– Неплохо, – подумал Сидоров и решил отныне быть ясасии, особенно с Ольгой и тёщей. Затем он выучил слово Сумимасэн – простите, спасибо, здравствуйте.
Зашла Ёсико-сан и пригласила профессора на субботник.
Делегатов конгресса автобусом доставили в городской парк, где каждый должен был посадить свою сакуру. Конечно, все уже было приготовлено – ямы выкопаны, сами деревья, готовые к посадке, лежали рядом, Мэр Кобе лично прибыл, чтобы объяснить, какое значение для города, Японии и всего прогрессивного человечества имеет эта акция.
Ёсико-сан переводила.
Вначале выступил Поэт и, завывая, спросил у присутствующих:
Тревога берёт!
Где, на какой вершине
Окрестных гор
Цветы долгожданных вишен
Первыми зацветут?!..
Все с надеждой обратили свои взоры на горные вершины, окружавшие Кобе, но, не обнаружив цветущей сакуры, снова обратились к Поэту, очевидно, дожидаясь дальнейших инструкций.
Однако, у него, по-видимому, не имелось четкого ответа, и в отчаянии он закрыл лицо руками. Наступила тишина – поэта сотрясали беззвучные рыдания.
Все огорчились, и профессор уже собрался, было, подойти к поэту и поддержать его в трудную минуту, но неожиданно вышел Поэт N 2 и, еще больше завывая, прочитал свои стихи:
Увлечено цветами,
Как сердце моё могло
Остаться со мною?
Разве не думал я,
Что всё земное отринул?!
Стараясь поддержать лишенца, Поэту N 2 вежливо поаплодировали.
Впрочем, его цветущий вид свидетельствовал, что он не ограничивается духовной пищей, и, скорей всего, неравнодушен к пиву.
Оба поэта пришли в себя и уступили место мэру господину Цураюки-сан. Все приготовились слушать приветственную речь.
– Дамы и господа, вы оказали нам честь, посетив нас, несмотря на ветреную погоду, – начал мэр, поклонившись собравшимся.
Сидоров удивился, ибо был абсолютный штиль
– Живым воплощением бренности бытия и преходящей природы всего сущего являются цветы сакуры, – заявил мэр и элегически добавил. – Красота остается лишь в памяти очевидцев.
Все вежливо одобрили оратора аплодисментами.
Сидоров задумался:
– Как мудро мыслят японские мэры, – и явно ощутил в себе названную мэром Красоту.
Но тут градоначальник решил не отставать от поэтов и продекламировал:
Туман весенний, для чего ты скрыл
Те вишни, что окончили цветенье
На склонах гор?! —
горестно спросил Цураюки-сан и, не дождавшись ответа, заключил:
Не блеск нам только мил, —
И увяданье миг достоин восхищенья!
Раздались продолжительные аплодисменты.
Мэр поклонился по всем правилам этикета и уже намеревался дать сигнал взяться за лопаты. Но тут Сидоров решил, что Корпорация должна достойно ответить на этом поэтическом празднике и решительно выступил вперед.
Все с интересом посмотрели на него, а в глазах Ёсико-сан мелькнуло беспокойство. Однако она приблизилась, чтобы перевести речь.
Почетный птицевод встал в позу трибуна-главаря Маяковского, оглядел всех поэтическим взглядом и с чувством прочитал строки, которые только что родились:
Вишневый мир пушистыми цветами
В далекой милой сердцу стороне.
В наряде розовом, пушистыми мечтами
Сияет в неба звонкой синеве.
Слова пушистыми он произнес с особой интонацией, пытаясь обратить внимание собравшихся, что и в прелести цветущей вишни нетрудно заметить пушистую составляющую.
Ёсико-сан, подумав мгновенье, что-то пролепетала по-японски.
Успех был оглушительный, все дружно и долго аплодировали.
Сидоров согнулся в почтительном поклоне, радуясь, что укрепил авторитет Международной корпорации, и несколько раз произнес сумимасэн(яп. – спасибо, простите, здравствуйте).
Японцы бурно реагировали, поздравляя профессора с углубленным знанием японского. Ёсико-сан, улыбаясь, пригласила его вернуться на место.
Но профессор захотел закрепить полученный успех и воскликнул:
Пушистый мир:
Цвети, о, сакура моя!
Любил ли кто тебя, как я?!
Наступила пауза, взгляды устремились на Ёсико-сан, а когда она перевела, все снова безумно обрадовались, а Сидоров призвал присутствовавших немедленно вступить в ряды активных борцов за внедрение Пушистых систем.
Собравшиеся заявили, что обязательно подумают, а мэр лично пожал ему руку и что-то сказал. Ёсико-сан засияла и объявила, что профессор принят в Общество японской сакуры и его приглашают на следующий Праздник цветения сакуры 2017 года.
Сидоров выразил готовность отпраздновать хоть сейчас, но ему вежливо намекнули, что сакура просит подождать до следующей весны.
Наконец, все взялись за лопаты. Мэр объявил, что для посадки выбрана самая красивая и любимая его сакура – СИДАРЭДЗАКУРА – ее можно назвать «плакучая сакура».
К каждому деревцу прикрепили табличку с именами по-японски и по-английски. На сакуре Сидорова значилось:
П. СИДОРОВ-САН
Профессор Пушистых систем, СЕВЕРНАЯ СТРАНА
2016
Затем он получил именной сертификат, из которого следовало, что отныне ему принадлежит исключительное право ухаживать за сакурой, носящей его имя. На головном уборе Сидорова разрешается носить значок сакуры – символа женской молодости и красоты.
Профессор вопросительно посмотрел на Ёсико-сан, ожидая разъяснений по поводу женского символа, и уже собрался, было, во всеуслышание объявить, что твердо придерживается традиционной сексуальной ориентации.
Но Ёсико-сан его заверила, что со времён эпохи Мэйдзи символ сакуры по императорскому повелению находится на головных уборах учащихся и военных, как показатель ранга. В настоящее время используется на гербах полиции и вооружённых сил Японии. Так что речь идет об исключительном почете, который оказан лично Сидорову и Международной корпорации Пушистые системы. Сам Символ Сакуры вручат позже лица, приближенные к Императору.
Профессор публично заявил, что незамедлительно передаст руководству Международной корпорации об этом сказочном признании и о возможной поддержке Общества любителей сакуры, а также о представлении мэра Кобе к Почетному знаку корпорации.
