помогли сесть в медицинский гиперцикл. Тут только Твиглроут обратил внимание, что не вся кровь, пропитавшая костюм, была вражеской. В пылу боя, он не заметил, как случайная пуля прошила левый бок.
Врачи ловко разрезали на нем одежду и уложили на диван. Нежи уселся рядом на низкую скамейку, подогнув длинные ноги, и скомандовал трогаться. Он взял учителя за руку, внимательно осмотрел и сказал, с трудом скрывая дрожь в голосе:
– Слава Императору, пуля не прошла на пару сантиметров левее. Мы бросились на помощь, как только я заметил, что ваш коммуникатор не ловит сеть.
– Они подкупили водителя и, очевидно, охрану трассы, – сказал Твиглроут. – Я сам виноват. Нужно подчиняться регламенту и ездить с телохранителями. Тогда у них не было бы соблазна.
– Охрану перебили, а Рауля подкупили, это правда. У него трое детей, которых нечем было кормить, да еще жена в больницу попала. Дела ее совсем плохи, – сказал Нежи. – Давайте простим его, учитель? Думаю, он поплатился за предательство.
Твиглроут закрыл глаза и мысленно попросил духа Императора отпустить Раулю страшный грех. Защемило сердце. В этом преступлении была и его вина. Это он допустил, что население Ри-Батала голодает. Если он, Первый Рыцарь, не может накормить свой народ, чего же обижаться на людей.
– Распорядись, чтобы его жена получила все необходимое, – сказал он. – И не забудь про детей. Они не должны остаться без присмотра.
– Сделаем, – сказал Нежи. – Я сам поеду к ней и все объясню. Не переживайте, учитель.
Его большие светлые глаза непрерывно следили за Рыцарем, ощупывали взглядом на предмет других возможных повреждений.
– Нет, – ответил Твиглроут. – Собирай совещание. Сейчас есть дела поважнее.
Про себя он решил, что посылать Нежи означало бы слабость, неспособность принять ответственность за свои поступки. Джон Твиглроут сам навестит женщину и все расскажет.
– Какие новости? – спросил он. – Твилага уже отреагировала?
– Разумеется, – Нежи отвел взгляд. – Она внесла изменения в пункты обвинения и пошла через главную канцелярию. Результаты переговоров формально остаются в силе, но верховный приказ имеет более высокий приоритет.
Твиглроут устало покачал головой.
– Как я устал от этого языка протоколов, – сказал он.
– Если по-простому, то в ближайшее время нам придется выдать принцессу в лапы Тоуха, – сказал Нежи. – Как только наш Страж-смотритель его подпишет.
Первый Рыцарь стиснул зубы. Рядом возились врачи, что-то кололи, зашивали, давали таблетки. Боли он почти не чувствовал. Взять ее под контроль не составляло труда для любого тренированного Рыцаря. Гораздо сложнее было справиться с ощущением беспомощности. Один раз он уже подвел семью императора и сейчас, когда Сильвии так нужна поддержка, неужели он снова оплошает?
В резиденции Ордена, несмотря на глубокую ночь, было светло и шумно. Снаружи, сразу за высокой кованой решеткой ограждения, дежурила пресса. Люди с микрофонами и камерами сновали по периметру, надеясь поймать момент, когда в одни из ворот въедет кортеж Первого Рыцаря. Твиглроут слыл человеком простым, интервью давать хоть и не любил, но никогда не отказывал, поэтому журналисты рассчитывали получить горячий репортаж.
Стоило гиперциклам подъехать к воротам, как их тотчас окружили. Вопреки ожиданиям, Твиглроут с приветственной речью не вышел и даже не опустил тонированное стекло, как делал иногда, когда не было времени на разговоры. Гиперциклы остановились, чтобы не наехать на людей, погудели клаксонами и медленно въехали в отворившиеся ворота. Охрана была непривычно строга и подозрительна и даже шуганула наиболее рьяных, кто хотел проскочить за кортежем. Радостное оживление, царившее во время ожидания Первого Рыцаря, стухло. Журналисты стояли, опустив камеры, о чем-то спрашивали друг друга и не понимали, что произошло.
В коридорах и кабинетах резиденции тем временем тоже было оживленно. Бригада медиков готовилась принимать пострадавшего, рыцари низших и средних ступеней хлопотали с приготовлениями к совещанию, суетились и бегали даже представители высшей когорты. Прибыли из полицейского управления следователи. Сидя, кто на подоконниках, кто на диванах в комнатах отдыха, они составляли какие-то списки, готовили протоколы, звонили и тихо перешептывались. На втором этаже, в просторном розовом холле перед главным залом, собрались заспанные и взъерошенные представители партии независимости и ожесточенно спорили о причинах столь экстренного вызова. В противоположном углу, в форменном костюме из алого двубортного сюртука, черных брюк и голубой сорочки, особняком сидел молодой Страж-смотритель. Взбудораженные партийцы то и дело поглядывали на спокойного соглядатая, чье присутствие означало высочайшую степень серьезности.
