Я готова кричать от восторга. Наверняка это он. Библиотекарь? Тридцать пять? Сын матери-одиночки, которой было уже за сорок? Все сходится.
Я тут же принимаюсь печатать ответ.
Дорогой Джи Пи! Как я рада, что вы мне ответили! С нетерпением жду встречи с вами, чтобы обсудить все важные вопросы. Почему бы нам не встретиться во вторник в десять? Я могу заехать за вами в библиотеку. Заранее спасибо,
Джун.
В течение следующего часа я безостановочно проверяю сайт, пока не нахожу там новое письмо.
Дорогая Джун, я очень рад вашему письму. Итак, во вторник в десять. Мой офис на третьем этаже. Скажите в приемной, что вы ко мне.
Я вскакиваю с кресла и натягиваю свитер. Время уже перевалило за десять. Ресторан наверняка закрыт, но я знаю, что Гэвин еще на кухне – занимается свадебным ужином. Я спешу к задней двери и дергаю ручку. Закрыто. Я заглядываю в окно и вижу, что света на кухне нет. Странно, очень странно. Я чувствую, как сердце в груди начинает колотиться все быстрее и быстрее.
Глава 18
На следующее утро, проснувшись пораньше, я звоню местным малярам, которые и приезжают ко мне часом позже. Поскольку запросы у них вполне умеренные, я предлагаю им приступить к работе – пора уже привести «Синюю птицу» в относительный порядок. Окна и витрины оклеивают строительным скотчем, и в течение часа магазин превращается в некое подобие стройки: везде расставлены лестницы, а люди в комбинезонах разносят банки с краской. Первые издания стоят у самой дальней стены, так что вряд ли на них попадут брызги, и все же я прошу рабочих прикрыть их брезентом.
В полдень в магазине появляется Гэвин. В руках он держит пакет, от которого исходят восхитительные запахи.
– Привет, – кивает он мне от дверей.
– Привет.
Я решаю пока не допытываться, куда он так загадочно исчез прошлым вечером.
– Я принес обед, – говорит Гэвин.
– Пошли наверх, – предлагаю я, – а то тут работа в самом разгаре.
Рабочие выглядят людьми порядочными, и я не боюсь, что в мое отсутствие из магазина пропадет что-нибудь ценное. К тому же большинство людей не представляет себе истинной стоимости книг.
В квартире я накрываю на двоих кухонный стол Руби. Гэвин с улыбкой открывает коробочки с едой.
– Давай начнем, – говорит он, – а то я проголодался.
Я откусываю хлеб, пока он накладывает мне на тарелку щедрую порцию спагетти.
– У меня есть новости, – сообщаю я, как только он усаживается напротив.
– Правда? – бросает он на меня внимательный взгляд.
– Похоже, мне удалось найти Джи Пи, сына Руби.
– Ты серьезно? Но это же здорово!
– Мы встречаемся с ним завтра, – продолжаю я. – Только представь, он библиотекарь!
– Судьба, – улыбается Гэвин.
– А ты говорил, что он окажется слабоумным.
– Ну нет, – качает он головой. – Я говорил, существует возможность того, что он окажется слабоумным.
– Похоже, он славный парень, – замечаю я. – Да и вообще, ты когда-нибудь встречал библиотекаря, который бы тебе не понравился?
Гэвин погружается в раздумье.
– Миссис Торндайк, – говорит он наконец. – Библиотекарша в моей начальной школе. Она только и делала, что запугивала меня.
– Да ладно, – хмыкаю я. – Наверняка ее саму пугали ваши выходки.
– Все возможно, – задумчиво замечает Гэвин. – А тут еще эта ящерица, которую мы с другом выпустили прямо в библиотеке.
– Одно слово – мальчишки, – говорю я. – В любом случае я очень надеюсь на этого Джи Пи. Раз он библиотекарь, имеет смысл наладить с ним деловые отношения. «Синяя птица» могла бы продавать билеты на библиотечные мероприятия. Еще мы могли бы спонсировать их летние чтения.
– Звучит неплохо, – кивает Гэвин. – Только не возлагай на него слишком больших надежд. Во всяком случае, до тех пор, пока не убедишься, что он – именно тот, кто тебе нужен.
– Ты прав, – соглашаюсь я. – Но мне кажется, нам все-таки удалось раскрыть эту семейную тайну.
Я доедаю остатки салата и вспоминаю о закрытой кухне, в дверь которой я стучалась прошлым вечером. Гэвин сказал, что будет занят готовкой, а сам куда-то ушел.
– Гэвин, – осторожно начинаю я, – вчера около десяти я проходила мимо «Антонио». Я думала, ты будешь на кухне, но ресторан оказался заперт.
– Я просто здорово устал вчера, – замечает он после секундной заминки, – и решил поработать с утра пораньше.
Я киваю, а в голову невольно лезут мысли о прошлом. Я стараюсь убедить себя, что Гэвин другой – он не станет лгать мне. Он не захочет сделать мне больно.
В этот момент звонит его мобильный. Вынув телефон, он бросает на меня извиняющийся взгляд.
– Мне нужно ответить, – говорит он. – Заканчивай без меня, а я загляну попозже, хорошо?
– Хорошо. – Я всеми силами стараюсь скрыть разочарование. Интересно, кто там звонит и почему для Гэвина это так важно?
– Прости, – говорит он кому-то, быстро спускаясь по лестнице. – Я внимательно тебя слушаю.
* * *
Часом позже, глядя на итальянскую еду у себя на столе, я устало качаю головой. Гэвин что-то скрывает от меня. Может, это Адрианна? Неужели он все еще не охладел к ней? Или у нее проблемы, с которыми он помогает ей справиться? Но почему бы не сказать об этом мне? Почему бы нам не заняться этим вместе?
Собрав со стола тарелки, я отношу их в старенькую раковину. Интересно, как повела бы себя на моем месте Руби?
Я вспоминаю, как мы с сестрой однажды в детстве повздорили. Она взяла одну из моих любимых книжек и разрисовала ее фломастерами. Обычно я всегда вставала на сторону сестры, но когда она испортила дорогую мне вещь, я вдруг увидела ее в новом свете. Руби отложила испорченную книжку в сторону, а затем потянулась к полке и достала оттуда другой, новенький экземпляр. «Не бывает безнадежных ситуаций, – улыбнулась она мне. – Все можно уладить. Не забывай об этом, Джун». На тот момент я не могла даже взглянуть на Эми, не то чтобы простить ее. Но Руби и это не обошла молчанием. «Некоторым из нас приходится совершить массу ошибок, прежде чем мы станем такими, какими должны быть. Эми совершает свои ошибки. Будем терпеливы по отношению к ней».
Я закрываю глаза. «Руби, – вырывается у меня, – что мне делать? Я боюсь». Я вспоминаю Гэвина. «Я боюсь доверять». Тут мне вспоминается Эми. Я отчетливо вижу ее в тот самый день, когда она испортила мою книжку. Руки выпачканы фломастерами, на голове – две задорные косички. «Я боюсь прощать».
В голове у меня вновь звучат слова Руби: «Не бывает безнадежных ситуаций. Все можно уладить». И мне действительно становится легче.
