Спустя несколько лет подобный инцидент повторился уже в
школе. В наш дружный класс попал второгодник, который умудрялся оставаться в
каждом классе по два или три года. Нам было по двенадцать лет, а ему уже
шестнадцать. И он не просто колотил наших мальчишек, но и позволял себе над
нами издеваться. Особенно доставалось тщедушным и слабым ребятам, которые его
просто боялись. Вот тогда мы и решили действовать. Сразу несколько самых
крепких ребят набросились на него в раздевалке. Знаете, что было самое смешное?
Даже самые слабые ребята просили разрешить им подраться с этим мерзавцем. И мы
его хорошо побили. Это моё самое приятное воспоминание, – признался Дронго. –
Через несколько дней он перевелся из нашего класса.
– Ну вот, видите, – обрадовался Ледков. – Только Хомичевский
никуда не перевелся. Он ведь жил в нашем дворе и водил дружбу со своей компанией.
К этому времени он ушел из школы и учился в каком-то ПТУ. Но однажды,
сорвавшись, ударил ножом преподавателя физкультуры нашей школы. Говорили, что
тот узнал про наркотики, которыми они торговали. Толик Хомичевский принес нож и
хотел спрятать его за флигелем, но Байрам увидел, куда он его прячет. И потом
рассказал нам. Кто-то из нас проговорился родителям. Нож нашли, передали
участковому, и Толику дали четыре года тюрьмы. Потом говорили, что ножом ударил
не он, это был не его нож, он хотел помочь кому-то из своей компании, но ничего
уже нельзя было сделать. Через несколько лет Толик снова появился у нас во
дворе. Он прошел мимо нас и зло погрозил нам всем кулаком, но подходить не
решился. К тому времени мы уже заканчивали школу и довольно сильно вытянулись.
Боря Туричин занимался боксом, я был неплохим самбистом, Женя ходил в секцию
дзюдо. В общем, нападать на нас шестерых было безумием, и, похоже, он это
понимал. Потом он снова попал в тюрьму, на этот раз за грабеж и покушение на
убийство. Ему дали восемь или десять лет. Больше я его не видел. Но Женя
встретил его однажды, лет пятнадцать назад.
– Д-да, – подтвердил Петунин, поправляя очки, – мы
в-встретились с ним на футболе. Я б-был с двумя друзьями. Мы п-проходили мимо,
когда он м-меня окликнул. Я его не сразу узнал. Он сильно п-постарел, был одет
в старую к-куртку. Он п-попросил денег. И я ему д-дал. Немного дал. Он
поблагодарил, схватил м-мою руку двумя своими руками. З-зубы у него были
п-плохие.
– И всё?
– Д-да.
– И вы полагаете, что спустя тридцать или сорок лет он решил
отомстить вашей компании таким непонятным образом? Послал всем предупреждения,
чтобы они знали о готовящихся убийствах? В таком случае почему не намекнул, за
какие грехи? И почему так долго ждал?
– Не знаю, – признался Ледков. – Но кто-то начал с того, что
задушил именно Байрама Низамова. Поэтому мы и подозреваем Толика Хомичевского.
Его называли «Кривой Толик». В лагере кто-то ударил его, и у него был
неприятный шрам на левой стороне лица.
– А как он послал письмо вашему другу Кроссу? По почте?
– Нет. Письмо подбросили в почтовый ящик. Как и остальные
пять. Или три, про первые два мы не знаем, как они попали к Боре и Байраму.
– Когда пришли письма?
– Примерно полтора месяца назад. Почти всем сразу. Мы
проверяли.
– И Кроссу в Эстонию?
– Да. Мы поэтому и вычислили Толика. Ведь из-за него Арнольд
тогда попал в больницу. Вот он и решил проявить такое воровское «благородство».
Сначала приговорил Низамова, который увидел нож, а последним решил убить
Арнольда, которого он немного пожалел.
– Теория интересная, но, по-моему, дикая, – пожал плечами
Дронго. – Прошло столько лет. Зачем ему столько ждать? И зачем мстить подобным
образом? Если он хочет убивать, то может сделать это так, чтобы следователи не
думали о самоубийствах. Зачем тогда он выбросил из окна вашего друга Туричина,
а не задушил его? Или не убил каким-нибудь другим способом? Ножом или
пистолетом. Почему оставил возможность двусмысленного толкования смерти
фармацевта?
Ледков огорченно кивнул в знак согласия. Очевидно, эту
теорию выдвинул именно он. Петунин сразу согласился.
– Я т-тоже не думал, что это Толик. – Признался он. – Я его
в-видел тогда на футболе. Он имел т-такой жалкий вид.
– Больше никаких подобных типов в вашем дворе не было? –
уточнил Дронго.
– Не было, – ответил Ледков. – Мы до сих пор туда ездим. У
нас был очень дружный двор. И все нас помнят.
– И никто из вас больше там не живет?
– Почему? Живут. Мама Жени там живет, – показал на Петунина
Ледков. – Родители Кима там живут до сих пор. Отец очень старый, на улицу почти
не выходит. С ними живет сестра Кима и её семья. У неё двое
мальчиков-близнецов, уже в девятом классе. И прекрасный муж, тоже врач. Сипаков
был известный хирург и получил тогда большую четырехкомнатную квартиру.
– А остальные?
– Наша семья переехала в Сокольники, отец перешел на работу
главным технологом на другое предприятие. Сейчас у меня квартира на Ленинском
проспекте. У Байрама никого не осталось, сестра уехала в Казань. У Бори не было
сестер и братьев, семья Кросса сейчас в Эстонии. Вот, собственно, и всё.
– Вы не рассказали про свою семью и про семью вашего друга
Петунина, – напомнил Дронго. – Вы были единственными детьми в своих семьях?
– Нет, – ответил Ледков, – у меня два брата. Оба младше
меня. Один работает дипломатом в Мексике, он там советник в нашем посольстве.
Другой, самый младший, пошел по папиной линии. Стал главным технологом на
Новолипецком комбинате. А у Жени Петунина сестра вышла замуж за грузина и
сейчас живёт в Санкт-Петербурге, её супруг возглавляет крупную страховую
компанию.
– У вас есть семья? – уточнил Дронго.
– Есть. Сын и дочь, – кивнул Ледков. – У Жени тоже сын и
дочь. Не понимаю, почему вы спрашиваете?
– Хочу узнать обо всём более подробно. А вы рассказали
следователю о своих подозрениях?
– Конечно, рассказали. Почти сразу, как только нас вызвали
на допрос. Они нашли наши фотографии, где мы все вместе, а бывшая супруга Бори
рассказала, что мы дружили и встречаемся до сих пор.
– У него были дети?
– Сын, – помрачнел Ледков. – Он сейчас учится в десятом
классе. Хочет стать фармацевтом, как и его отец.
– У Сипакова есть семья?
– Есть, но детей нет. Не знаю, кто виноват, но они живут
вместе уже лет пятнадцать. И живут дружно. У его жены Тамары это второй брак,
но про первого мужа она никогда не вспоминала. Она очень хорошая жена.
– А Кросс?
– Он трижды был женат, – оживился Ледков. – И у него трое
детей от каждой жены. Старшей уже двадцать три года. Она закончила институт и
теперь работает дизайнером. Удивительно красивая и умная девочка. Остальные
двое мальчишек младше. Одному пятнадцать, другому четыре или пять.
