Основной чертой средневековой духовной структуры была поэтому чрезвычайная узость, обнаруживавшаяся во всех областях. Даже язык не служил объединяющим началом для отдельных местностей, разъединенных столькими же диалектами, и эти диалекты так же упрямо почитались, как границы марки. И даже уже на небольшом расстоянии эти местные наречия звучали так же непонятно, как чужая речь. В каждой стране говорили на тысяче различных языков. Только в очень критические моменты соседние марки проникались общими интересами, но, как только исчезали принудительные причины объединения, все так же быстро разбегались в разные стороны.
Такое положение вещей обусловливалось экономической базой Средних веков. Средние века жили натуральным хозяйством. Продукты производились только для собственного потребления, и обыкновенно каждый производил все нужное для жизни: пищу, одежду, жилище, орудия труда. Круг лиц, которым исчерпывалась частная и общественная деятельность каждого, состоял из производителя и его семьи, общины, к которой он принадлежал, и разве еще феодального сеньора, от которого он зависел как данник. В пределах этого круга удовлетворялись все потребности, и от продуктивной силы этого круга зависели последние. Феодал взамен дани предлагал защиту против всяких врагов. Такой общественный порядок, покоящийся всецело на изолированности и территориальной замкнутости сравнительно небольших групп, может в своем идейном отражении отвести лишь очень второстепенное место общим воззрениям, объединяющим отдельные элементы. Так, например, при подобных условиях не может быть места желанию взаимных сношений, и потому тогда и не существовало шоссейных дорог. Не было налицо общественной потребности, которая побудила бы к их постройке, предполагавшей совместную деятельность многих. С другой стороны, узость интересов отдельных формаций должна была неминуемо углубить и увековечить малейший антагонизм интересов. Всем этим объясняется продолжительное господство натурального хозяйства. Там, где ему содействовали к тому же еще географические условия: разъединяющие реки, горы и болота, отдаленность от всякого естественного сообщения и т. д., оно отчасти сохранилось даже и до наших дней.
Эта идиллия, в которой, впрочем, не было ничего идиллического в том смысле, как это понимали архаизирующие романтики, могла держаться долго еще и потому, что она постоянно из себя создавала те условия, которые ее упрочивали. И все-таки она не могла продолжаться вечно, а должна была рухнуть, когда враждебные ей элементы, ею же и созданные, достигли известной высоты развития. Этим враждебным натуральному хозяйству фактором, который в конце концов и разложил его, была естественная тенденция разделения труда, стремившаяся ко все более простым формам, приведшая сначала к образованию самостоятельного ремесла, а потом к возникновению торговли. В силу этой эволюции ремесло стало новой силой рядом со старой, и к тому же призванной победить последнюю. Тенденция к разделению труда, разумеется, естественное явление, всюду возникающее само собой, ибо она выражает фатальное следствие всегда и везде существующего стремления упрощать процесс труда, чтобы сделать его рациональнее.
Первой формой разделения труда всюду было разграничение производительного от непроизводительного труда, то есть перенесение обязанности защиты на определенные элементы организации, с тем чтобы остальные могли посвящать себя своей производительной работе как можно безопаснее и спокойнее. Чем больше в течение веков человек становился господином над своими орудиями труда, чем ловчее он ими управлял, тем дальше шло разделение труда во всех областях производительного труда, так как этим путем всюду повышались его результаты. Так возникло в конце концов самостоятельное ремесло. Так как его продукты постепенно стали превосходить потребности личности и цеха, то явилась необходимость в обмене излишка продукта с другими группами, которая привела к возникновению рынков, ставших естественными узловыми пунктами сообщения. Одновременно с этим возникла необходимость их охраны от разбойничьих нападений. Накоплявшиеся в этих местах сокровища постоянно возбуждали аппетит как окрестных жителей, так и чужих народов, а в местах, лежавших на судоходных реках, – также и морских пиратов.
Так деревня должна была превратиться в город.
Первоначально обменивались только излишком продуктов, обменивали товар на товар. То была подготовительная эпоха, конец Средних веков. По мере повышения производительности труда, по мере постоянного роста ремесла люди стали уже производить специально для обмена, то есть ради торговли.
А этот факт сделался решающим, он разграничил новое время от Средних веков, вместе с ним на историческую сцену выступил самый революционный фактор мира – деньги.
«Две венецианки». 1510 г. Художник Витторе Карпаччо
Деньги были тем необходимым средством обмена, в котором нуждалось товарное производство, и оно поэтому и выдвинуло их. Эпоха натурального хозяйства, производившая только для собственного потребления или для ограниченного круга членов общины, не нуждалась в таком средстве обмена. Подать феодалу платилась также натурой, так как ею выражалось в принципе только то, что крестьянин исполнял, в сущности, только работу феодала и его слуг, которую они сами, занятые защитой и охраной, не могли исполнять.
Деньги и разложили, а потом уничтожили средневековую феодальную форму производства.
Чем больше развивался товарный обмен, тем большей силой становились деньги. «Деньги были таким товаром, который каждый брал и в котором каждый нуждался, за который все можно было получить, все, что могла предложить феодальная форма производства: личные услуги, жилище, пищу, а кроме того, и бесчисленное количество предметов, которые дома не производились, которые становились все более насущной потребностью и которые можно было получить только за деньги. Классы, приобретавшие денежное богатство, производившие товары и торговавшие товарами, достигали все большего значения. Цеховой мастер, которого ограничительные законы принуждали иметь только известное количество подмастерьев и который не мог поэтому особенно разбогатеть, скоро остался позади купца, жажда обогащения которого была безмерна, капитал которого не имел границ и – что для него было особенно приятно – доход которого был чрезвычайно велик» (Каутский К. Томас Мор).
Но еще важнее было следующее.
Здесь совершилось то, что выше мы определили как самое главное. Вместе с новым принципом – торговлей, выражением и революционизирующим средством которой были деньги, – на историческую сцену выступила такая форма производства, которая подтачивала не только отдельные пункты старой почвы, на которой стояло общество, а вся эта прежняя почва исчезла, общественное бытие людей получило совсем иной базис и совсем новые корни.
А вместе с этим наполнились совсем иным содержанием все мысли и чувства людей. Все воззрения и идеи коренным образом изменились.
Товарное производство создало в лице купца совсем новый класс, первую форму современной буржуазии, и до основания изменило быт всех остальных существовавших классов. Этим путем в историю вошли совсем новые идеологии и совершенно новые силы. Достаточно указать на один яркий пример.
