Тимур покорно кивнул и пошел в сторону, куда указал толстяк. За первым поворотом, он поднял ворот рубашки, как делали остальные рабочие, ссутулился и быстрым шагом направился к выходу из ангара.
Пропуск давал право доступа в так называемые рабочие зоны вплоть до стартовых площадок тяжелых военных крейсеров. Административные корпуса, через которые пробирались Кирик и Сильвия, были для него недоступны, так же как и для них было невозможно проникнуть в рабочие помещения и на взлетно-посадочные полигоны. План состоял в том, чтобы дойти до сердца луковицы с двух сторон. Принцесса с Кириком со своей стороны должны были отключить систему противокосмической обороны, а Тимур – угнать с одной из транспортных станций гиперцикл и ждать их у выхода к крейсеру. В точке «x», по уверениям Дода, должен был сработать его уникальный невычисляемый ключ, части которого были записаны на пропусках Тимура и Кирика. Проход открывался, стоило приложить их одновременно с разных сторон ворот.
Цепочке состояла из такого количества звеньев, что трудно было даже представить, как они все сработают. Любая погрешность или оплошность из сотен, которые теоретически могли произойти, учитывая сроки подготовки операции, гарантировала немедленное пленение и пожизненный стазис.
Зато худшее, чего он опасался – беседа с отцом, было уже позади. Шагая по оживленному, шумному ангару, лавируя между спешащих, копошащихся с инструментами людей, он в деталях вспоминал вчерашний тяжелый разговор.
Вавилон, звонивший Тимуру накануне, ничем не выдал истинных мотивов. Спросил, как поживает сын, чем зарабатывает на хлеб, почему вдруг сорвался с Дюка, на котором жил уже много лет.
– С матерью давно не разговаривал? – спросил он как бы между прочим.
– Что с ней? – спросил Тимур, с трудом проглатывая застрявший в горле комок.
– Жива, здорова, – сказал Вавилон. – Навестил бы хоть, чем мотаться не знамо где.
Голос отца звучал устало, но жестко и холодно. Сколько Тимур помнил, он звучал так всегда, постоянно напоминая, до какой степени его, Тимура, проблемы, смешны и ничтожны по сравнению с теми, которые стоят перед главным Стражем сектора.
– Давно, – сказал Тимур зло. – Рад, что у нее все в порядке. Я обязательно позвоню.
– Как у тебя с деньгами? Чем зарабатываешь на жизнь?
– Да по всякому, – сказал Тимур. – Перевозками в основном. Да ты, наверное, лучше меня знаешь, чем я зарабатываю.
Самым неприятным в этих разговорах была неловкость, возникающая после каждой фразы. С матерью было то же самое. Наверное, поэтому он и не звонил.
– Думаешь, я слежу за тобой? – спросил Вавилон. – Я давно уже бросил это дело. Просто понял в какой-то момент, что не могу контролировать все.
– И как, легче стало?
– Нет, – сказал Вавилон. – Никогда не становится легче, сын. Ты уже в том возрасте, когда должен понимать такие вещи.
Тимур подумал, что здесь старик на сто процентов прав. Легче действительно уже давно не становилось.
– Тебя послушать, так умереть хочется, – пробормотал он.
– Хочется, – согласился Вавилон. – А женщина у тебя есть, сынок?
Тимур не мог больше выносить этот диалог. Стражи искали его по всей планете, а тут Вавилон взял и позвонил прямо в гостиничный номер и ломает комедию.
– Как ты меня нашел? – спросил Тимур. – И зачем?
Тяжелый вздох на другом конце линии и Тимур увидел внутренним взором, как опускаются красные веки отца, как морщится в гримасе вынужденного терпения сухой, властный рот.
– Твой коммуникатор пропал из сети на несколько дней, и я забеспокоился, – ответил он. – На Дюке тебя не оказалось. Я сделал обыкновенный запрос, не светился ли ты где в последнее время. Оказалось, светился. Рамон видел тебя на подлете к Гаутиме.
Вавилон не объявлялся последние три года, и в совпадение было поверить трудно. Но раз он так говорит, значит на то есть причины. Спорить было бессмысленно.
– А номер гостиницы тебе тоже Рамон сообщил? – спросил он.
– Я бы на твоем месте не острил, сынок, – ответил Вавилон. – Скажи, только честно, ты снова вляпался в историю?
– В какую историю, отец? – спросил Тимур невозмутимым тоном. – Я прилетел на Гаутиму на заработки. Коммуникатор потерял, но скоро куплю новый и сразу сообщу тебе номер.
Вавилон снова вздохнул. Там, в своем огромном кабинете в цитадели Стражей, он, вероятно, успокаивал себя тем, что неразумно злиться на слабоумного отпрыска, который никак не может понять очевидного.
– Тимур. Три года назад у нас состоялся серьезный разговор, ты помнишь его?
Сердце застучало с утроенной скоростью. Этой темы он боялся больше всего.
– Помню, – сухо ответил Тимур.
– Наш уговор все еще в силе? – спросил Вавилон. – Уговор, что если у тебя возникнут проблемы, ты обратишься ко мне за помощью.
– Я помню наш уговор.
– Чтобы не случилось, ты обратишься ко мне, и я помогу, – продолжал говорить Вавилон. Его голос стал живее. – На той стадии, пока можно это сделать, не нарушая закон. Ты помнишь это?
– Да, – сказал Тимур.
– Но ты ни разу не обратился! – повысил голос главный Страж. – А сейчас ты на Гаутиме в гостинице местного уголовного авторитета. Уверен, что ничего не хочешь мне рассказать?
– Все в порядке, папа, – сказал Тимур, с трудом шевеля пересохшим языком.
А может воспользоваться случаем и покаяться? Конечно, он уже вляпался по самое нехочу, но можно во всем сознаться и, если история с наркотиками не всплывет, отделаться легким испугом или небольшим сроком. По сути все, что они сделали незаконного – сбежали из камеры предварительного заключения, когда и обвинения не были предъявлены. Еще была история с Рамоном, но почему-то казалось, что и ее можно как-то замять.
– Подумай хорошенько, Тим, – сказал Вавилон. – Иногда простое нам кажется сложным, а сложное простым. Многое, очень многое, можно уладить, ты понимаешь меня?
В этот момент в коридор выглянула Сильвия, округлила глаза и показала на часы, напоминая, что не стоит надолго выходить из номера. Он кивнул и поднял руку с выпрямленным указательным пальцем. Ему нужна еще одна минута.
Принцесса повторила жест и скрылась в номере. Тимур смотрел на полуоткрытую дверь еще несколько секунд, в течение которых ему казалось, что он продолжает видеть образ Сильвии. Это было похоже на остаточное свечение фонаря в темноте или на отпечаток солнца, который стоит перед глазами, когда ты их уже закрыл.
– Я не обратился к тебя, отец, – сказал Тимур. – Потому что свои проблемы я буду решать сам, понятно?
– Понятно, – ответил Вавилон. – А сможешь решить их так, чтобы никто не пострадал? Или будешь действовать как всегда?
У Тимура заходили желваки на скулах. Главный Страж нажимал на больные мозоли.
