– Это его слова. Большинство мужчин почувствовали бы радость, избежав вынужденной женитьбы. Но Рей с детства был очень преданным. Я знаю своего мальчика. Я читала таблоиды, где его называют закоренелым холостяком и пишут, как он бережет свое уединение. Они ничего не понимают. У Рея большое сердце. Просто он понял, что должен оберегать его.
– Он боится снова испытать боль. Лучше быть одному, чем подставить под удар свою душу.
– Вы – другое дело.
– Что вы имеете в виду?
– С вами он другой. Не такой, как с другими женщинами. Не просто смотрит на вас, а следит за вами, будто не может оторвать глаз.
– В самом деле?
– Сейчас вам обоим трудно. Я очень прошу вас, дайте ему шанс. Ваши малыши заслуживают того, чтобы иметь полноценную семью.
– Малыши? – Голос Лорен сломался.
– Да, дорогая. У вас будет двойня.
«Мамо говорит, что у меня двойня».
Рей снова и снова читал сообщение Лорен. Двойня. Черт! Стоило ожидать. Он думал, сомневался, волновался. Мозг не останавливался ни на минуту.
Наконец он понял, что больше нельзя ждать ни секунды, и начал действовать.
Аккуратно проехав поворот, Рей выехал на прямой участок шоссе и надавил на газ. Он мчался сквозь ночь быстрее, чем мог себе позволить. Лорен наверняка сочла бы это безрассудством. Он поднажал, увеличивая скорость.
Машина слушалась идеально, но план погонять по окрестностям, чтобы избавиться от своих мыслей, не срабатывал. Ладно, план никудышный. Куда бы он ни ехал, мысли следовали за ним и, как ни старался сосредоточиться на чем-то другом, снова и снова возвращались к Лорен и к детям, которых она носила.
Рей попытался думать о новом фильме и о тех местах, где они сегодня побывали. Если честно, он почти ничего не помнил после той бомбы, которую она ему преподнесла. Попытка переключиться на Мамо тоже не увенчалась успехом. Он вспомнил о вручении профессиональных премий, назначенном через несколько дней, но даже на этом не смог задержаться надолго. Что вызвало очередной всплеск раздражения, поскольку в этом сезоне он рассчитывал произвести фурор. После первого фильма Рей ни разу не получал премий по трем номинациям сразу. Если бы удалось повторить это, он доказал бы, что по-прежнему в силе.
Неужели только вчера он просил Лорен пойти с ним на прием? Эта неделя тянулась бесконечно.
Рей скрипнул зубами. Черт возьми, почему это случилось именно с ним? Первый раз он едва выкарабкался. Второго раза может и не пережить. Он злился на себя, потому что умудрился все испортить, утратил контроль над ситуацией. Он злился на Лорен, потому что это из-за нее. И не важно, что он осознавал свою неправоту. Она лишь добавляла к этой мешанине чувство вины. Он злился на весь свет.
Плевать!
А теперь еще и двойня.
То, что Рей узнал об этом в Нью-Йорке, только усугубляло ситуацию, потому что последние дни были отравлены воспоминаниями пятнадцатилетней давности, которые он старательно загнал в самые потаенные уголки души.
На следующем повороте он притормозил, ослепленный фарами встречного автомобиля. Уже достаточно долго ему никто не попадался, неудивительно, учитывая позднее время. Вскоре пришлось подумать о том, что пора развернуться и ехать в отель.
Он мог придумать любую отговорку, чтобы не возвращаться в свою спальню, где ждала Лорен. И в то же время ему хотелось, чтобы она снова оказалась в его постели. Абсурд, но это одна из тех ловушек, из которых его сознание не могло выбраться. И еще воспоминания о том ужасном лете. Рей был потрясен и раздавлен выходкой Камиллы, пытался взять себя в руки, но просто сбежал.
Рей чувствовал себя жертвой, на этот раз безвинной. Это был защищенный секс. Но, проклятье, презерватив лопнул.
Борясь с усталостью, он повертел шеей, потянулся, поработал пальцами. Надо извиниться перед Лорен. И не только. Надо ее поддержать. Она такая же жертва, как и он. Однако в глубине души не оставляло ощущение, будто это она виновата в том, что с ним происходит.
Зачем она скрывала?
Он заслуживал того, чтобы узнать обо всем сразу же после нее. У него тоже есть права, черт побери. Его не устраивает узнавать последним и не иметь голоса в принятии решений. Как можно защитить своих детей, не зная, что происходит?
Нервы натянулись от гнева.
Рей снова злился на себя, не в состоянии не злиться на Лорен. Может быть, она и не виновата в том, что случилось, но она не поставила его в известность, тем самым лишив власти над происходящим. Пыталась оттеснить его. И пытается до сих пор. Кто знает, сколько бы еще она молчала, если бы депрессия Мамо не заставила обоих приехать сюда?
Что ж, ей придется изменить поведение. Может, он и закоренелый холостяк, но будь он проклят, если позволит превратить себя в донора спермы. Если он отец этой двойни, он будет участвовать в их жизни. Дети от него – это несомненно. Он знает Лорен, ее порядочность и приверженность семейным ценностям. Она бы никогда не стала вести грязную игру в отношении отцовства. И никогда не причинила бы вреда ребенку. Детям. Однако эта мысль успокаивала слабо.
Он и о Камилле никогда бы не подумал плохо. В голову бы не пришло, что другие способны на такую подлость. Впрочем, Камилла рассматривала ребенка как инструмент для достижения своих целей, никогда не связывая с ним свое будущее.
Надо перестать думать об этом.
Прошлое не должно влиять на нынешнюю ситуацию. Он должен оставить его и идти дальше. Почувствовав острую необходимость передохнуть, он свернул на парковку перед первой попавшейся ночной забегаловкой и уселся за стол, ближайший к окну. Подальше от людей.
– Кофе, пожалуйста.
– Что-нибудь еще? – Молодая, слегка полноватая официантка с высоко завязанным конским хвостом терпеливо ждала ответа.
Когда он ел? Рей потер руками лицо. Мысли путались. Есть не хотелось.
– Это все, спасибо.
Он отвернулся к окну и уставился на свое отражение. Выглядел изможденным, но совсем не так, как сегодня утром. Не это главное. Его жизнь изменилась, понятно, что это отразилось на внешности.
Официантка поставила перед ним большую кружку дымящегося кофе и тарелку с огромным куском шоколадного торта.
– Я этого не заказывал.
– Знаю, но шоколадный торт – это наше коронное блюдо. А у вас озабоченный вид. Когда у меня проблемы, он всегда мне помогает.
Глядя на слой взбитых сливок, Рей почувствовал, как возвращается аппетит.
– Спасибо.
– Хотите поговорить?
– О чем?
– Ладно. Вы ведь режиссер, верно?
– Ну да, снял несколько фильмов. – В обычной ситуации он вежливо прекратил бы разговор, но она принесла торт, и он был не прочь отвлечься. – Вы любите кино?
