Можно сказать, что все остальные противники были по большому счету просто толпой оборванцев, у которых в виртуальных карманах водилось всего ничего: немного валютных чипов, патроны, какой-то мусор да иногда «еда». Последнее очень выручало нас в те дни, когда не удавалось найти нормального сухпайка. Вот только мясо и приготовленные из него блюда в рейдерских поселениях мы никогда не брали.
Жители этих пустошей были каннибалами. Как мы уже выяснили, долгое время их кормовой базой были жители Абереду-Хайд. Не гнушались бандиты и мертвечиной разных мастей, так что, помимо того что есть это было просто противно, от подобных, с позволения сказать, «деликатесов» можно было и окочуриться.
Обычно до выхода в настоящую игру налеты на поселения рейдеров делались с двумя целями: разжиться амуницией для штурма транспортника и прохождения его «подземелья» – игрового пространства, отсеченного от остального мира и созданного только для вошедшей в него партии, ну и, конечно же, с целью заполучить свое первое средство передвижения в игре.
Чаще всего мотоцикл жутковатого вида, багги или легковушку на двигателе внутреннего сгорания. Не знаю уж, какие древние помойки разграбили в свое время рейдеры разных стартовых зон, но девяносто девять процентов техники, которую можно было к тому же найти в гаражах бандитских боссов, была колесной и потребляла производные нефти, называемые бензином и дизельным топливом. Что было странно с исторической точки зрения, но вполне объяснимо балансом игры.
Ну а до получения подобных «постоянных» древних артефактов игроки обычно ездили на отбитых у патрулей грузовиках и прочих таратайках, которые на сленге назывались «Бибизики». Потому как чини не чини захваченный восьмиколесный грузовичок или war-wagon – самодельный автомобиль с укрепленными бортами и открытым верхом, чем-то отдаленно напоминающий левитирующую штурмовую платформу, только без силового поля, – все равно экспроприированная техника безвозвратно сломается или, того хуже, взорвется часов через пять-шесть.
Можно сказать, что нам, а точнее, Ксюхе, повезло. Танк и ховер-ровер можно было назвать эпическими средствами передвижения, практически не встречающимися в этих местах. К тому же она обладала вооружением, что позволяло нам с девушкой воевать вдвоем, в то время как для нападения на рейдеров обычно собиралась группа из пяти-шести человек.
– Рейдерская кираса, переделанная из костюма Gray eye Mk3? – прочитала Цесаревна выскочившую справку, подняв с верстака короткий нагрудник с дополнительным внешним армированием из труб и кучей шипов. – Что такое «Gray eye»?
– Серия легкой интегрированной брони американского производства, – ответил я, забирая у девушки броньку, закидывая ее в инвентарь и тут же, пройдя в меню экипировки, выставил ее верхним слоем поверх китайского скафандра. – Используется обычно снайперами и прочими легкобронированными бойцами, в чьи задачи не входит прямое столкновение со штурмовыми группами противника. Обычно несет в себе имитатор искусственного интеллекта.
– А это? Оно, похоже, разваливается.
«Рейдерские боевые рукава, сделанные из «武士 Mk-VIII».
«Прочность: 23 %».
– Если не ошибаюсь, часть ниппонского боевого скафандра «Самурай». Это даже не легкие латы. Но мечом размахивать в таких вот удобнее, чем в негнущихся… – Я ткнул пальцем в кусок проржавевшего доспеха, оторванного вместе с плечом и рукавом от «Боец-2». – Ладно. Ты что? Уже готова? Нам еще перки нужно будет распределить…
– Эх… – тяжело вздохнула девушка, уже потянувшаяся к штанам неизвестного происхождения. – Я, милый, еще вчера все собрала. В отличие от кое-кого!
Вот, кстати, еще одно изменение, произошедшее за последние две недели. Цесаревна больше не величала меня Князем. Хотела было называть Денисом, да только искины уговорили ее не упоминать это имя.
– Тогда иди, поднимай свой «Подсолнечник». Я сейчас буду…
– Иду, – грустно улыбнулась она, – только… Максим.
– Да?
– Скажи мне… – Она на секунду замолчала. – Ты любишь меня?
Глава 17
2598 год AD. Суббота, 16 июня, по г. ч. к. Виртуальная реальность игры «Освобождение Терры». Остров Британия. Уэльс. Стартовая локация № 91. Неостывшее лавовое озеро на месте поселения Абереду Хайд
«Не понимаю я женщин. Люблю, не понимаю и от того люблю еще больше. Особенно одну… эх…» – думал я, сидя в ложементе командира-стрелка и бросая иногда быстрые взгляды на макушку ведущей танк Цесаревны.
* * *
Меня захомутали. Прострелили колено и повязали по рукам и ногам. Я давно ожидал этого стандартного девичьего вопроса: «Ты меня любишь?» А в этот момент мысли все мои были уже там, у транспортника. Я, можно сказать, уже вел боевые действия, вот и брякнул то, что было на душе. А затем она развернулась и, не говоря ни слова, ушла в палатку.
Через тридцать минут мне пришел срочный вызов от Сатина. В это время Ксюша давно уже вернулась, продефилировала мимо, гордо вскинув голову, прямо к танку, словно бы игнорируя мое присутствие. Залезла в люк и заперлась в нем.
Я, похлопав глазами, продолжил свои сборы, утрясая и закрепляя элементы брони. Попрыгал немного, покувыркался, проверил, не шибко ли гремит навешанный на меня металлолом. А затем, когда меня вызвал на ковер Анатолий Ефимович, попросил Нину передать упорно сбрасывающей личный вызов девушке, что я скоро вернусь, и отправился в реал.
– Кня-а-азь! – Увидев мою полупрозрачную голограмму, вице-адмирал расплылся в улыбке. – Здравствуйте, Ваше Сиятельство! Максим Денисович, отец родной! Позвольте, я вас…
«…Отец родной!» Это что еще такое? Сказать, что я был шокирован подобным обращением, да еще и со стороны этого маститого флотоводца, – значит, ничего не сказать. Вот и застыли у меня на языке слова приветствия. Впрочем, Анатолий Ефимович, кажется, был сегодня на своей волне, так что даже не заметил моего состояния.
– …вот. М-да-а! – невпопад закончил он, вставая из своего рабочего кресла. – Не будь вы сейчас бестелесным, я бы вас… я бы! Прости, Господи, меня, грешного! Когда Ксения Владимировна мне все рассказала… да я…
Вскочив, он заметался по кабинету, подбегая то к секретеру, то к сейфу, то роясь в ящиках своего стола. Я же, следя за его хаотичными перемещениями, чувствовал, как холодеет сердце. Это что ж она такое ему рассказала?
Наконец-то найдя в самой глубине объемных ящиков искомый предмет, вице-адмирал радостно воскликнул и, небрежно смахнув в сторону держатели для плашек, водрузил передо мной на стол небольшой титановый ящик с золочеными гравировками по краям. Постоял, глядя на меня, а затем, видимо вспомнив, что я не имею возможности контактировать с материальными объектами, хлопнул себя по лбу и споро вскрыл двойной замок и откинул крышку.
– Вот! – улыбнулся он.
Я гулко сглотнул. Мне, как офицеру, пусть и в первичном воинском звании младшего лейтенанта, предлагалось самому покончить с собой, благородно, как и полагается проштрафившемуся военному, пустив себе пулю в лоб. Передо мной на ложе, покрытом красным бархатом, лежал старинный, прекрасно сохранившийся револьвер с дарственной надписью на рукояти: «От Нашего Величества за заслуги Сатину Ф. А.».
