«Копье» люди получили в обмен на уже устаревшую к тому времени технологию реверс-гравитационных толчковых спарок, и хотя мы рассчитывали на нечто более существенное, Алисуседори просто не понимали, почему мы не хотим брать «Священный огонь», одну из главных ценностей их теологического общества. И, нужно сказать, страшную вещь в руках хорошо обученного бойца.
Удачная очередь чуть было не повалила меня на крышу. Болванки стегнули по коленям, но я удачно перекатился через плечо, пропуская над собой еще одну разрывающую воздух серию, и, оказавшись на ногах, крикнул Христе, чтобы она активировала полозья на бутсах. Ничего не произошло. Тогда я, высунув язык, дотронулся им до панели с клеймами, словно намордник, располагавшейся прямо перед ртом, и последовательно коснулся нескольких пластинок, введя нужный код. Почувствовал языком явный металлический привкус от сработавшего контакта и услышал звуковой сигнал, подтверждающий принятие приказа.
А вот силового щита не имелось даже в легком «Золотом коде». Эта массивная насадка на левое плечо в сложенном состоянии была слишком громоздкой и тяжелой, чтобы таскать ее на себе без поддержки пассивного экзоскелета. Так что просто так быстро сблизиться с тройкой противников у меня вряд ли бы получилось. Я приготовился было выполнить один из противообстрельных маневров – скоростное скольжение. От перфорирования болванками оно меня вряд ли бы защитило, но при определенном везении я мог приблизиться к стрелкам более-менее целым.
Самым поганым в моем положении было то, что псионика моя вообще перестала работать. То есть если еще до взрыва гранаты я мог хотя бы попытаться сделать какое-то подобие защиты, то сейчас просто чувствовал бурлящую во мне новую силу и не знал, что с ней делать. Мальчик Егор окончательно ушел из моего сознания, «трещина» затянулась, я более не слышал голоса из тоннеля, и все полученные мною знания моментально забылись. Будто бы их вообще не было.
Я несколько раз пытался позвать Костю – все бесполезно, телепатия не работала. С первыми шагами попытался прыгнуть как егерь, используя псионический жгут, и опять же ничего не получилось.
Фонтан непонятной силы, буквально бьющей из меня в окружающий мир, не откликался на мой зов. Я чувствовал себя большим, неподвижным камнем, лежащим прямо перед обрывом. Струи обтекали меня, не в силах столкнуть с собой в водопад, но и я не мог задержать на себе хотя бы каплю.
С пронзительным свистом сверху на стрелков, меняющих по очереди картриджи с болванками, хищной птицей рухнул Константин, рассекая воздух ярко-красным энергетическим лезвием. Он что-то прокричал мне, но за раскатом самого настоящего грома, который сопровождал его приземление, я не услышал ни слова. Только увидел шевелящиеся губы и брошенный на меня быстрый взгляд.
Армейцы успели среагировать, откатившись в разные стороны и приняв запущенную приземлением комиссара воздушную волну, подхватившую клубы крошки и битого полибетона с пластиковыми осколками, переключились на на новую цель. Однако тут их рельсотроны оказались бессильными. Болванки просто вязли в грамотно выставленном щите, а потому бойцы споро закинули скорострельные рейлганы за спину. В руке одного из них вспыхнул золотистый клинок, второй оказался вооружен короткими цепными кишкорезами – пятидесятисантиметровыми боевыми пилами. Их цепь обычно покрывалась молекулярным слоем эргростатика, как, в общем-то, и все оружие ближнего боя, вот только из-за бешено вращающихся сервомоторчиков оружие постоянно вело.
У парапета зашевелился оглушенный снайпер. В общем-то зря он это сделал: встать все равно не успел, зато привлек мое внимание. С появлением Кости рисунок боя сильно изменился, и прыгать куда-либо мне не было более никакой необходимости. Я как раз елозил перед копейщиком на полозьях, «полируя» поверхность крыши, отчего в неприспособленном для подобного действия материале оставались глубокие вмятины. Движение, похожее на приставной шаг, внешне, казалось, срезало слои полибетона, хотя на самом деле они просто утрамбовывались под гравитационным валиком конька. Я выжидал, когда у меня появится шанс атаковать, мой противник же чутко отслеживал все мои перемещения, только и ожидая момента, когда в меня можно будет ткнуть шаром бурлящей плазмы.
Сорвавшись с места, я метнулся в сторону, а затем так же резко – в другую, заставляя противника ошибиться. Полозья, выбив облако мелкой пыли, понесли меня к медленно поднимающемуся человеку. Он уже опирался на бортик, но все еще стоял на коленях, по-собачьи тряся головой. Явно контуженный, армеец тупо смотрел на приближающегося человека сквозь треснутое забрало своего шлема и, кажется, никак не мог понять: где он и что здесь делает.
Чем я и воспользовался, задействовав на беспомощном человеке единственное имеющееся у меня на данный момент оружие – гравитационные полозья. Сгруппировавшись, я «бортанул» его плечом, на огромной скорости вминая его тело в парапет. Обычно таким движением на рукопашной сшибке, произошедшей в невесомости, сбрасывают незадачливого врага с обшивки. Но то там, в пустоте, а в гравитационных полях все немного сложнее.
Снайпер мешком упал на живот и теперь бесцельно елозил в пыли руками. Только сейчас я заметил, что на кистях у человека не хватает пальцев. Видимо, оторвало взрывом «Бай-Ло». Кисти вообще очень травматичны, и даже мне на последнем курсе военки пришлось регенерировать себе оторванный случайным выстрелом мизинец.
Крови, впрочем, не было. Армейские латы оперативно затянули рану стабилизирующей гермопленкой, вот только мужику это уже не поможет. Коснувшись языком нескольких клемм, я ввел новый код. Ответом мне был писк зуммера и небольшой укол в области сердца. Хоть я и не услышал в динамиках привычного подтверждения – слова «Сила», которое должны были сказать либо Христа, либо простенький встроенный в латы имитатор, я тем не менее знал, что все прошло как по маслу.
Мышцы буквально загудели от переполнившей их мощи. Высоко подняв ногу с включенным коньком и со всей силы, полученной от переполненного нанитами боевого стимулятора, опустил ступню поперек позвоночника снайпера. Легкие латы, естественно, не выдержали, и гравитационный валик, пробив легкие пластины, впился в плоть. Брызнула во все стороны кровь.
Страшная и мучительная, но между тем очень быстрая смерть. Впрочем, как шутили ветераны Второй и Третьей Галактической, от толчковых спарок и полозьев, как на броне, так и на планетах, погибло больше инопланетян, чем от плазмеров и рельсотронов.
Впрочем, у меня не было времени на то, чтобы жалеть этого человека. Ко мне уже бежал копьеносец, а это куда более серьезный противник, нежели контуженый снайпер. Однако у последнего было то, что было нужно мне позарез. А именно – эргро-клинок со странной, очень непривычной гардой, но выбирать мне не приходилось.
Ухватив труп за руку и одновременно отключая языком свои полозья, я метнул его в бойца с копьем, с удивлением заметив, что Константин все еще возится со своими противниками. И это – боевой псионик, со всеми его возможностями!
Копьеносец легко отбил древком факела тело в сторону и тут же атаковал меня, целя плазменным шаром прямо в лицо. Впрочем, этой небольшой заминки вполне хватило на то, чтобы я не только активировал лезвие, но и откатился в сторону, гремя доспехом, от которого, похоже, уже стали отходить изрядно покореженные пластины. Жить ему осталось недолго….
