* * *
В тот же вечер я получаю от Гэвина сообщение: «По горло занят в ресторане. Скучаю по тебе».
Обычные слова, которым не стоит придавать особого значения. Особенно теперь, когда Адрианны больше нет в моей жизни. Беда в том, что я сильно уязвима в вопросах любви. Я хватаюсь за телефон и звоню Питеру.
– Привет, – говорю я.
– Привет, моя радость. Как там Сиэтл?
– Даже не знаю, что тебе сказать.
– Что-то случилось?
– Ничего особенного. Просто возникло такое чувство, что что-то не так… Но я не могу понять, что именно.
– Такому чувству лучше доверять, – говорит Питер.
– По-моему, Гэвин от меня что-то скрывает.
– Что именно?
– Точно не знаю. Возможно, это как-то связано с его бывшей.
– Которая работала с ним в ресторане?
– Да.
– Знаешь, Джун, после того что ты пережила, тебе страшно снова оказаться в дураках.
– Точнее не скажешь.
– Все это понятно. Но для тебя сейчас главное – не переборщить с подозрениями.
– Может, и так, – вздыхаю я.
– Невозможно доверять близкому человеку наполовину. Во всяком случае, пока у тебя не появится реальная почва для сомнений. Я не рассказывал тебе, как мучился подозрениями, когда мы с Нейтом только начали встречаться?
– Нет, – говорю я.
– Он допоздна задерживался на работе, а как-то раз даже пропустил ужин, который мы с ним запланировали. Я был вне себя от ревности – думал, что он встречается с кем-то за моей спиной.
– Так и было?
– Нет. Как оказалось, он готовил мне сюрприз: вечеринку в честь моего тридцатипятилетия.
– Я хорошо ее помню. Все эти цветы, роскошный торт.
– Ему пришлось затратить на это немало сил и времени, – замечает Питер.
– Знаешь, Питер, я не думаю, что Гэвин готовит для меня вечеринку.
– Да я вовсе не об этом, глупышка. Просто многое в нашей жизни оказывается не тем, чем кажется сначала.
– Ты прав, – говорю я. – Спасибо, что выслушал мой лепет.
– Мне нравится слушать твой лепет. Не будь я геем, точно бы на тебе женился.
– И мы бы жили потом долго и счастливо.
– А вот это тебе предстоит осуществить с Гэвином. Главное, запастись терпением.
– Твоя уверенность вселяет в меня надежду.
– Как там с продажей квартиры?
– Есть одно предложение. Не слишком выгодное, но мы все-таки решили принять его. Шэрон считает, это лучшее, на что мы можем рассчитывать.
– А как все это скажется на книжном?
– Боюсь, не лучшим образом. Будет чудом, если мне удастся спасти на эти деньги магазин. Но у меня появилась сейчас другая ниточка. Видишь ли, тридцать с лишним лет назад Руби родила сына. Под давлением обстоятельств она отдала его в приемную семью. Но вдруг ее сын заинтересуется книжным магазином? Вдруг он захочет помочь?
– Разумно, – замечает Питер.
– Я разместила объявление на специальном сайте и получила письмо от мужчины, который живет в Сиэтле. Очень может быть, что это и есть сын Руби. Представляешь, он работает библиотекарем! Завтра я встречаюсь с ним, но нужно еще выяснить, тот ли это Джи Пи. А пока у нас с Гэвином возникла еще одна идея. Мы собираемся начать сбор средств в пользу магазина. Помнишь, я рассказывала тебе о переписке между моей тетушкой и Маргарет Уайз Браун, автором книги «Баю-баюшки, луна»?
– Ясное дело. Такое трудно забыть.
– Мы намерены использовать это как приманку. Надеемся, многие захотят помочь магазину с такой богатой литературной историей.
– И когда все это состоится?
– Приглашения мы пока не распечатали, но собираемся организовать все в ближайшее время. Скорее всего в следующем месяце. Так мы успеем и магазин в порядок привести, и оповестить публику о предстоящем событии.
– Сообщи мне, как только определитесь с датой. Мы с Нейтом обязательно прилетим.
– Правда? – радостно восклицаю я. – Поверь, для меня это очень много значит.
– Пустяки, – говорит Питер. – К тому же у меня корыстный интерес. У Нейта в детстве «Баю-баюшки, луна» была любимой книжкой. Он придет в полный восторг от этой идеи.
– Пити, я люблю тебя!
– И я тебя люблю, детка, – отвечает он.
* * *
На следующее утро привозят мои вещи. Заметив перед магазином грузовик, я бросаю кофе и спешу на улицу. В машине всего дюжина коробок, и те в основном набиты вещами, но я рада получить свой нью-йоркский скарб. Такое чувство, что я окончательно переселилась в Сиэтл.
Водитель протягивает мне планшет, и я расписываюсь на первой странице.
– Было бы замечательно, если бы вы занесли вещи в квартиру, – говорю я. – Это через магазин и по лестнице наверх.
Водитель задумчиво смотрит на витрину.
– «Синяя птица», – говорит он с оттенком грусти. – Давненько я тут не был. В детстве мать часто водила меня сюда.
– Магазин принадлежал моей тете, – замечаю я. – Она недавно скончалась, оставив «Синюю птицу» мне.
– Сколько сразу воспоминаний, – водитель не сводит взгляда с витрины. Руки у него сплошь покрыты татуировками, да и в целом выглядит он как завсегдатай бара, а не книжного магазина. Но тут мне вспоминаются слова Руби о том, что у книжек не бывает предпочтений.
– В последние годы я как-то утратил интерес к чтению, – говорит водитель. – А жаль.
Вместе с помощником они берут коробки и направляются в магазин, но неожиданно останавливаются у ближайшей полки. На прошлой неделе я расставила тут книги Роальда Даля, припомнив, с каким удовольствием читала в детстве «Джеймс и чудо-персик». Парень с татуировками берет в руки томик.
– Как же мне нравилась в детстве эта книжка, – замечает он. – Стоило взглянуть на обложку – и сразу масса воспоминаний! Нам ее читала учительница, когда мы были в четвертом классе. Мне потом ужасно хотелось, чтобы во дворе у меня тоже выросло персиковое дерево.
– Возьмите ее себе, – предлагаю я.
– Вы серьезно? – удивляется он.
– Конечно, – говорю я.
Я понимаю, что работа в книжном магазине вовсе не предполагает раздачу книжек, и мое финансовое «я» решительно протестует против такой расточительности. Но мне почему-то кажется, что это как раз то, что я должна была сделать.
– Спасибо, – улыбается он и прячет книжечку в карман. – Это так мило с вашей стороны.
Они уносят вещи в дом, а я бросаю взгляд в сторону «Антонио». Над крышей вьется дымок, стало быть, Гэвин уже там – разогревает печи для обеда. В следующее мгновение я замечаю у входа машину Адрианны, и на душе у меня становится как-то неприятно.
