Принцесса тоже хорошо понимала, что такое ответственность, подумал Тимур. Бедняга проделала такой путь, что обычному человеку и представить страшно, не то, что повторить. И теперь, когда ее силы и удача закончились, она не увидела другого варианта, кроме как открыть ворота и позволить безразличному холоду поглотить себя.
Смерть была быстрой и красивой. Не такой человек принцесса, чтобы тянуть жалкое существование в далекой тюрьме без надежды на возвращение. Как он сразу не понял, что это боец, который никогда не сдастся и не склонит голову. Как оставил здесь одну, даже не связав? Хотя, наверное, так оно и лучше, во всяком случае, для принцессы.
Горло схватило спазмом. Невозможно было представить, что он не увидит больше этих темных и таких сложных глаз, не услышит постоянное веселое подтрунивание, не почувствует тепло ее тела. Ответ на вопрос, которым он задавался, идя сюда, стал очевиден. Те мгновения, которые он провел с этой девушкой, изменили все.
Он подошел к экрану и включил режим герметизации. Ворота закрылись, и индикаторы давления поползли вверх, показывая, что камера вновь наполняется воздухом.
Захотелось зайти в нее и просто побыть пять минут в полном одиночестве. Он открыл дверь и прошел в тот угол, где видел принцессу в последний раз. Тогда она стояла, отрешенно глядя в стену, пальцами пытаясь найти кусочек своего разбитого прошлого. Но даже этого у нее не осталось.
Тимур открыл молнию на куртке и сунул руку в потайной карман. Нащупал медальон. Он никогда не открывал его, но сейчас был тот самый случай, когда стоило это сделать.
Однако он не успел.
– Ну, здравствуй, капитан, – раздался голос Сильвии.
Она пряталась за гравитатором, и на ней был легкий ремонтный скафандр. Из тех, что не используются для выхода в космос, а предназначены для обслуживания камеры и находятся, как правило, в ней же.
Тимур метнулся к принцессе, но поздно.
– Извини, – сказала она и выскользнула в открытую дверь.
С лязгом закручивая засов, она послала ему в окошко воздушный поцелуй.
– Стой! – крикнул он, но принцесса, не оборачиваясь, зашагала в сторону рубки.
Кретин, идиот и придурок! Конечно, он никогда не летал на таких больших кораблях, а теорию проходил лет пятнадцать назад, но проверить камеру, прежде чем сажать туда пленницу, надо было обязательно. А что если бы там хранились залежи взрывчатки? Идиот, придурок и кретин! Жизнь почему-то не учит его ни уму, ни хотя бы осмотрительности.
И все-таки, в бурном эмоциональном коктейле, бушевавшем внутри, плескалась и обыкновенная, чистая радость. Сильвия была жива, и один только этот факт давал необъяснимую надежду и вселял веру, что все еще может быть хорошо.
Капитан подошел к двери и подергал. Проверил на прочность стекло в смотровом окне. Если бы удалось его разбить, то сквозь проем можно было просунуть руку и попробовать дотянуться до маховика. Бесполезно. Из камеры ему не выбраться, если только рядом не будет проходить Кирик.
Как только Тимур подумал о первом помощнике, радость от встречи с Сильвией мгновенно улетучилась. Кирик, ничего не подозревая, подремывает в кресле. Врасплох застать его сложно, но девчонка умна и хорошо натренирована. К тому же, она вполне может разжиться по пути оружием. Капитан занервничал, предчувствуя недоброе.
Тут же он вспомнил и про ЯРТУ, которые только и ждали, когда какой-нибудь в достаточной мере безумный и отчаявшийся человек, введет нужную команду. Замечательно, конечно, что с принцессой ничего не случилось, но с другой стороны, для миллиардов безобидных тохианцев это могло стать очень, очень плохой новостью. Нужно было срочно что-то предпринять.
В одной из металлических стен был спрятан шкаф, где хранились инструменты и ремонтные скафандры. Один из них был на Сильвии, а второй все еще висел на своем месте. По курсу теории в летной школе Тимур помнил, что они не могут защитить космонавта ни от мелких метеоритов, ни от перепадов температур и для открытого космоса не годятся. Специальная ткань отражает радиацию, которая попадает в камеру через открытые выходные ворота, а заплечный баллон накачан кислородом на полчаса, чего должно было хватать для мелкого ремонта и помощи космонавтам в тяжелых скафандрах.
Несмотря на то, что «ремонтники» использовались только в пространстве гермокамеры, на поясе был все же укреплен баллон со сжатым азотом и четыре сопла для маневрирования. На случай непредвиденного выброса.
Значит, есть шанс не сдохнуть, подумал Тимур, надевая скафандр. Снаружи будет прохладно, так как крейсер находился не на солнечной стороне, но если все сделать быстро, то можно успеть.
Тщательно проверив герметичность костюма, он включил программу выравнивания давления в камере. Как только насосы выкачали воздух, он поледовательно отжал два рычага, открывающие ворота. Створки медленно втянулись в стены, и перед ним открылась холодная космическая ночь.
К горлу подкатило. Внутренности колыхнулись и повисли в невесомости, заставив Тимура судорожно сглотнуть. Давненько он не устраивал себе таких аттракционов. Осторожно отталкиваясь ногами и цепляясь руками за кромку профиля, он вылетел из проема и оказался снаружи крейсера.
Никогда за всю жизнь ему не было так холодно. Мороз был таким пронзительным и лютым, что он даже не сразу понял, почему руки и ноги почти перестали слушаться. Тело стало тяжелым и в то же время в нем чувствовалась необычная хрупкость, готовность рассыпаться на осколки от любого толчка.
Тимур с трудом открыл один из клапанов со сжатым азотом.
Струя газа пульнула вниз, а капитана резво подбросило вверх, и он полетел вдоль гигантской вертикальной стены крейсера. По его прикидкам, капитанская рубка находилась где-то за ней, и он очень надеялся, что внутренний компас его не обманет. По ощущениям, у него было минут пять-семь до полного оледенения.
Чтобы немного согреться, он покрутил руками и подрыгал ногами, но это только сбило траекторию, и он сильно ударился о стену, чуть не разбив шлем. Движение замедлилось, его закрутило, но при помощи азотных струй он сумел выровнять себя в пространстве и продолжил путь.
Четкого плана в голове не было. Он хотел добраться до панорамного иллюминатора рубки и привлечь внимание Сильвии. Как это поможет спасти Тоух, Тимур понятия не имел, но попытаться стоило. Принцесса, по сути была нормальной девчонкой, просто жизнь ее подкосила, и все, что нужно было сделать, это найти правильные слова и образумить ее.
Тимур не мог поверить, что те поцелуи и та нежность, которые возникли между ними, ничего не стоили. Что она просто использовала его. Возможно, поначалу так оно и было, когда они познакомились на Дюке, и даже потом, когда бежали от полиции на Гаутиме. Но в тот момент, когда они прощались с жизнями, находясь под обстрелом дронов, Сильвия решила потратить последние секунды на него. Как бы она не хорохорилась после, когда опасность миновала, Тимур отлично запомнил этот момент истины.
