– Это ты, ты, сука страшная, написала это письмо, вырвала страницы из моего дневника? Ты?! Отвечай, Людка, или я тебя убью!
Людмила подняла голову, потом встала во весь свой рост и, сощурив глаза, взглядом выражая высшую степень презрения, сказала:
– Да, это я сделала. И знаешь, почему?
– Почему? – Варвара выглядела растерянной. – Зачем ты это сделала, Люда?
– Да потому, что мне страшно было находиться в одной квартире с убийцей. Преступник должен сидеть в тюрьме! Так-то вот, дорогая сестренка.
– Но с чего ты взяла, что я преступница? Что это я убила Извольскую?
Людмила повернулась к стоявшим на лестнице мужчинам и, как-то вся подобравшись, словно приведя себя внутренне в порядок, произнесла с чувством:
– Я готова вам все рассказать!
– Змея! – прошипела Варвара, бросилась к ней.
Павел Смирнов едва успел ее остановить, схватить и оттащить к стене.
– Варя, успокойся!
27
– Вы не подумайте, гражданин следователь, – давала свои показания Людмила в кухне квартиры Варвары. Сама Варвара с обреченным видом варила кофе и старалась не смотреть в сторону своей предательницы-сестры. – Все получилось очень быстро, я и сообразить-то толком не успела, как оказалась втянута в эту гнусную историю. Я – простая девушка из провинции…
– Ты такая же простая, как гильотина, – бросила через плечо Варвара, не сводя глаз с кофе. – Сука страшная! Ненавижу…
– Варя! – Смирнов тронул ее за локоть.
– А ты вообще молчи, адвокат, тоже мне!
– Понимаете, я бы ничего такого про Варю никогда не подумала, потому что я знаю ее сто лет, и вообще – мы же сестры, родные люди. Но посудите сами! Влетает она домой поздно ночью, глаза – по полтиннику, вся какая-то взъерошенная, бешеная, испуганная, лицо белое, в красных пятнах… И говорит, что я должна прямо сейчас поехать в ресторан «Золотая бабочка», в Лялин переулок, и отвезти туда одну вещь. Что это очень важно, дело жизни и смерти. Да, господа, она так и сказала: жизни и смерти! Я спрашиваю ее – что случилось, и она мне объясняет: что только что погибла Лида Извольская.
– Стоп! – Зимин поднял указательный палец. – Она вам так и сказала? Что погибла Лида? Стало быть, вернувшись домой, она уже знала, что Извольская мертва?
– Ну да! Она рассказала, что на них напал какой-то бандит, ограбил их, избивал, но они пытались сопротивляться. У Вари была отбита рука, чуть поранена кисть, поцарапана щека. Но так, слегка. Она сказала, что накануне они вместе ужинали в ресторане с двумя приятелями. Ругались, скандалили, обзывали друг друга, чуть не подрались, и все, кто был в ресторане, могут это подтвердить. И все это – из-за мужика, из-за Андрея. Я ее спрашиваю – а что за вещь и зачем ее отвозить в ресторан? И тут она достает из кармана жакета косметичку Извольской, золотую такую. «Понимаешь, – говорит она мне, – все знают, что мы ругались, что мы – соперницы. Она так нелепо умерла! Этот бандит схватил ее за плечи и ударил головой о стену. Он разбил ей голову, понимаешь? То есть, он не застрелил ее, не зарезал, а убил очень просто, за какую-то секунду. И если этого бандита не поймают, то все решат, что это я, воспользовавшись ее состоянием. А я была пьяна! Скажут что я, воспользовавшись тем, что Люда не владела собой, взяла ее за плечи и… Словом, подумают, что я ее убила! Поэтому мне надо сделать вид, что я видела ее живой». Она несколько раз повторила слово – «живой»!
– Гадина ты! Ненавижу тебя! Стоишь… вернее, сидишь в моей кухне, пьешь и ешь из моей посуды, и топишь меня! Как же я тебя ненавижу… правильно мне мама говорила, чтобы я не брала тебя к себе… ты не человек, а гадость!
Но даже Рита заметила, что говорила Варвара все это уже без злости, а как-то устало, обреченно, продолжая варить кофе.
– Что было потом? – спросил Зимин.
– Она объяснила мне, что, когда ее начнут допрашивать, – а это случится уже очень скоро, – она скажет, что Лида вернулась в ресторан за косметичкой. Но нужно, чтобы кто-то из работников или посетителей ресторана, увидели эту запоминающуюся косметичку. Она попросила меня отправиться туда и положить эту золотую штуку на умывальник в туалете. Причем, мне же предстояло войти в этот ресторан, а туда не так-то просто попасть… И тогда я сама придумала, что именно я скажу. Правду! Что я – домработница Ратманова, у меня назначена с ним встреча, у нас с ним одно важное дело. Варька не знала, что я прихватила с собой фотографию, где они с Андреем вместе, в его спальне. Она там не накрашенная, лохматая, сонная. Сама на себя не похожая. Зато смахивает на меня. В крайнем случае, я бы позвонила Андрею и попросила его поговорить с охранником, чтобы меня пропустили. Я бы нашла что сказать. Я хотела спасти Варвару! Я понимала ее. В ту минуту я меньше всего думала о себе… Словом, я сделала все, как она меня просила. Поехала, проникла в ресторан, посидела там немного, потом зашла в туалет, оставила косметичку, еще немного посидела, сделала вид, что разговариваю с кем-то, не явившимся на встречу, а потом ушла… вот и все. И только по дороге домой я поняла, что же произошло на самом деле! Варвара убила Извольскую, воспользовавшись ситуацией – тем, что на них напали… Она разбила Изольской голову, а потом, нисколько не заботясь обо мне, о том, что на косметичке останутся отпечатки моих пальцев, отправила меня в самое пекло! Вовлекла меня в эту грязную историю. Я потом только поняла: если не Варя убила Лиду, то с какой стати она так перепугалась и придумала весь этот дичайший план? У нее мозги на тот момент совсем отключились.
Рита повернула голову и встретилась взглядом с Варварой.
– Она права. Мозги отключились, и я действительно была испугана. Но Лиду я не убивала.
– Сама же в дневнике что писала? Только, мол, и думаешь о том, как убить ее. А тут – такой случай!
– Значит, – продолжал тянуть логическую нить Зимин, – ты, Варя, видела, как убили Извольскую?
– Видела. Все произошло очень быстро… темно же было. Он загнал ее в угол, прижал к стене, она так материлась, так его обзывала, думаю, это и сыграло свою роль. Он ведь тоже был пьян… слышала только, как она пискнула… издала такой странный тихий звук – и все. Стало очень тихо. Потом послышалось какое-то шуршание – эта скотина подбирала деньги с асфальта… Потом послышался другой звук – он убирал в карман золото. И потом он рванул! Так бегают негры на короткие дистанции. Как ветер! В какую-то долю секунды рядом со мной уже никого не было. Димка с Сашкой убежали еще раньше. Мне стало так страшно!
Варвара со стуком поставила кофейник на стол.
– Она сидела, прислонившись к стене. Уже не дышала. И вообще, я сразу поняла, что она умерла. Но на всякий случай я позвала ее. Потом подошла, поднесла ладонь к ее губам – проверить, дышит она или нет. Вспомнила, куда надо положить палец под челюстью, чтобы узнать, пульсирует ли сонная артерия. Однажды мне приходилось делать это в кино. Но она была мертвой, мертвой! Лиды больше не было! – В ее голосе прозвучали истерические ноты. – Вместо нее на асфальте сидела какая-то безжизненная кукла – с ее лицом, в ее одежде! Это было очень страшно. И тогда я вспомнила, как мы с ней в последнее время общались, как ругались. Стало стыдно и опять – страшно. Подумала: если сейчас кто-то пройдет мимо нас, увидит, что я сижу напротив нее, мертвой, то свидетели так и скажут – что это я убила ее. Я увидела косметичку. Она сверкала на асфальте среди разбросанных мелочей… помады, пудры, каких-то монет… при свете фонаря. Золотая маленькая сумочка, раскрытая… а в ней фотография. Я вспомнила, что говорила о ней еще в ресторане Лида. Она открыла ее и показала мне фотографию Андрея, сказав при этом: это все, что у меня осталось, самое дорогое. Вот я и придумала этот ход. Свидетелей все равно не было – вокруг ни души. Понимая, что я все равно ничего уже не могу сделать для Лиды, я решила спасти хотя бы себя… Я сбежала. Вернулась домой и действительно попросила Люду помочь мне. И она согласилась. И ты тогда, Люда, не думала, что это я убила Лиду. Тебе такое и в голову не могло прийти! Тогда почему же сейчас ты думаешь иначе? С чего ты решила, что я вообще способна на убийство?
